Меч ислама - Sabatini Rafael - Страница 61

Дон Алваро выслушал рассказ Просперо о том, как ему удалось откупиться, и не стал задавать лишних вопросов, уменьшив тем самым тревогу Джанны. Сам же Просперо, уверенный в своей удачливости, был полностью поглощен мыслями о возвращении на флот и не желал терзаться дурными предчувствиями. Он лично осмотрел каждую из своих шести галер, команды которых и капитаны, назначенные им, встретили его появление с нескрываемой радостью. Просперо узнал также, что на эти суда уже заявил свои права его дядя Рейнальдо. Просперо посмеялся, представив себе ждущее его разочарование, и с одобрением отозвался об императорском суде, отложившем рассмотрение этой претензии.

Когда они плыли вдоль зеленых берегов Герра ди Лаворо, Просперо пребывал в таком беззаботном настроении, что сочинил пятьдесят строф «Лигуриады», которую в последнее время совсем забросил. В них он живописал подвиги Дориа в Мехедии, и иронический тон этих строф очень долго потом озадачивал толкователей поэмы.

Понимая, что встреча с неаполитанским флотом должна как-то повлиять на планы Просперо, Джанна спросила его, что он намерен делать дальше. Он рассмеялся. Драгут часто повторял, что участь каждого человека определяет Аллах, так зачем утруждать себя попытками что-либо изменить?

— Я полагаюсь на свою судьбу и надеюсь на ее благосклонность. Судьба соединила нас и избавила от большой опасности. Доверьтесь провидению и вы, Джанна.

Она вздохнула и ответила:

— Моя судьба — это вы, Просперо.

Воскресным августовским вечером Просперо и Джанна с приливом прибыли в большой Неаполитанский залив, над которым возвышался Везувий, чья огненная корона отбрасывала зловещее оранжевое зарево на небо, похожее на полированную сталь.

Вскоре они поняли, что неспокоен не только вулкан. По мере продвижения в вечерней тишине все явственнее слышался какой-то страшный шум. Над водой разносился нараставший бой барабанов и визг труб, к которому вскоре добавился далекий перезвон колоколов. Через некоторое время темная квадратная громада замка Нуово полыхнула огнем, рассеявшим сгущающиеся сумерки. Воздух задрожал от грохота орудийного залпа, и упавшее ядро осыпало передовую галеру дождем брызг.

На флагмане тоже взревели трубы. По этому сигналу все гребцы эскадры вскочили на ноги, развернулись лицом к носам галер и начали грести, отводя их подальше от берега.

Так получилось, что Просперо и Джанна были на борту флагмана, приглашенные доном Алваро на обед. Любуясь родным берегом, на который должны были вскоре ступить, они задержались до вечера. Алваро приготовил прекрасное угощение. Отборные вина из Фалернии к мясным блюдам, густое темное малагское на десерт, мармелад из фруктов, привезенных из Нового Света. Испанец, любивший роскошь, держал на борту музыкантов, которые играли и во время обеда, и после него, так что гости не спешили откланяться.

Дон Алваро повернулся к Просперо, размахивая руками. Он весь кипел от гнева.

— Кто объяснит мне, что происходит в Неаполе? Они что, с ума посходили в крепости? Еще сотня ярдов, и галера была бы потоплена!

— Ваш флот, дон Алваро, в Неаполе никто не ждет. Вам сейчас следует находиться у Джербы.

— Но стрелять в нас!

— Это свидетельствует о том, что они в панике.

— Черт бы побрал эту панику! Из-за чего она возникла? В крепость направили шлюпку, и примерно через час к борту «Просперы» причалил двенадцативесельный шлюп. В маленькой кормовой надстройке его тускло горела лампада.

По трапу поднялся высокий мужчина в темном плаще. Пола плаща откинулась, и фонарь осветил роскошное платье и рыжую бороду принца Оранского.

— Как вы здесь оказались? — сухо осведомился он.

— Нам стало известно, ваше высочество, что нашего присутствия у Джербы более не нужно. Драгут вырвался из ловушки Дориа, — дон Алваро явно рассчитывал удивить принца.

— Поздравляю вас с тем, что вы так быстро это поняли, — сказал вице-король. — Возвращение ваше весьма своевременно. Драгут уже дал нам знать, что он на свободе. Три дня назад он высадился на Корсике и разорил полдюжины деревень между Тариньяно и Сан-Николо. Он разрушил церкви, разграбил дома и увел в рабство более тысячи человек.

— Спаси нас. Господи! — воскликнул дон Алваро. Принц с горечью произнес:

— А в это время вся империя возносит Господу благодарственные молитвы за воображаемое пленение Драгута. И все из-за того, что мы поверили похвальбе Дориа. Он-де поймал пирата! Не хотел бы я оказаться на месте Дориа, когда об этом узнает император, даже если бы мне посулили королевство! Заметив ваш флот, мы решили, что проклятый безбожник напал на нас. Мы даже представить себе не могли, что счастливая фортуна ниспошлет нам ваше возвращение. Я как раз собирал суда, какие только смог достать, и организовывал оборону на тот случай, если бы пришлось защищаться. Святой отец прислал мне три галеры из Остии. Разумеется, у меня не было никаких шансов устоять против Драгута, если бы этому негодяю вздумалось напасть на Неаполь.

— Ему не хватило бы дерзости.

— Разве есть предел его наглости? Если есть, то я был бы рад убедиться в этом. О! Мы тут болтаем, а ваш флот ждет. Отдавайте приказ входить в порт.

Трубачи дона Алваро сыграли туш, и галеры двинулись в путь под глухой стук и скрип больших весел и шелест набегающей на их лопасти воды.

Вице-король повернулся к корме; сначала он разглядел лишь две фигуры, стоящие у борта. Но вот фонарь, висящий на грот-мачте, осветил лицо Просперо. Вице-король отпрянул.

— Господи! На вашем корабле водятся привидения, дон Алваро! Испанец рассмеялся в ответ, чего его высочество явно не ожидал. Принц шагнул к корме.

— Просперо Адорно! — в радостном изумлении произнес он, смеясь и хватая «привидение» за руку. — Живой! Но это же чудо!

Глава XXX. РАСПЛАТА

В башне Беверелио замка Нуово, в том самом зале Ангелов, где год назад совет, возглавляемый Монкадой, принял злосчастное решение о нападении на Амальфи, стройный худощавый принц Оранский и плотный смуглый дон Алваро слушали полный доклад Просперо о событиях на Джербе. Это происходило наутро после его прибытия. Ночные раздумья привели его к мысли, что иначе поступить нельзя, хотя это и может привести к нежелательным для него последствиям. Джанна энергично поддержала Просперо. Она опасалась, что, если правда выплывет наружу иным путем, он будет навеки обесчещен. Слушатели отнеслись к рассказу по-разному. Дон Алваро, склонный все воспринимать с юмором и не расположенный к Дориа, явно веселился, слушая о том, как адмирал остался в дураках. Принц же был потрясен.

— Вы сами рассказали об этом, но мне все равно трудно поверить, — суровым тоном произнес он. — Помочь этому безбожнику, терзающему христиан, указать этому негодяю путь к бегству, чтобы он продолжал разорять наше побережье! Полно, синьор, это звучит невероятно даже из ваших собственных уст!

— Но только до тех пор, пока вы не осознаете ту опасность, которой я подвергался, — сказал Просперо.

— Опасность… Ну что ж, в таком случае я должен сделать из вашего рассказа вывод о том, что вы — трус! Просперо склонил голову.

— Так и объясните его величеству.

— Ничего это не объясняет! — вскричал принц. — Ведь вы не трус!

— Об этом все знают! — добавил дон Алваро, и это было чистейшей правдой, — Даже не будь Гойалаты, где вы спасли Дориа, не будь Прочиды, то все равно остается Шершел, где Дориа оставил вас расплачиваться за вашу же храбрость. Бросьте, дон Просперо! Признайтесь его высочеству, что хотели свести у Джербы счеты с Дориа!

Принц не стал дожидаться признания.

— О! Теперь я понимаю! — воскликнул он. — Это все та же старая вражда между вашими семействами. Так, значит, несмотря на ложное перемирие, она все еще продолжается! Значит, вы лишь притворялись, а теперь решили отплатить, забыв о всех, кем жертвуете ради удовлетворения своей жажды мести? Вам безразлично, что вы предали дело христианства и перечеркнули самые сокровенные мечты императора. Это так, мессир Просперо?