Колумб - Sabatini Rafael - Страница 50

— Давайте пошевеливаться. Я наберу команду, даже если это будут преступники.

Их величества предоставили ему право объявлять амнистию тем преступникам, отбывающим наказание, кто хотел бы плыть с ним в Индии.

— Будьте любезны немедленно объявить об этом. Таков мой ответ судовладельцам.

Разыграв таким образом свой главный козырь, Колон в хорошем настроении покинул алькальда и, выйдя на улицу, нос к носу столкнулся с Пинсоном, которого сопровождал его брат, Висенте.

Мартин Алонсо приветствовал его взмахом руки, представил брата, выразил надежду, что подготовка к отплытию идёт успешно.

— Пока никаких успехов нет, — отрезал Колон. — Моряки Палоса не жаждут открытий. Приключениям и золоту они предпочитают грязь спокойного бытия.

Пинсоны насупились.

— Клянусь, дон Кристобаль, вы к ним несправедливы, — воскликнул Висенте.

— И всё же, я могу их понять, — добавил Мартин Алонсо. — Как-никак, вы для них незнакомец, а это серьёзный недостаток. Люди не спешат принять участие в рискованном предприятии, если не знают того, кто будет ими руководить. Вы должны иметь это в виду и не судить их слишком строго, — говорил он с улыбкой, крепкие белые зубы блестели в чёрной бороде.

— Возможно, так оно и есть, — согласился Колон. — Но теперь, думаю, дела наши пойдут быстрее. — И он рассказал Пинсону об амнистии тех осуждённых, что поплывут с ним.

Лицо Пинсона вытянулось, подтверждая тем самым подозрения Колона, что этот человек приложил руку к возникшим осложнениям.

— Вы не одобряете моего решения? — в голосе адмирала слышалась едва уловимая насмешка.

Мартин Алонсо не замедлил с ответом.

— Не одобряю. И считаю глупостью отправляться в плавание с командой головорезов и бандитов. Ничего путного из этого не выйдет.

— За моря они поплывут уже не головорезами и бандитами. Они будут есть из моих рук, ибо их жизнь будет зависеть от меня. Вы, наверное, не подумали об этом.

Пинсон нахмурился.

— Не мне учить вас, дон Кристобаль. Но я знаю наверняка, что никакие богатства Индий не заставили бы меня выйти в море с такой командой.

С Пинсоном согласился и фрей Хуан, когда, вернувшись в Ла Рабиду, Колон сообщил ему о принятом решении.

— Плыть с преступниками?! — ужаснулся приор. — Неужели вы пойдёте на это?

Но и он, и Мартин Алонсо напрасно опасались подобной, действительно безрадостной перспективы. Столь велик был страх перед неведомым, что ни один из осуждённых не согласился купить свободу такой ценой. Они лишь посмеялись, когда алькальд объявил им предложение Колона. Как и моряки Палоса, они прекрасно знали о целях экспедиции, хотя так и осталось загадкой, каким путём достигли их эти сведения.

Неделя сменялась неделей, а Палос, разомлевший под жарким солнцем, не желал подчиниться королевскому указу. Колон уже не мог показаться на улицах, не вызывая насмешливых улыбок. Таков, видимо, был его удел. Сначала над ним потешались придворные, теперь — портовое отребье.

Даже Васко Аранда заколебался.

— Вам противостоят влиятельные силы, дон Кристобаль, — как-то пожаловался он.

— Я это заметил, — кивнул Колон. — Но вы не узнали, кто именно?

— В винных погребах говорят, что экспедиция обречена и никто из отплывающих не вернётся назад. Я спорил с ними. Говорил, что их величества никогда бы не поддержали вас, если б не рассчитывали на успех. Рассказывал о домах, крытых золотом, о жемчужинах и рубинах, встречающихся так же часто, как камешки в Андалузии. Убеждал, что за одно плавание они обогатятся на всю жизнь. Многие обещали мне, что рискнут и отправятся с вами. Но при следующей встрече отказывались от прежних слов. А те, кто принял присягу и поставили крест на договоре, куда-то исчезли. Я готов поклясться, что после разговора со мной с ними говорил кто-то ещё. Я в этом не сомневаюсь, дон Кристобаль. У вас есть враг, для которого в Палосе нет тайн.

Они сидели в келье Колона в Ла Рабиде. И Колон ничем не мог развеять подозрения своего офицера-вербовщика.

— Ваши полномочия велики, но их недостаточно, — продолжал Аранда. — Вам нужен королевский указ на реквизицию кораблей и вербовку команды.

Колон согласился, что иного выхода просто нет. Он написал письмо Сантанхелю и попросил Аранду отвезти его.

— Вы знаете, что здесь происходит, Васко, и сможете ответить на все вопросы, которые могут возникнуть по прочтении моего письма.

Аранда ускакал в Санта-Фе, и вновь потянулись недели бездействия.

Вернувшись, он привёз не только требуемый указ, но и решительного офицера, призванного проследить, чтобы указ исполнялся незамедлительно.

В результате Палос взбунтовался, и Колон, попытавшийся выступить перед моряками, едва не лишился жизни. На площади, неподалёку от церкви святого Георгия, на него набросилась толпа, возглавляемая Расконом, владельцем каравеллы, которую власти намеревались отдать Колону. Он кричал:

«Смерть авантюристам! Переломаем ему кости! Сбросим его в море! Смерть слуге дьявола!»

Колон отступил к церковной стене, выхватил меч.

— Я, значит, слуга дьявола! — проревел он. — Клянусь святым Фердинандом, сейчас я отправлю в ад всех, кто этого хочет!

Сверкающее лезвие заставило остановиться нападающих, вооружённых только ножами. Но, наверное, Колон нашёл бы смерть на площади Палоса, не подоспей на помощь Аранда с его шестью матросами.

Благодаря им Колону удалось уйти целым и невредимым, под свист улюлюкающей толпы.

По всему выходило, что он потерпел поражение. Этими невесёлыми мыслями он поделился с Арандой, но тот резко возразил.

— В Палосе — возможно. Но Палос не единственный порт Испании. В других вы найдёте больше мужества и меньше интриг.

— Но ни один из этих портов не должен поставить две каравеллы, — напомнил Колон. Он, не без основания, опасался, что осторожный и жадный король Фердинанд не уступил бы желанию королевы послать экспедицию в Индии, если б корабли не достались столь дёшево. Размышляя об этом, Колон пришёл к выводу, что неудача в Палосе ставит крест на его замыслах.

Он обсуждал с приором возникшую ситуацию, когда в Ла Рабиду в очередной раз пожаловал Мартин Алонсо. Колон и фрей Хуан сидели за маленьким столиком, на котором стояли тарелка с оливками и кувшин вина, в прохладе увитой виноградом беседки. Направо открывался вид на порт Палоса, гавань с многочисленными кораблями. Уже начался прилив, и рыбачьи лодки возвращались с богатым уловом. Колон смотрел на корабли, как посаженная в клетку птица на манящее синее небо.

— Я вижу себя орудием в руке Господа, предназначение которого — донести до неведомых ранее земель Его святое слово. И мне совершенно ясно, что и сатана не сидит сложа руки, а всячески пытается помешать мне.

— Если это не просто слова, сын мой, — ответил фрей Хуан, — если вы действительно в это верите, то вам нужно набраться терпения, поскольку нет сомнений в том, что в конце концов Бог обязательно победит.

— В конце концов да, но когда это случится?

— Когда будет угодно Господу нашему.

Вот тут-то на дороге, выходящей из соснового леса, показался Пинсон. Процветающий купец, в тёмно-вишнёвом камзоле из прекрасного камлота, он держался чуть ли не с достоинством придворного. Он выразил Колону своё негодование по поводу случившегося на площади и поблагодарил Бога, что адмиралу не причинили вреда.

— У моряков Палоса головы забиты суевериями. — Пинсон пододвинул стул, сел. — Им кажется, что дорога в ад идёт через океан. Они населяют его просторы чудовищами, гоблинами, василисками, охраняющими свои владения от непрошеных гостей. Нет смысла говорить с ними языком логики. Нет смысла спрашивать, как спросил я — а видел ли кто хоть одно чудовище? Они отвечают вопросом на вопрос. Если я верю, что океан безопасен, почему не плыву сам? — Он пожал плечами и широко развёл руки.

— Ответ прост, — улыбнулся фрей Хуан. — Капитан не может плыть без команды.

— Мои слова, — кивнул Пинсон. — Но они смеются надо мной, говоря, что я нашёл бы себе команду, если бы отправился в это плавание на собственной каравелле.