Каролинец - Sabatini Rafael - Страница 26

Глава XII. Откровение

В полдень громоздкая, сработанная, как водится, из красного дерева, карета с гербом на дверце и двумя ухватившимися за ремни ливрейными неграми на запятках проехала по тесной Трэдд-стрит и подкатила к подъезду городского дома сэра Эндрю Кэри. В карете находились сэр Эндрю и его дочь. За первой каретой следовала вторая, почти такой же величины, но более старомодной конструкции, покрытая натянутой на деревянный каркас кожей. В ней прибыли дворецкий Римус, слуга Эбрахэм, кормилица мисс Кэри — Дайдо и неимоверное количество багажа.

Сэр Эндрю вернулся в Чарлстон, как мы знаем, дабы в эти тяжелые времена своим присутствием выразить поддержку наместнику короны.

Не прошло и получаса с момента прибытия карет, не успели еще слуги снять чехлы с голландской мебели, а капитан Мендвилл был уже тут как тут.

Конюший запыхался, будто кто за ним бежал. Он понял, что сам себя перехитрил. Лорд Уильям связал себя и его своим указом, и отступление невозможно. Вот почему, покинув Лэтимера, Мендвилл отправился прямо к полковнику Лоренсу, где застал и Джона Ратледжа.

Памятуя об их умеренных взглядах, горячем желании примирения и страхе перед всем, что способно ускорить разрушительный кризис, он разыскивал их, рассчитывая, что найдет у этих людей понимание.

Итог состоявшейся непродолжительной дискуссии подвел Ратледж:

— Мы уважаем лорда Уильяма за за его долготерпение и сорокавосьмичасовую отсрочку. Это значительно больше того, на что мы вправе были рассчитывать, и нам хорошо понятны его побуждения. Нами движет то же желание сохранить мир, и мы используем все свое влияние на мистера Лэтимера. Но нужно смотреть правде в глаза и не обманывать себя: какой-либо надежда на успех ничтожна. То, что вы предлагаете сделать, мы сделали еще ночью, до появления ордера на арест. Мы настаивали, чтобы мистер Лэтимер сразу уехал, но он уперся и ни в какую на это не соглашается.

Лоренс, знавший причину упрямства Лэтимера от самого Лэтимера, отнесся к капитану Мендвиллу много холоднее.

— Лэтимер утвердился в мысли, что лорд Уильям не осмелится преследовать его в судебном порядке, — многозначительно сказал он.

— Теперь вы смогли убедиться, как он ошибся, — возразил Мендвилл. — Его светлость подписал приказ и теперь, чтобы не растерять свой авторитет, не выглядеть смешным, он будет просто вынужден осуществить свою угрозу.

— Мы не преминем воспользоваться этим аргументом. Но что касается меня, я слабо в него верю; вряд ли такие доводы подействуют на мистера Лэтимера. — Лоренс вздохнул и неодобрительно покачал головой. — А хотелось бы…

Таким образом, капитан Мендвилл убедился, что с этой стороны, несмотря на совпадение интересов, ждать ему нечего. С тяжелыми мыслями он отправился на Трэдд-стрит — поглядеть, не возвратился ли в город сэр Эндрю. Если и Кэри не оправдает его надежд, ему придется немедленно искать выход из создавшегося положения. Можно было бы спровоцировать ссору с Лэтимером, а в остальном положиться на удачу. Но тогда нельзя рассчитывать на благоприятное развитие отношений с Миртль. Даже если ему повезет на дуэли и он убьет Лэтимера, между ним и Миртль встанет такой барьер, что, скорее всего, никаким терпением его уже не разрушить. От этих мыслей Мендвиллу стало не по себе.

Слова, которыми встретил его вместо приветствия сэр Эндрю, казалось, тоже не предвещали ничего хорошего.

— Итак, этот проклятый мерзавец все-таки поступил с бедным Габриэлем по-своему. И вы ничего не сумели сделать! Я никогда, никогда ему этого не прощу! — Сэр Эндрю вложил в свои слова всю накопленную горечь и негодование.

Мендвилл вяло запротестовал:

— Сэр Эндрю, мне близки ваши чувства, но будьте справедливы.

— Именно таким я и намерен быть. Справедливым! И я увижу, как его настигнет возмездие! За всю его черную неблагодарность и гнусное предательство.

— И все-таки мы не должны забывать, что он вчера приезжал в Фэргроув, чтобы предупредить, дал вам время спасти Фезерстона.

— Это он-то дал время? — перебил его баронет. — Да вы забыли — он же сам признался, что приехал шпионить. Ему нужно было получить подтверждение своим подозрениям. Господи! Этот негодяй сделал из нас соучастников убийства!

— Нет, нет, сэр Эндрю, — Капитан услышал за собой скрип открывающейся двери, но продолжал, не обращая на это внимания. — Я тоже виноват в случившемся. После моего возвращения в Чарлстон, прежде, чем толпа ринулась за Фезерстоном, прошло целых два часа. Не допусти я грубую ошибку, и Фезерстона легко можно было спасти — я верю, что Лэтимер желал этого. Осуждая, вы не должны отмахиваться от того, что говорит в его пользу.

Мендвилл обернулся и оказался лицом к лицу с вошедшей в комнату Миртль. Глаза ее блестели, она расраснелась от волнения.

— Я рада, что вы так говорите, Роберт, — сказала она, и Мендвилл склонился над ее рукой. — Я говорила папе то же самое, но гнев и горе его ослепили.

— Не ослепили, сударыня! — грозно выкрикнул отец. — Напротив, я впервые в жизни прозрел и вижу насквозь черное нутро злодея, которого считал своим сыном.

— Сэр Эндрю, послушайте меня минуту, — начал увещевать Мендвилл. — Сядьте и выслушайте хладнокровно. Наберитесь немного терпения. — И принялся последовательно излагать ситуацию. — Итак, если он не уедет до утра пятницы, то будет арестован. Ордер на арест подписан.

Но тут сэр Эндрю не выдержал.

— Почему в пятницу, почему не сейчас же? Почему предателю и убийце дают возможность скрыться?

— Лорда Уильяма убедили, что так будет лучше.

— Кто убедил его, кто?

Мендвилл не ответил сразу, и старик посмотрел на него тяжелым взглядом.

— Это сделали вы, Роберт, вы! Но объясните мне, зачем?!

Капитан вздохнул.

— На то были две серьезные причины. Первая — ваша собственная любовь к нему…

— Я уже говорил, что теперь она мертва, и докажу это. Я готов дать показания, которые помогут его повесить.

— Повесить! — вскричала Миртль, и краска возбуждения отхлынула с ее щек.

Сэр Эндрю и Мендвилл, оба, пристально посмотрели на нее. Ответил Мендвилл:

— Так и произойдет, Миртль, если он останется ждать ареста. Его отправят в Англию, будут там судить, и вряд ли ему стоит рассчитывать на снисхождение.

— К нему проявляют снисхождение! Такое же, как он проявил к Габриэлю, — желчно заметил баронет. — С него больше чем достаточно этой так называемой отсрочки…

— Сэр Эндрю, — прервал его Мендвилл, — вы твердо знаете, что не обманываете себя? Вы вполне уверены, что под вашим теперешним негодованием не теплится прежняя любовь и что его смерть не станет для вас жестоким ударом? Вы — единственный, кто может его спасти. И теперь, после того, как я вам это сказал, уверены ли вы, что в будущем вас не будет терзать раскаяние за то, что вы обрекли его на гибель?

— Меня будет терзать раскаяние, если он ее избежит, — прозвучал суровый ответ. — Я не из тех, у кого семь пятниц на неделе, Роберт, я себя знаю.

— Тогда обсудим еще одну деталь, — сказал капитан, и ему пришлось описать почти неизбежную перспективу народного восстания. Но этот довод подействовал на сэра Эндрю не больше предыдущего.

— Тем лучше, — отвечал он, — небольшое кровопускание пойдет этой колонии на пользу.

— Но будет ли это кровь тех, кто его заслуживает? — продолжал настаивать Мендвилл.

— Что вы, сударь, неужели губернатор так беспомощен? В Форт-Джонсоне стоит гарнизон.

— Меньше сотни людей. Стоит нам двинуть их сюда, как это послужит сигналом для Провинциальной милиции, и она выступит на стороне противника. Что тогда начнется?

— То, что рано или поздно должно начаться. По мне, так чем скорее, тем лучше. Пусть воздух очистится от заразы. Королевское правительство излишне боязливо. Пусть постоит за себя, наконец. В Чарлстоне достаточно честных джентльменов, чтобы справиться с мятежной чернью.

Капитан покачал головой.

— Хотелось бы разделять ваш оптимизм, сэр Эндрю. Но до прибытия войск мы не осмелимся пойти на открытый конфликт.