Джон Рональд Руэл Толкин. Письма - Толкин Джон Рональд Руэл - Страница 25

По-прежнему очень холодно. Прошлой ночью шел снег. Однако мартовское солнце набирает силу, это точно. Кустики желтых крокусов уже расцвели, а бело-лиловые только вылезают; на ветвях — зеленые почки. Я вот гадаю, а как тебе — сезоны «в обратном порядке» к югу от экватора? У вас там, наверное, что-то вроде начала сентября, так? Мое самое первое воспоминание о Рождестве — это паляще-жаркий день[122]

.

057 Из микрофильмированного письма к Кристоферу Толкину 30 марта 1944 (FS 12)

Вчера виделся с обоими бр. Льюис и обедал с К. С. Л.: просто-таки выход в свет! Сей неутомимый труженик прочел мне кусок нового своего произведения! А сам меня так и теребит, чтобы я свою книгу заканчивал. В нажиме со стороны я и впрямь нуждался, так что, наверное, даже отзовусь; но от «каникул» уже добрая половина прошла, а экзам. дебри только-только расчищены.

058 К Кристоферу Толкину

Описание поездки в Бирмингем, куда Толкин был приглашен на обед, устроенный новым директором его бывшей школы короля Эдуарда; с тех пор, как Толкин там учился, школа переехала в новое здание в другой части города.

З апреля 1944 ( FS 13 )

Нортмур-Роуд, 20, Оксфорд

Дорогой мой!

В прошлый четверг вечером написал тебе микрофильмированное письмо[123]

, но, к сожалению, отослать его в пятницу не удалось, а в субботу я спозаранку в страшной спешке укатил в Брам. Так что ушло оно только сегодня. От тебя со времен последнего, от 13 марта (доставлено 28), — никаких вестей. Насчет пятницы ничего толком не помню, крометого, что утро убито на хождение по магазинам и стояние в очередях: результат — кус пирога со свининой; да вот еще в колледже пообедал — обед оказался жутко скверный и удручающе скучный, так что я счастлив был оказаться дома еще до девяти. Опять вернулся к «Хоббиту», понемножечку его поклевываю. Начал работу (тяжкую и нудную) над главой, где речь вновь заходит о приключениях Фродо и Сэма; чтобы настроиться, переписывал и шлифовал последнюю написанную главу (Камень Ортанка). Суббота — незабываемый день. Пасмурный, сырой, мерзкий. Все равно встал около девяти. На велосипеде допилил до Пембрука, там оставил машину и фонари. Успел на поезд 9.30, каковой (не иначе как только потому, что выехал я с запасом) отправился из Оксфорда вовремя (!!!), впервые в истории человечества, и в Брам опоздал всего на несколько минут. В одном вагоне со мной оказался офицер Королевских ВВС («крылышки» этой войны: побывал в Южной Африке, хотя на вид и староват) и очень приятный офицер-американец, из Новой Англии. Я терпел их болтовню, сколько мог, но едва янки принялся разглагольствовать о «феодализме» и его влиянии на английскую систему классовых различий и социальное поведение, я открыл огонь. Бедный олух, конечно же, ни тени представления не имел ни о «феодализме», ни об истории в целом — он оказался инженером-химиком. Однако из американской головы «феодализм» ни за что не вышибешь, точно так же, как и «оксфордский акцент». Думаю, какое-то впечатление я на него произвел, сказав, что английская манера обращения с носильщиками, дворецкими и торговцами имеет такое же отношение к «феодализму», как небоскребы — к вигвамам краснокожих, или обычай снимать шляпу перед дамой — к современным методам сбора подоходного налога; однако держу пари, он остался при своем мнении. Впрочем, мне удалось-таки вбить в его голову некое смутное представление о том, что «оксфордский акцент» (под этим термином он любезно подразумевал мой) не «обязаловка» и не «выпендреж», но нечто вполне естественное, усвоенное во младенчестве, — и потому ровным счетом нечего феодального и аристократического в нем нет; напротив, это изобретение вполне себе среднего класса, сиречь буржуазии. После того как я сообщил ему, что его собственный «акцент» мною воспринимается как английский, по которому прошлись грязной губкой, и в общем и целом наводит английского наблюдателя на мысль (ложную) о нации неряшливой и невоспитанной, тем более в сочетании с американской привычкой сутулиться, — вот тут-то мы даже подружились. Мы выпили прескверного кофе в привокзальном буфете на Сноу-Хилл и распрощались.

Я пошел побродил немного по «родному городу». Если не считать ужасающей горы обломков (напротив того самого места, где когда-то стояла моя школа), похоже, город не слишком-то пострадал; во всяком случае, не от рук врагов. Что город действительно портит — так это рост огромных, унылых, безликих современных зданий. А хуже всего — гнусное многоэтажное сооружение на месте школы. Я долго не выдержал; а тут еще призраки прошлого, что встают над мостовой; так что я сел на трамвай на том же самом углу, где обычно на него садился, чтобы ехать за город, на стадион. По раздолбанной (тут и там изрытой бомбами) Бристоль-Роуд до Эдж-бастон-Парк-Роуд к 12.15 (на полчаса раньше, чем следовало). Не буду утомлять тебя своими впечатлениями от омерзительных, абсолютно третьесортных новых школьных построек. Просто попытайся себе представить, как здание, с которым не сравнится большинство оксфордских колледжей, заменено на некое подобие школы совета для девочек, — и ты поймешь и оценишь мои чувства. И чувства нового директора, по всей видимости. В своей послеобеденной речи он намекнул (если не сказал прямо), что приходится им несладко и школа вовеки от удара не оправится, если ничего так и не будет сделано. Присутствовало около 120 «старичков» (приглашали 220); многие — моего поколения. Этих лиц я не видел с тех самых пор, как был в твоем возрасте; и с многими сумел бы соотнести разве что инициалы , но не имена. Все Старожилы-Эдвардианцы помнят инициалы. К вящему моему изумлению, я обнаружил, что меня помнят главным образом за мои подвиги в рэгби (!!) и за приверженность к цветным носкам…..

059 Из микрофильмированного письма к Кристоферу Толкину 5 апреля 1944 (FS 14)

Я твердо намерен закончить книгу и серьезно взялся задело: засиживаюсь допоздна; необходимо массу всего перечитать заново и исследовать подробно. И до чего же тягомотное это дело — снова включаться в работу. Я вернулся к Сэму с Фродо и пытаюсь продумать их приключения.

Несколько страниц — а с меня уже семь потов сошло: на данный момент они как раз встречают Голлума на краю пропасти. Сколько же труда вложил ты в перепечатку, как же красиво переписаны главы! До чего ж мне не хватает рядом моего личного секретаря и критика.

060 К Кристоферу Толкину (микрофильмированное письмо)

К тому моменту Кристофер уже прибыл в Южную Африку и находился в лагере в Трансваале.

13 апреля 1944 ( FS 15 )

Нортмур-Роуд, 20, Оксфорд

Дорогой мой: твое авиаписьмо от 25 марта (?), со штемпелем от 28 числа, пришло нынче утром: и добро ему пожаловать. Весточки от меня, надо думать, уже начали поступать: я писал примерно дважды в неделю. Не буду комментировать твое письмо, хотя мне оч. жаль. Воображаю, что чувствуешь ты! Особенно насчет отмененного отпуска. Кстати, письмо твое было «deur Sensor oopgemak»[124]

. Похоже на то, что с самого сентября ты ничего толкового не делал! Тоже скучаю по тебе ежечасно; мне без тебя страх как одиноко. Конечно же, у меня есть друзья, да только вижусь я с ними крайне редко. Впрочем, сейчас вроде бы стало чуточку полегче. Сегодня помогал с приемом кадетов (такая же орава, как всегда), но, насколько я понимаю, в этом триместре они уже — не моя забота; о радость! Вчера почти два часа общался с К. С. Л. и Чарльзом Уильямсом (сбежал пораньше, потому что в 12.20 должен был пообедать с М. и П.[125]