Битва за небо - Сабайтис Максим - Страница 56

Джонс нехотя убрал пистолет в кобуру, сложил рупором ладони и проорал что-то неразборчивое. В недрах «Альбатроса» что-то затарахтело, из трубы повалил легкий сизый дымок, почти незаметный на фоне ясного звездного неба. Аппарат лениво развернулся на месте и подплыл к старому причалу, не разваливающемуся только чудом.

– Вот он, наш красавец, – с гордостью произнес бледнокожий, потягиваясь и зевая. – С такими устройствами мы вскоре отберем Северную Америку обратно, под крыло Соединенных Штатов. Ты, Алекс, рационалист, а значит, должен понимать, что монархия – это пережиток прошлого. Никакой вице-король, будь он трижды аристократом, академиком или биржевым воротилой, не в состоянии править так, чтобы честные американцы не ущемлялись в своих правах.

Чувствовалось, что бледнокожему хочется выговориться. В домике смотрителя сделать это не получилось, в присутствии постороннего Ника и не слишком надежного связиста болтать лишнее не следовало. Да и по дороге сюда было благоразумнее сохранять молчание. Но молчание молчанием, а новый собеседник новым собеседником. Алексей предположил, что Дэвид Джонс часто плавает на субмарине и редко проводит время на берегу. Когда знаешь, что ищешь, бледная кожа и аномальная общительность служат неплохой подсказкой.

Из пилотской кабины «Альбатроса» высунулся человек в «консервах» и обтягивающем комбинезоне иссиня-черного цвета. В свете закрепленных возле распорок газовых ламп это выглядело стильно. Пилот залез на один из плавников и потянул за какую-то веревку, о существовании которой Островский даже не догадывался. Под ногами что-то зашуршало. Оказывается, пока Алексей смотрел на «Альбатрос», Дэвид Джонс успел вытащить из-под массивного валуна надувную лодку и компактное электрическое устройство, выполнившее меньше чем за минуту функции насоса.

– Весла высматриваешь? – с усмешкой опытного человека поинтересовался Джонс, поймав любопытный взгляд разведчика. – Так они тут и не нужны. Нас довезет электрический мотор!

В это время в доме смотрителя раздался одиночный выстрел. Алексей с Джонсом синхронно вздрогнули от неожиданности. Островский заметил, как Джонс украдкой посмотрел в его сторону, не встревожится ли новый механик, не заподозрит ли недоброе? А как тут заподозрить, если твердо знаешь, что простому человеку против вооруженного «психа» не выстоять, разве что хитростью взять или совсем уж патронов не жалеть.

– Электрический мотор? – переспросил Алексей больше для того, чтобы отвлечь бледнокожего, нежели из желания поговорить. А тут еще и оказия удобная случилась, возможность узнать то, что Алексея сразу же заинтересовало в применяемой технике. С электричеством Островский сталкивался часто, и его использование в качестве движущей силы вряд ли могло удивить разведчика. Но отсутствие батарей или аккумуляторов бросалось в глаза и будоражило воображение. Откуда бралась энергия для моторов?

– Привыкай, – почти что добродушно сказал Джонс, ловко запрыгивая в лодку. – Если бы не дьявольское искушение, распространившееся по миру, такие моторы стояли бы на каждой телеге, на каждой лодке. Вот приедем, там увидишь, каково жить нормальной жизнью, узнаешь, каково это – быть настоящим механиком, без всех этих дурацких шестеренок, котлов и пружин.

«И он рационалист, – подумал Островский, занимая место на носу лодки. – Наверное, они там все такие – убежденные республиканцы, революционеры, фанатики и ненавистники психотехнического Мастерства. Хотя я, наверное, тоже невзлюбил бы «психов», если бы изобрел и построил чудо-технику, которая ломается от одного только их присутствия».

Джонс установил на корме аппарат, с помощью которого только что надул лодку, защелкнул какие-то крепления, надавил на плунжер.

– Тот же самый принцип, с одного конца вода всасывается, с другого – с силой выбрасывается, – пояснил он, зачем-то делая вокруг «Альбатроса» широкий круг. – Шеф говорит, что устройство еще недостаточно универсальное – он вечно пытается создавать совершенные вещи, но, по мне, не следует так настойчиво стремиться к идеалу. Грешно это…

«Одно влечет за собой другое», – подумал Островский, наблюдая за тем, как лодка на малой скорости подходит к гидроплану. Электрические машины должны обслуживать те, кто нисколько не владеет психотехникой. Найти таких можно только среди рационалистов. Рационалисты же, в большинстве своем, – закоренелые пуритане, для которых Мастерство греховно. Виновата ли в этом зависть или же память о Соединенных Штатах, павших под мечами психотехников, – неважно. Важно то, что Немо, используя электрические машины, мог нанимать людей только здесь. В других местах рационалисты не представляли собой заметной силы, таились, как могли, и не решались оказать сопротивление остальному миру.

Пилот помог Джонсу и Алексею подняться. Островскому сразу же указали место среди грузов, в тесном, пропахшем рыбой грузовом салоне без иллюминаторов.

Спустя пару минут в салон заскочил Джонс, снова суровый и подозрительный.

– Сейчас сдую лодку, и полетим, – проинформировал он пассажира и немедленно исчез за дверью.

Оставшись в одиночестве, Островский постарался вспомнить технические характеристики «Альбатроса». Цифры упорно не желали вспоминаться, в голову лезли слова Джонса.

«Он вечно пытается создавать совершенные вещи…» Если Немо был конструктором субмарины, считает ли он совершенным свое творение? И какими возможностями должна обладать субмарина, чтобы удовлетворять требованиям этого человека, если устройство, способное произвести революцию в техническом деле, он считает недостаточно универсальным?

Удивительно мягко загудели скрытые за переборкой двигатели. Услышав этот звук, Алексей понял, что все его знания технических характеристик «Альбатроса» яйца выеденного не стоят. Перестроенный гидроплан сохранил от прежней модели только внешние очертания. Очевидно, Немо – или кто там еще у них гениальный изобретатель – не захотел возиться с аэродинамическими формулами, а просто воспользовался готовым решением.

Между прочим, засекреченным, напомнил себе Островский. Как в Британии, так и у нас. А чтобы так точно воссоздать черты «Альбатроса», требовалось откуда-то достать чертежи, а не только описания, как это удалось сделать российской разведке. Рука Британии или шпионаж? В пользу второй версии говорило то, что Платон Эдуардович тоже жаловался на утечку сведений в пользу Немо. Хорошо еще, что мотивы владельца субмарины более или менее прояснились. Скорее всего, он тоже революционер-республиканец. Подобное притягивает подобное. Разбойничая в Тихом океане, он готовит почву для восстания против японцев – в протекторат не текут волны китайских переселенцев, не перевозится тяжелая военная техника… Только как Немо думает разобраться с интересами Британской империи? Ведь без поддержки сильной Японии Калифорния продержится в лучшем случае пару месяцев…

Дверь в кабину пилота со скрипом распахнулась, и перед Островским снова возник Дэвид Джонс.

– Под скамьей, на которой ты сидишь, есть ларь, открой его.

На дне ларя нашелся знакомый по синематографической записи рюкзак-шар.

– Залезай внутрь, – скомандовал Джонс. В его правой руке немедленно возник пистолет.

– Внутрь чего? – Алексей изо всех сил старался изображать неведение.

Пока что у него вроде как получалось, но волна страха все равно окатила его с ног до головы. Надо постоянно быть начеку, ему не доверяют, и это понятно. Должно быть, каждый прибывающий в расположение Немо подвергается таким проверкам. Но, господи как же это сложно – помнить о том, что ты, согласно своей роли, не мог узнать и не знаешь!

– В ларе лежит емкость из специальной водонепроницаемой ткани, – внимательно следя за Алексеем, объяснил Джонс. – Тебе нужно туда залезть.

Алексей не стал задавать лишних вопросов. Станешь много спрашивать, примут за шпиона уже по другой причине – лишние вопросы на то и лишние, чтобы оставлять их при себе. Специально для Джонса он изобразил неуверенность, расправляя шар, допустил пару ошибок и вроде бы не переиграл. Сомнения закрались в душу, когда Джонс быстрым движением застегнул за ним клапан.