Битва за небо - Сабайтис Максим - Страница 25

– Видите ли, эти книги читает множество людей, как правило, лишенных психотехнических талантов или не решившихся эти таланты развивать, – продолжил я теоретизировать, отложив книгу в сторону. Никуда Космический Счастливчик от меня не денется. Из печатного текста еще ни один герой не сбегал. – Можно сказать, что именно в этой второсортной литературе встречается подлинный образ «психа», каким его воспринимает народ. Надо только не забывать, что этот самый Счастливчик там не единственный «псих»…

– А меня от него всегда воротило, – неожиданно признался Дмитрий Никанорович. – Особенно от фильмов. Ненавижу, когда посредственные операторы снимают второсортных актеров, а затем раскрашивают их мечи в различные цвета, разрисовывают пространство вокруг психотехников дурацкими узорами. Как будто Воздушная Ловушка обязательно похожа на клубы табачного дыма!

– А как ее видите вы? – поспешил полюбопытствовать я. Была у меня на этот счет одна теория…

– Разумеется никак, – всплеснул руками Ледянников. – Как ее увидишь-то? Если ты увидел Воздушную Ловушку, значит, она, по меньшей мере, пятого уровня сложности. Сэнсэй наш такими баловаться любит, корабельные мастера ими пользуются, только в небе, вне помещения, на естественном свету даже такую не разглядишь. А ты видишь?

– И я не вижу, – пришлось признаться мне. – Хотя в Университете одно время ходили слухи про какие-то специальные очки…

– Они и в мое время ходили. Старая глупая шутка.

– Я тоже так считал.

Дмитрий Никанорович встал, зачем-то посмотрел вверх, в потолок, пружинистым шагом прошелся до двери и обратно. Мне показалось, что он собрал внутри приличный энергетический запас и теперь набирается решимости, чтобы использовать его. Только при чем тут я? Стилевидение однозначно указывало на мою причастность к предстоящему энергетическому выбросу, да и Намерение Дмитрия Никаноровича постепенно фокусировалось… на мне.

– Я только что был на верхней площадке. Мы подлетели к Иркутску, – попробовал переменить тему для разговора мой сосед по каюте.

«Пусть выговорится», – подумал я и молча кивнул.

– Следующая крупная остановка после этой будет в Якутске, – выдержав паузу, продолжил он.

Наверное, он давно не общался вживую с нашим сэнсэем, иначе паузы у него получались бы качественнее.

– В Якутске тебя должен ждать Захар Малышев, – выдохнул Дмитрий Никанорович. – Твой будущий наставник, один из «психов»-аэронавтов нашего торгового флота. Так ведь?

Разумеется, так оно и было. По пути в Сибирь я сам рассказал ему все эти детали – так зачем их было озвучивать вновь? Но я на всякий случай снова кивнул.

– Так получилось, что мы с Захаром знакомы со школы. Он относится к первому выпуску воспитанников Архипова. – Дмитрий Никанорович стал говорить быстрее, его Намерение потускнело. – Он и в самом деле планировал взять себе нового напарника. Только, если мне не изменяет память, Захар собирался брать кого-то по имени Борис. Ты не знаешь такого?

Перестановка в планах, подумалось мне. Быстро же Поликарп Матвеевич сумел все переиграть. Даже как-то не по себе…

– Я к чему веду разговор… – Дмитрий Никанорович остановился у иллюминатора, нервно положил десницу на рукоять меча, но тут же спохватился и убрал руки за спину. – Твое пребывание здесь является следствием целой цепочки случайных или псевдослучайных событий. Равно как и наше знакомство, соседство по номеру и тому подобные отношения двух выпускников одной частной психотехнической школы.

На всякий случай я сделал несколько глубоких вдохов и вспомнил приемы внутренней защиты. Если сейчас мое стилевидение произведет выброс знания о замыслах этого волнующегося человека, лучше оказаться готовым. Всегда готовым, как скаут.

– Подобные совпадения не случайны, их надо замечать. Они обозначают некие течения в океане событий и вероятностей…

А эту лекцию Поликарп Матвеевич произносил куда более основательно, подобно монологу Гамлета. Дмитрию Никаноровичу до нашего сэнсэя было еще ой как далеко.

– …Надо воспользоваться. Поэтому я хочу сделать тебе предложение… – Голос «психа» не дрожал, но было видно, с каким трудом дается Дмитрию обманчивая гладкость речи. Намерение объединилось со стилевидением, вошло с ним в резонанс, и я ощутил что-то вроде миниатюрного предвидения. В деталях.

Теперь я знал, что скажет мне загадочный сотоварищ. Знал и уже ничего не мог изменить, поскольку его голос эхом повторял предвиденное.

– …Вот почему я хочу предложить тебе стать моим напарником, – завершил Дмитрий.

Я вгляделся в его Намерения, попытался представить себе собственное будущее и неожиданно для себя понял, что соглашусь на эту авантюру. А может быть, и не неожиданно, поскольку беспокоившее меня в последние два-три дня стилевидение довольно шевельнулось в моем сознании, моментально расслабилось и затихло. От удивления я даже не кивнул.

Свист рассекаемого воздуха поблизости предупредил Ксению об атаке. Она отступила на половину шага, ушла во вторую позицию, попробовала провести ответную атаку, но выпад не достиг цели. Сторожевая Воздушная Ловушка наткнулась на разведывательный зонд противника и рассеялась вместе с ним. Теперь все решали доли секунды. Строенный шаг, ловкий, совершенно противоречащий фехтовальным правилам прыжок, разворот, обманка, создающая иллюзию летящего наискосок клинка. И длинный выпад, в расчете на то, что меч противника ушел отражать обманку.

Столкновение клинков, жесткий контакт, отзывающийся в пальцах и кисти. Стремительный уход в сторону, перекатом. Новая серия обманок. Если бы не завязанные глаза и запрет на применение футуроскопии, девушка уже давно победила бы.

– Время! – сообщил мужской голос откуда-то сверху. Поликарп Матвеевич наблюдал за поединком, уцепившись ногами за одну из потолочных балок и скрестив руки на груди. – Время истекло. Никто не победил. Классическая ничья.

Ксения сорвала повязку с глаз и болезненно сощурилась от яркого солнечного света. В двух с лишним метрах от нее с похожим выражением лица сидел на полу непобежденный Пашка.

– Еще бы половину минуты, – пожаловался Пашка сэнсэю. – Я уже расставил сигнальные ловушки и загнал ее в угол. Я должен был победить!

– Настоящий бой всегда длится либо на половину минуты меньше, чем хотелось бы, либо на половину минуты дольше, – ответили ему с потолка. – Я предупреждал, что поединок продлится один оборот малых песочных часов. Ты учишься у меня столько, что должен был ощущать, как падает каждая песчинка, узнавать ее должен!

– Вообще-то я немного сжульничала, – призналась Ксения, доставая из-за пояса платок, чтобы вытереть пот со лба. – Если создать область пониженного давления внутри нижней чашечки часов, песочное время пойдет куда быстрее настоящего.

– Тогда это нечестно! – обрадовался Пашка, но сэнсэй быстро прервал его торжество:

– Это бой, ученик! Здесь позволено многое, даже такое жульничество. Единственные ограничения вы получили от меня перед тем, как завязали глаза. Ксения ускоряет падение песка, а ты отследи направление потоков ее энергии да заблокируй. Или поставь встречную Воздушную Ловушку, чтобы прикрыть горлышко. Думай во время боя. Не задумывайся, а думай. Лучший способ проиграть поединок – отдать его во власть инстинктам и рефлексам.

Пашка сразу же сник, настолько, что Ксении захотелось его пожалеть. Поликарп Матвеевич перехватил взгляд девушки и покачал головой. Еще один урок сдержанности и самоконтроля. Никакой жалости, ни явной, ни в Намерении. Жалость – оборотная сторона гордыни, она уместна лишь там, где у объекта твоей жалости никогда не будет шансов сравняться с тобой. По отношению к единственному достойному сопернику из числа архиповских учеников жалость неуместна.

В зал осторожно вошел Илья, совсем еще молодой, но очень способный ученик. Отыскать сэнсэя под потолком для него не составило труда, хотя Ксении и показалось, что Поликарп Матвеевич, проверки ради, выставил перед собой легкий фантом.