Битва за небо - Сабайтис Максим - Страница 20

Сюрикен прилетел неожиданно. Тонкая металлическая пластина в виде шестилучевой звезды возникла в пространстве боя, когда задыхающийся Дмитрий бездарно смазывал последний выпад в серии. Вылетев из-за правого плеча человека в черном, сюрикен беспрепятственно преодолел расстояние между сражающимися.

Субъективное время Дмитрия растянуло отрезок в половину объективной секунды до целой минуты, не меньше. Незнакомец, уже замахнувшийся для завершающего удара, покачнулся и замер в нелепой позе. Он тоже наблюдал за полетом сюрикена – удивленно, с какой-то неясной обидой. Судя по волне исходивших от него Намерений, растяжение времени коснулось и его.

«И ни отбить, ни увернуться», – с тоской подумал Дмитрий, когда шестиконечная звезда распорола нагрудный карман пиджака, лежавший в кармане платок, еще какие-то вещи…

Точно в сердце. Меткое попадание, из числа таких, после которых за человеком прочно закрепляется репутация мастера. «Как же так получилось», – думал Дмитрий, позволяя инерции увлечь себя в сторону, вслед за мечом. Медленно увлечь, запоздало.

Незнакомец тоже стал крениться вперед, разворачиваться лицом к новой опасности и падать на пол. По мере того как он разворачивался, становилось ясно, что это не боевой прием, а самое настоящее бесконтрольное падение.

Сжатая пружина времени распрямилась, вызывая тошноту и головокружение. Дмитрий больно ударился головой о перила, локтем об одну из ступеней, скатился на пол и едва не вывихнул запястье в попытке удержать меч.

Человек в черном свалился рядом, его катана в последний раз лязгнула по мечу «психа» и замерла. Исходившие от незнакомца волны Намерений как-то незаметно спутались, затихли и слились с корабельным фоном.

– Как-то это не похоже на классическую смерть, – прохрипел Дмитрий, подползая к стене, возле которой еще сохранилась газовая лампа.

Сюрикен во что-то воткнулся и не пожелал высвобождаться, пока его не расшатали из стороны в сторону. Во внутреннем кармане, нервно улыбаясь спасению от смерти, Дмитрий нащупал пухлый бумажник с ассигнациями, распоротый практически полностью, до отдела с монетами.

– Дмитрий Никанорович… то есть, я хотел сказать, Тихон Андреевич, простите, пожалуйста, – раздался из темноты срывающийся голос юного подмастерья. – Я не хотел в вас попасть, я даже прицелился как следует, но эти звездочки… они были деформированы и полетели по какой-то совершенно дикой траектории, все три. Простите меня, пожалуйста…

Новости в «Мнимую единицу» приходили отовсюду. Километры пневматических труб, зачастую вплетенные в посторонние коммуникационные системы, ежедневно доставляли Артуру сотни шифровок. Большую часть Артур скармливал электрическому шкафу и даже не интересовался содержимым присланного. Шкаф удовлетворенно гудел, внутри него щелкали реле, на лицевой стороне дружелюбно горели зеленые лампочки. В такие моменты Артур сидел в кресле-качалке, перечитывал Кэрролла и следил за тем, чтобы из шкафа не пахло паленым. Участие человека в функционировании «Мнимой единицы» сводилось к контролю за исправностью этого автомата. Редкие моменты, когда приходилось самостоятельно принимать решение, Артур воспринимал как наказание за грех изобретательства. Электрический шкаф не обладал интуицией и не умел принимать решения при существенной нехватке информации по вопросу. В остальных вопросах его выводам можно было доверять. Обладая правом задать любой вопрос любому британскому полководцу, экономисту, политику или академику, ящик нисколько не стеснялся это право использовать – успевай только заправлять ленту в шифровальный механизм и отсылать ее в неведомые дали по пневмопочте.

Тихий звон колокольчика оповестил Артура о том, что засунутая полчаса назад лента полностью расшифрована и текст сообщения касается «Посейдона».

На этот раз ответа Мерлина пришлось ждать около пяти минут.

– Разбудил? – высказал свою догадку Артур. Вообще-то на не относящиеся к делу темы разговаривать было запрещено, но, во-первых, все равно никто их разговоры не прослушивает – уж слишком они секретные, а во-вторых, как не проникнуться симпатией к такому же узнику, как ты сам? И пусть ты – инженер, а он психотехнический гроссмейстер класса «Архимаг», общего все равно оказывается больше. Парадоксально, но факт.

– Почти угадал, – хмыкнул в ответ Мерлин. – Я разговаривал со своими агентами. У меня есть для тебя интересные новости.

– Разговаривал с агентами? Но режим секретности…

– Не лично, – перебил Мерлин. – Во сне. Есть такая психотехническая практика, из колумбийской системы. Ты входишь в транс и общаешься с другими людьми. Масса дополнительных условий, ограничений и неприятных побочных эффектов. Тебе бы не понравилось.

– Не понравилось бы, – согласился Артур и даже зачем-то кивнул.

Нет, он ничуть не сомневался, что Мерлин способен дотянуться своими силами до «Мнимой единицы», но вот только по инструкции делать этого не разрешалось ни при каких обстоятельствах. Даже эфемерное присутствие гроссмейстера могло превратить всю электромеханику объекта в бесполезный хлам. Артур и так замечал, что количество неполадок в автомате после продолжительных разговоров с Мерлином резко увеличивается.

– Итак, – перехватил инициативу «псих». – Твой дорогой Никола Тесла, а вместе с ним и наш объект «Посейдон» ускользнули от бомбардировки эскадры Риковера. Как они при этом ухитрились еще потопить два японских корабля – не представляю. Могу сказать только, что это было эффектно. До того эффектно, что стоило бы радоваться происходящему, если бы при этом, в нарушение принятых нами конвенций, не были обстреляны и шлюпки с эвакуирующимися японскими экипажами. К счастью, технические характеристики «Посейдона» настолько превосходят воображение наших противников, что мысль о субмарине с такой автономией пока что не приходит в их головы. Только это спасает нас от обвинений в военных преступлениях.

Артур содрогнулся. Несколько лет назад, когда членом испанского правительства пришла в головы замечательная мысль по образу и подобию Британии вернуть себе утраченные американские колонии, никто и не думал, во что это может вылиться. Обвинение Испании в массовых нарушениях международных норм ведения боевых действий всколыхнуло весь мир. Такого экономического кризиса Испания не знала со времен золотых галеонов. Боевые действия захлебнулись из-за народных волнений дома и катастрофического падения курса испанского реала на всех мировых биржах.

– Японцы пытаются воспользоваться сложившейся ситуацией, чтобы оказывать давление на Россию, – заметил инженер. – Я получил сведения о том, что во Владивосток направлена специальная дипломатическая миссия. Стоит тихоокеанской администрации пойти хотя бы на незначительные уступки – это будет воспринято как повод усилить давление, обращаясь непосредственно к Александру Пятому.

– Если бы «Посейдон» не нарушал конвенций, у него оставалась бы возможность выходить на бой против японцев под британским флагом, – заметил Мерлин. – Так что нам в какой-то степени остается только радоваться подобному обороту событий. У нас появилась возможность перевести взаимодействие с «Посейдоном» в легальное русло. Я рекомендую дипломатическому корпусу империи официально осудить действия неизвестного пирата и намекнуть на его японское происхождение.

– Японское? – удивился Артур. Идея с дипломатами приходила и ему, но без таких коварных деталей.

– Разумеется японское, – подтвердил Мерлин. – В ответ Японии придется открыто заявить о потопленных броненосцах и попытаться выставить ответственной за все Российскую империю. Подобный шаг будет расценен как недружелюбный, что подтолкнет Россию к нам. Кроме того, у нас появится возможность создать трехстороннюю комиссию по расследованию этого вопроса, и все поиски «Посейдона» станут вестись под наблюдением наших специалистов. А уж они не допустят утечки лишней информации.

– Схема прикрытия прежняя? – кисло улыбнулся инженер, вспоминая немногочисленные случаи масштабной утечки передовой технической информации.