Путешествие на «Кон-Тики» (полный перевод) - Хейердал Тур - Страница 49

Среди полинезийцев разгорелся ожесточенный громкий спор. Те, кто выходил на пирогах и видел плот, прекрасно понимали, что задерживать Кнута в надежде заполучить на берег и остальных совершенно бесполезно. Кончилось тем, что обещания и угрозы Кнута, для выражения которых он прибегнул к общепонятному языку жестов, побудили экипаж трех пирог согласиться отправиться с ним в океан вдогонку за «Кон-Тики». И они пустились в окутанный тропической ночью океан, ведя на буксире танцевавшую на волнах резиновую лодку, а островитяне неподвижно стояли у угасавшего костра и смотрели вслед своему новому белокурому другу, который так же быстро исчез, как и появился.

Когда пироги поднимались на волнах, Кнут и его спутники видели далеко в океане тусклые световые сигналы с плота. Длинные, узкие полинезийские пироги, снабженные для устойчивости заостренными балансирами, разрезали воду, как ножи, но Кнуту показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он опять почувствовал под ногами толстые круглые бревна «Кон-Тики».

— Хорошо провели время на берегу? — с завистью спросил Торстейн.

— О, если бы вы только видели девушек-островитянок! — поддразнил его Кнут.

Мы не стали поднимать парус и спускать весло за борт, а забрались все шестеро в бамбуковую каюту и спали, как коралловые глыбы на берегу Ангатау. В течение трех дней мы плыли по океану, не видя никакой земли.

Нас несло прямо к зловещим рифам, которые окружали острова Такуме и Рароиа и на протяжении 40–50 миль перегораживали океан впереди нас. Мы предпринимали отчаянные попытки избежать этих опасных рифов, пройдя севернее; все шло как будто бы хорошо, пока однажды ночью вахтенный не вбежал в каюту и не вызвал нас всех на палубу.

Ветер переменился. Нас несло прямо на риф Такуме. Начался дождь, и видимость была очень плохая. До рифа оставалось недалеко.

Среди ночи мы собрали военный совет. Теперь дело шло о спасении жизни. Обогнуть риф с севера не было уже никакой надежды, мы должны попытаться пройти с южной стороны. Мы подтянули парус, повернули весло и пустились в опасное плавание, имея за кормой неустойчивый северный ветер. Если восточный ветер снова задует до того, как мы успеем миновать весь длинный пятидесятимильный барьер рифов, мы очутимся среди бурунов в полной их власти.

Мы договорились обо всем, что надо будет предпринять, если авария станет неизбежной. Во что бы то ни стало мы должны оставаться на борту «Кон-Тики». Мы не должны взбираться на мачту, откуда нас стряхнет, как гнилые фрукты, а должны крепко держаться за шкоты и ванты мачты, когда волны будут перекатываться через нас. Мы положили на палубу ничем не закрепленный резиновый плот и привязали к нему маленький водонепроницаемый радиопередатчик, небольшое количество продовольствия, бутылки с водой и запас медикаментов. Резиновый плот прибьет к берегу независимо от нас, и он очень пригодится, если нам самим удастся благополучно, но с пустыми руками перебраться через риф. На корме «Кон-Тики» мы привязали длинную веревку с буем, который также будет прибит к берегу; с ее помощью мы сможем попытаться подтянуть деревянный плот, если он застрянет на рифе. После этого мы легли спать.

Пока дул северный ветер, мы медленно, но верно скользили вдоль барьера коралловых рифов, скрывавшихся в засаде за горизонтом. Но вот как-то после полудня ветер стих, а когда он возобновился, то дул уже с востока. По определению Эрика, мы в это время забрались уже так далеко на юг, что имелась некоторая надежда миновать самую южную оконечность рифа Рароиа. Мы должны попытаться обогнуть ее и укрыться за ней, прежде чем направиться дальше, к следующим рифам.

Когда наступил вечер, исполнилось сто дней нашего плавания по океану. Поздно ночью я проснулся с каким-то странным тревожным чувством. Было что- то необычное в движении волн. Ход «Кон-Тики» был совсем не таким, каким он должен был бы быть в этих условиях. Мы стали очень чувствительны к изменениям в ритме движения бревен. Я сразу же подумал о явлениях обратного движения воды от берега, к которому мы приближались, и то и дело выходил на палубу и взбирался на мачту. Ничего не было видно, кроме океана. Но я не мог спокойно спать. Время шло.

На рассвете, около шести часов, Торстейн поспешно спустился с верхушки мачты. Далеко впереди он увидел целый ряд маленьких, поросших пальмами островов. Первым делом мы повернули рулевое весло так, чтобы нос плота отвернул как можно больше к югу. То, что видел Торстейн, были, вероятно, маленькие коралловые острова, которые, подобно нанизанным на нитку жемчужинам, лежат позади рифа Рароиа. Должно быть, нас подхватило течение, шедшее к северу.

В 7 часов 30 минут цепь поросших пальмами островов показалась вдоль всего горизонта к западу. Самый южный из них находился примерно впереди по нашему курсу; таким образом, вдоль всего горизонта справа от нас тянулись острова с купами пальм, к северу превращавшиеся в крохотные точки. До ближайшего острова было четыре или пять миль.

Осмотр с вершины мачты показал, что хотя нос плота направлен к крайнему острову в цепи, боковой снос был настолько велик, что мы шли не в том направлении, какое указывал нос. Мы двигались по диагонали прямо к рифу. Если бы кили были закреплены, у нас осталась бы еще какая-то надежда проскочить. Но акулы плыли за самой кормой плота, и мы не могли нырнуть под плот и укрепить болтавшиеся кили новыми канатами.

Мы поняли, что нам осталось провести на «Кон- Тики» лишь несколько часов. Их следовало использовать для подготовки к неизбежному крушению на коралловом рифе. Мы решили, что должен делать каждый из нас, когда этот момент наступит; каждый знал круг своих обязанностей; мы не будем метаться, наступая друг другу на ноги, когда катастрофа наступит и счет будет идти на секунды. «Кон-Тики» поднимался и опускался, а ветер нес нас на риф. Уже не было сомнения, что беспорядочное нагромождение волн впереди нас вызвано рифами — часть волн шла вперед, а другие, разбившись о вставшую на их пути преграду, стремительно откатывались назад.

Мы все еще шли с развернутым парусом в надежде, что даже теперь нам удастся проскользнуть мимо рифов. Когда сносимый течением плот постепенно стал приближаться к ним, мы увидели с мачты, что вся цепь поросших пальмами островков соединена коралловыми рифами, местами выступавшими над водой, а местами скрытыми под нею; эти рифы казались чем-то вроде мола, о который волны разбивались, крутясь белой пеной и высоко вздымаясь в воздух. Овальный атолл Рароиа имеет в диаметре 25 миль, не считая примыкающих рифов Такуме. Вся его более длинная сторона тянулась с севера на юг, и мы приближались к ней с востока. Сам риф, простиравшийся сплошной линией от горизонта до горизонта, отстоял от нас всего на несколько сот метров, а за ним лежали идиллические островки, кольцом окружавшие тихую внутреннюю лагуну.

Со смешанным чувством наблюдали мы, как вдоль всего горизонта перед нами синие волны Тихого океана взлетали высоко в воздух и разлетались мелкими брызгами. Я знал, что нас ожидало; я раньше бывал на архипелаге Туамоту и, стоя в безопасности на берегу, наблюдал за грандиозным зрелищем на востоке, где прибой открытого океана разбивался о рифы. В южном направлении продолжали постепенно показываться все новые рифы и острова. Мы, должно быть, находились у самой средины кораллового барьера.

На «Кон-Тики» все было подготовлено к окончанию путешествия. Все ценное было снесено в каюту и привязано. Документы и дневники мы запаковали в непромокаемые мешки вместе с пленками и другими вещами, которые могли пострадать от воды. Бамбуковую каюту мы покрыли брезентами и привязали их особо прочными веревками. Когда мы поняли, что никаких надежд не осталось, мы вскрыли бамбуковую палубу и ножами-мачете перерезали все веревки, которые удерживали кили под плотом. Вытащить кили было нелегко, так как они обросли толстым слоем ракушек. Когда нам это удалось, мы тем самым уменьшили осадку плота; она равнялась теперь только толщине нижней части бревен, и нас легче могло перенести через риф. Лишенный килей, со спущенным парусом, плот окончательно повернулся боком и находился всецело во власти ветра и волн.