Уловка авторитета - Рыжков Владимир Васильевич - Страница 3

Олег бросил взгляд на рабочих. Те стояли, понурив головы. Никто не смотрел директору в глаза. Значит, чувствовали свою неправоту. Может, и выдвигали требования о зарплате, но между собой, не пытаясь довести эти требования до руководства. Не такая уж большая задержка по выплатам, чтобы из-за нее останавливать все работы. И Олег понял, что люди не настроены бунтовать.

— Объект не замораживаем, — твердо сказал он. — Деньги будут! Но через неделю, две. Предлагаю работать на полную мощность. Объект надо завершить в срок. Если не закончим к зиме, потом потеряем больше. Сами понимаете, без крыши дом долго не простоит.

— Кто не хочет работать, — добавил Игнатов, — с теми будем расставаться.

Рабочие заволновались.

— Ладно, поработаем! Чего там! Раз надо объект достроить, сделаем!

— Ну, вот и отлично! — сказал Олег и вышел из вагончика.

Игнатов вышел следом.

Рябов со злостью оглядел рабочих.

— Ну, что перессали? Я же говорил вам, надо держаться до конца. Пришлось бы им выплатить зарплату. Никуда бы не делись! А теперь будете иметь свои копейки и молчать в тряпочку.

— Да уж больно боязно! — пожал плечами один из рабочих. — А вдруг выгонят. Где потом работу найдешь!

— Не выгонит. Им объект возводить надо или не надо?

Рябов был зол на всех и вся. Его затея провалилась. Он-то надеялся вытянуть из руководства лишние деньги на продолжение строительства и положить их в свой карман. Не удалось. Подвели работяги. Ничего, он как-нибудь повернет все по-другому, но своего добьется.

Олег понял, что вся эта возня неспроста. Никогда бы рабочие не возникли сами, если бы у них не было идейного вдохновителя. Не зря Рябов затеял эту аферу, не зря. Явно хочет вытянуть из него побольше деньжат.

— Что-то Рябов бочку катит, — заметил Олег, когда они с Валерой ехали обратно в офис.

— Да уволить его и всех делов! — сразу отрезал тот. — Чего ты с ним церемонишься!

— Он хороший специалист. Ему замену найти не так просто! Это раз. Потом, я не привык людьми разбрасываться. Это два. И еще. Я хочу понять его до конца. Это три. Сделаем по-другому. Я найду бабки, выплачу им все, что задолжал, а там посмотрим, что он будет делать дальше. Доведет объект до конца, сдаст под ключ и вот тогда разберемся, кто прав, кто виноват.

— Где ты деньги искать будешь? Нужно, как минимум, тысяч двести баксов. Шесть лимонов, если в рублях. Где ты такие бабки нароешь за неделю? Какой банк тебе их даст?

Олег усмехнулся.

— Я знаю, какой.

Михалыч извелся до колик в ожидании оперативников. Находиться в обществе двух молчаливых трупов мало приятно даже для закаленной чужими смертями психики. А убитых охранник за свою жизнь повидал достаточно. И когда служил в армии, и когда отдыхал на гражданке. Но что бы вот так просто в двух шагах от своей квартиры убивали людей, такого видеть еще не приходилось! Что-то было в этом жуткое и не поддающееся пониманию. Для чего, ради каких таких денег надо было лишать жизни двух молодых людей? У него это не укладывалось в голове. Да никакие деньги в мире не стоят двух этих жизней! Вызвав ментов, охранник уселся на стул в прихожей и, стараясь не смотреть на трупы, стал ждать оперативную группу.

Так он просидел минут двадцать. Тут открылись двери лифта, и на площадку вышел молодой накачанный парень. Это поднялся снизу водитель Кравцова, который так и не дождался хозяина. Увидев два трупа на площадке, он сначала ошалел, а потом чуть не пришиб на месте бедного Михалыча, почему-то приняв его за убийцу. С большим трудом охранник смог убедить его в том, что никоим образом не причастен к этому преступлению. Единственное, в чем он корил себя, так в том, что прошляпил киллеров, приняв их за сантехников.

— Ну, что ж ты, старое чучело! — обругал его водила. — Не мог бандита от работяги отличить! А еще бывший кагебешник!

— Сам ты кагебешник! — проворчал старый вояка, почему-то обидевшись на такое оскорбление. — Ты где был, спрашивается, когда твоего босса расстреливали?

— В машине сидел! — орал Николай. — На своем рабочем месте! Если бы они его на улице стреляли, просто так бы не ушли! Догнала бы их моя пуля!

И водила пощупал пистолет под мышкой.

— Так они же не дураки, знают, где стрелять и когда! — заметил Михалыч ехидно. — Пока те, кто охранять должен, загорают.

— Так ты тут охранять и поставлен! — отговорился Николай.

В общем, оба чувствовали свою вину и оба старались снять ее с себя и перекинуть на другого. Их спор тянулся бы еще долго, если бы не прибыла оперативная группа во главе с полковником Самохиным.

Пожилой опер был спокоен, держался независимо и невозмутимо. Видно, столько трупов за свою жизнь повидал, что уже ничему не удивлялся. Въедливый взгляд его серых глаз из-под седых нависающих бровей пронизывал человека насквозь, и казалось, что он сам знает гораздо больше того, о чем рассказывает допрашиваемый. Самохин бросил рассеянный взгляд на трупы, охватив при этом все место преступления целиком, на чем-то задержался, что-то пропустил мимо своего внимания, и отвернулся. Словно его это место больше не интересовало. Как будто он просто сфотографировал его в своем мозгу, и теперь ему достаточно одного изображения. На самом деле, полковника больше интересовали не трупы, а живые люди, которые могут сообщить что-то по существу дела.

Эксперты-криминалисты под руководством капитана Коли Балашова принялись осматривать место преступления, изрядно перепачканное кровью двух жертв. На какие-то явные следы, оставленные киллерами, рассчитывать не приходилось. Орудий убийства не наблюдалось, следов от ботинок тоже, отпечатков пальцев тем более. Было ясно, что киллеры работали профессионально, знали свое дело и промахов не допускали. Единственный след — это пули в телах убитых. Но найти по ним оружие, если его не выбросили в ближайшую урну, довольно сложно. А уж определить хозяина оружия вообще невозможно.

Пока криминалисты ползали по лестничной площадке, а фотограф снимал место преступления во всех возможных ракурсах, два молодых оперативника, капитан Костя Корнюшин и старлей Юра Тарасенко, взялись опрашивать соседей. Оказалось, что в двух соседних квартирах в момент совершения преступления находились жильцы. Молодая женщина из сто двадцать шестой квартиры, жена какого-то крутого бизнесмена, будучи домохозяйкой, вообще все время сидела дома. Увидев окровавленные трупы своих соседей, которых, естественно, прекрасно знала, она упала в обморок. Ее пришлось спешно приводить в чувство. Бизнесмен же ушел на работу рано утром, задолго до трагедии, оставив жену одну-оденешеньку.

В сто двадцать седьмой однокомнатной квартире оказался мужчина средних лет, у него был то ли выходной, то ли отпуск. Он отнесся к наличию двух трупов на своей площадке более выдержано, но занервничал и сразу забормотал про то, что ничего не видел и не слышал. Впрочем, по-видимому, это было чистой правдой.

— И что, вы даже не слышали никаких криков? — уточнил Костя. — Ведь женщина могла кричать, когда увидела, как убивают ее мужа?

— Не слышал! Ей-богу, не слышал! — стал отказываться мужчина. — У меня был включен телевизор. Вот там всяких криков хоть отбавляй! Разве услышишь, как на лестнице кричат?

Не получив ничего с соседей, приступили к допросу охранника, как главного свидетеля. Хотя он тоже никаких громких звуков не слышал, а тем более выстрелов. Но зато воочию видел киллеров и, вероятно, сможет более-менее досконально их описать, если еще не страдает склерозом.

Опера попросили всех пройти в квартиру, чтобы не мешать криминалистам заниматься своим делом. Михалыч и Николай расположились на диване в гостиной. А соседи, мужчина и женщина, приглашенные в качестве понятых, сели в сторонке на стульях.

— Ну, давайте, опишите их! — попросил Самохин. Хоть Юра Тарасенко и записывал показания Михалыча в протокол, полковник хотел своими ушами слышать рассказ свидетеля — вдруг какая-то важная деталь проскочит в его словах, которую пропустит протоколист.