Срочно требуется лох - Рыжков Владимир Васильевич - Страница 12

Он вошел в неё до упора, она застонала от сладостной боли. Дернулась вперед и насела с новой силой, продолжая стонать. Стала делать равномерные движения, постепенно наращивая темп, пока не разогналась до полного самозабвения. Немного приостановилась и спросила:

— Так хочешь или нет?

— Хочу! — прошептал он, стараясь не отстать от нее. — Еще как хочу!

— И меня хочешь?

— И тебя хочу!

Она закончила раньше него, утомленная и обессиленная, откинулась на бок, легла на спину. Он взгромоздился на нее, не вынимая, и несколько раз дернувшись, быстро закончил. Сполз с нее, отдышался немного, проговорил:

— То, что ты мне сказала, правда?

— А то нет! Ты же знаешь, что я никогда не вру.

Он приподнялся на локте, заглянул ей в глаза. Она смотрела на него чистым невинным взглядом.

— Наташка, ты не представляешь себе! Ты же спасла меня. Просто спасла.

— Неужели! А кто говорил, что я ничем не могу помочь?

— Каюсь. Виноват. Можешь меня отлупить. Только не по спине, она у меня болит. Лучше по тому, что немного пониже.

— Непременно! — засмеялась она. — Но как-нибудь в другой раз. Когда ты выздоровеешь. Значит, я помогла?

— Да, Наташка, да! Это то, что мне нужно. К черту эти продукты! Это серьезное дело. Я же математик! У меня ум аналитический. Мигом конъюнктуру проанализирую.

И он набросился на неё с новой энергией.

Илья поставил серегину япономарку в узкое пространство между плотно стоящими машинами, выключил движок, нацепил железяку на руль. Вылез из машины, хлопнул дверцей. И вдруг в вечерней тишине услышал знакомый смешок. Он прислушался, уловил, откуда идет смешок, и нырнул в редкие кусты, отделяющие автостоянку от детской площадки.

На скамейке, торчащей на площадке, сидела его родная дочь Ленка в обнимку с каким-то крепким, почти взрослым парнем. Она хихикала и прижималась к нему. Илья не спутал бы её идиотский смех ни с каким другим. Он возник перед смеющейся парочкой, как призрак из тумана. Ленка испуганно замолкла и быстренько отодвинулась от парня.

— Ты чего здесь сидишь? — строго сказал Илья. — Ну-ка, быстро домой! Ночь на дворе.

— А чего? Я ничего! — промямлила дочь. — Посидеть нельзя, что ли?

— Нельзя! — рявкнул Илья. — Мать вся изнервничалась!

— Еще полчасика, ладно?

— Каких полчасика! — Илья возмутился не на шутку. — Я сказал, домой!

Молчавший до сих пор парень поднялся со скамейки и вытянулся во весь рост. Он оказался на голову выше Ильи, а под его курткой играла накачанная мускулатура. По возрасту ему было никак не меньше двадцати. Илья почувствовал прилив возмущения, готовый перерасти в физическое воздействие на оппонента. Но что-то сдержало его от порыва надавать парню по шее.

— Познакомься, это Витек, — вякнула Ленка.

— Она сейчас придет, — хрипло промычал парень и посмотрел на Илью сверху вниз. — Посидит полчасика и придет.

Илья взглянул на него снизу и увидел в блеклом отсвете фонаря наглый взгляд и злорадную ухмылку. Ему опять захотелось размахнуться и приложить кулаком по этой ухмыляющейся физиономии, но он сдержался. Наверное, увидел разницу в весовой категории, а может быть, врожденная интеллигентность взяла свое, черт его знает. Он перевел взгляд на Ленку и внятно проговорил:

— Чтобы через пятнадцать минут была дома!

После чего развернулся и с чувством глубокого удовлетворения двинул к подъезду. Все-таки последнее слово осталось за ним.

Ему до ужаса хотелось поделиться с кем-нибудь своими переживаниями. Ты смотри, говорил сам себе Илья, Ленка-соплюшка нашла себе какого-то охламона на пять лет старше её. Еще затащит в кусты и лишит её девственности. Тогда не оберешься неприятностей. Надо будет поговорить с этим малым серьезно. Может, сказать об этом жене? Нет, не стоит, она потребует решительных действий. Да ещё и Ленка обидится за его предательство. Лучше не говорить. И о новом деле тоже говорить бессмысленно. Марина не оценит и начнет отговаривать. Женщины всегда бояться рисковать. И он понял, что кроме, как с Серегой, наболевшим поделиться не с кем. Тем более что нужно вернуть ему ключи от машины. И Илья завернул к художнику. Они жили в соседних подъездах, только Илья на шестом, а Серега на третьем. Познакомились, как всегда это бывает у мужиков, на стоянке машин. Сначала разговорились на автомобильную тему, потом побеседовали за жизнь и в результате обмыли знакомство на серегиной хате.

— Ну вот! Теперь все! — сказал Илья, как только недовольный художник открыл дверь.

Он хлопнул пейзажиста по плечу и ввалился в квартиру. На его лице блуждала самодовольная улыбка, в глазах горел азартный огонь предстоящих свершений. Воспоминания о нежных прелестях Наташки будоражили воображение и заставляли забыть обо всем на свете. А после того, как она устроила ему протекцию у крупного бизнесмена, Илья был вне себя от счастья. Даже мелкая неприятность во дворе не смогла поколебать его уверенности в завтрашнем дне.

Серега непонятливо заморгал, увидев глупую физиономию друга, спросил испуганно:

— Машину разбил?

Илья очнулся от радужных грез и, посмотрев на художника, вспомнил, зачем он сюда пришел. Полез в карман куртки, протянул ему ключи, потом торжественно вручил пакет с продуктами. Из пакета торчал батон сервелата и доносился запах свежайшего хлеба, а внутри побулькивала неизвестная жидкость в бутылке и теснились какие-то свертки.

— На, цел твой «мерседес»! Ничего с ним не случилось. Тянет, как трактор. Больше он мне не понадобится.

— Что так?

— Все, отмучился. Теперь настоящим делом займусь!

— Водкой будешь торговать? — с надеждой поинтересовался художник-химик, принимая пакет со съестным. Он двинулся на кухню, очень удачно расположенную рядом с прихожей — можно сразу от дверей устремиться за стол, кому невтерпеж.

Илья поплелся за ним, опустился на табуретку, удовлетворенно вздохнул.

— К черту водку, Серега! Дали мне один телефончик! Крупный бизнесмен ищет толкового помощника. Понимаешь, о чем речь? Оргтехника в ход пошла!

— Это солидней, — согласился Серега. — Может, отметим?

— Обязательно, — кивнул Илья. — Но потом. Сначала нужно с ним договориться, войти в доверие, получить работу.

— Потом и договоришься, — резонно заметил Серега.

Он вынул из пакета бутылку водки, поставил на столик, схватил огромный нож, оттяпал от батона сервелата половину, нашинковал кружочки на тарелку, нарезал хлеба и мясные деликатесы из свертков. Затем выудил из холодильника банку с огурчиками, достал две рюмашки. Илья не смог бы отказаться от этого даже под дулом пистолета.

Через полчаса от водки осталось одно благое воспоминание. У обоих на душе потеплело, обоих разморило, потянуло на уважительные чувства.

— Илья, хочешь, я твой портрет напишу? — предложил Серега.

Будущий крутой бизнесмен немного подумал и решил отказаться.

— Не надо. Зачем он мне?

— На стенку повесишь.

— А-а… Маринка все равно не даст. Скажет: «Новым русским заделаться хочешь! Сначала семью обеспечь, а потом хоть в Третьяковку».

Серега тоскливо смотрел куда-то в угол.

— Ну и ладно! — пробормотал он. — Тогда не буду тебя писать. И вообще скоро писать брошу. Совсем. Все равно, не могу, как они.

— Кто?

— Великие. Не получается. Получается красивая картинка. А чтоб так, как они… Эх, лучше бы я остался химиком.

— А я физиком, — пробормотал Илья.

Он заявился домой довольно поздно. Около двенадцати.

Жена уже ложилась спать и примерялась окончательно забраться в постель, но он помешал, грубо ввалившись в квартиру и устроив шум в прихожей.

— Извини, Марин, задержался на работе, — сказал он, стараясь дышать в сторону.

— На работе? — удивилась она. — Это на какой, интересно? В Думе или в министерстве?

— Правда, Марин. Целый день на ветру, как пугало. Потом к матери заехал. Давно собирался. Отвез ей продуктов.

Жена смотрела на него в упор.