Зарево над предгорьями - Гуров Игорь - Страница 32

…Вслед за Селезневым и Измаилом вернулись в лагерь Вовка с Шуриком. Они были в Саратовской и Серном ключе и повсюду расспрашивали о партизанах. Об их делах говорили много, но где искать партизан, никто не знал.

Выслушав ребят, Селезнев лишь тяжело вздохнул.

Ночью майор, Валя и Тоня отправились на шоссе. Валя и Тоня наблюдали за дорогой, а Селезнев, забросив на провода веревку, изо всех сил тянул ее вниз. Провод стонал, звенел и, наконец, с треском рвался. Майор перебегал к другому столбу и снова закидывал веревку.

В эту ночь они порвали более километра телефонных проводов.

— Будем проводить это систематически, — решил Селезнев.

…Но главное — найти партизан.

До изнеможения бродили Селезнев и его друзья по лабиринтам ущелий, по горным лесам. Выходили они и в степь и на железную дорогу. Иногда наталкивались на брошенные землянки и следы недавних костров, находили стреляные гильзы от русской винтовки. Однажды в лесу Селезнев увидел свежую могилу со звездой на скромном обелиске… Партизаны были где-то рядом, но где?..

«НУЖНО НАЙТИ «СТАРИКА»!

Не более как в десяти-двенадцати километрах от «Лагеря отважных» в глухой лесной сторожке командир партизанского отряда Качко встретился с членом Кубанского партизанского штаба Заниным.

— Штаб очень недоволен тем, что до сих пор не разыскан отряд «Старика», — сказал Занин.

— Ищем. Три специальные группы разведчиков выделил, уж очень он осторожен и ловок, этот «Старик», — оправдывался Василий. — Мои партизаны дважды едва не столкнулись с ним, но…

— Каким образом? Расскажи, — перебил его Занин.

— Я посылал Козлова и еще одного партизана вывести из Саратовской девушку, отставшую от полка Кабарды. Но мы опоздали. И девушку и казака, что ее прятал, гестаповцы увезли в Серный ключ. В станице была еще одна пленная девушка, военфельдшер. Наши решили отбить ее. Бросили в окно гранату, подняли переполох, девушка убежала и… — Качко развел руками.

— …и потерялась?

— В станице ее нет, это мы проверили. Одна старуха уверяет, что видела, как военфельдшера увел в плавни мальчишка. Но никаких следов мы не нашли. Кроме того, на другом конце станицы какая-то группа партизан вела бой, стреляла из пистолетов. Наверное, это и были партизаны «Старика».

— Так… — проговорил Занин в раздумье.

— Через день я послал Галю Кошубу и трех партизан искать летчика и матроса, с которыми она бежала из лагеря…

— Нашли? — вскинул голову Занин.

— Нашли только следы. В плавнях на одном из островков увидели клочок рубашки с пуговицей. Галя определила, что это рубашка того летчика, которого мы ищем: пуговицу она сама ему пришивала.

— Ну, не трудно и ошибиться. Да потом летчик мог проходить через остров два-три дня назад.

— Я тоже так подумал, но пуговица очень редкой формы и точно такая же, как у Гали на платье; других не было, и она пришила ему свою. Что он проходил два-три дня назад, тоже отпадает. На островке нашли немецкую листовку, выпущенную только в тот день, и кусок свежей булки.

— Ишь ты, следопытами какими стали, — улыбнулся Занин. — Но ты мне зубы не заговаривай, ты мне раньше всего о «Старике» доложи.

— На обратном пути разведчики услышали стрельбу в терновнике, пошли на нее и ввязались в бой. Немного погодя наскочил с партизанами Петр Карпыч и помог, а то бы нашим плохо пришлось: эсесовцев было человек двадцать и с ними несколько собак. Галя и еще один боец были ранены. Ну, Петр Карпыч растрепал немцев в пух и прах. Вряд ли и с десяток ноги унесли.

— Вот видишь, — с гордостью произнес Занин, — с каким я тебя замечательным «Батей» познакомил!

— Да, — согласился Василий. — У нас его так все «Батей» и зовут. Он не только для своего — для всех отрядов предгорья отец и наставник… Захватили пленного, который показал, что эсесовцы преследовали трех партизан. Ни я, ни Петр Карпыч никуда больше своих в тот день не посылали, а кроме наших отрядов, никаких поблизости нет.

— Да-а, — задумчиво проговорил Занин и, чуть не касаясь головой потолка, зашагал по сторожке.

— В терновнике нашли несколько стреляных пистолетных гильз и обрывок той же, что и на острове, рубашки. Те партизаны подстрелили двух эсесовцев и собаку, а того, которого мы взяли в плен, сильно ранили. И я и Петр Карпыч убеждены в том, что это «Старик» и его люди. Больше некому. «Батя» говорит, что такая манера «Старика» — неожиданно налететь и провалиться сквозь землю.

— Я не знаю, куда он проваливается, — резко сказал Занин, — но я напоминаю тебе партийную директиву об объединении всех, сражающихся против фашистов. «Старик» действует в районе твоего отряда, и ты в самый короткий срок обязан его найти.

— Есть, — вытянулся Качко. — Сам возьмусь за розыски.

Занин закурил и после недолгого молчания произнес:

— У меня есть к тебе еще одно дело. Подбери человек семь, которых можно послать через фронт. Нужно доставить в штаб захваченные документы и одного важного пленного, а принять самолет мы пока не можем.

— Будет выполнено. Завтра пришлю в ваше распоряжение. Если разрешите, я отправлю с ними в Сочи Галю Кошубу.

— А дойдет? — усомнился Занин.

— Дойдет. Она боевой дивчиной оказалась. Чуть не во всех операциях участвует, два грузовика подорвала. На личном счету более десятка гитлеровцев. В последнем бою ее ранило: раздроблена кость плеча и повреждена шея. Без квалифицированной медицинской помощи станет калекой, а дойти — дойдет. К тому же в Сочи Вовка и ее названый братишка Шурик.

— Хорошо. Я напишу письмо секретарю горкома партии, чтобы ее поместили в госпиталь.

Свой разговор с Заниным Василий передал комиссару Козлову.

Козлов был самым старшим в отряде и единственным, кому раньше приходилось участвовать в боях. Он воевал в гражданскую и с начала Отечественной войны просился на фронт, но его не брали из-за болезни сердца. По виду никак нельзя было подумать, что он страдает какими-то недугами, и Козлов очень стеснялся, что не на фронте. Назначение комиссаром партизанского отряда он воспринял как большую честь и за короткий срок сумел очень многое сделать для усиления боеспособности отряда.

— Сегодня я возьму группу партизан и пойду на розыски «Старика», — говорил Качко. — Начнем с аула Псекупс. Кстати, нужно расправиться с предателями. Ты пойдешь завтра с кем-нибудь в Серный ключ и порасспросишь о «Старике» у местных жителей. Там есть свои люди. А кроме того, нужно еще раз организовать поиск летчика и моряка и узнать о судьбе лихой дивчины Кати Пелипенко, отставшей от полка Кабарды. Нашего, так сказать, детища, — Василий хлопнул Козлова по плечу. — Полк-то Кабарды родился из батальона народного ополчения, которым мы с тобой командовали. Так что в славе его есть и наша частица.

— Все правильно, командир, — сказал Козлов, поглаживая густую окладистую бороду. Он отпустил ее, как только узнал, что будет партизанить. — Только не пойму, зачем тебе-то идти на такую несложную операцию? Все прекрасно образуется и без тебя.

— Нет, комиссар, — твердо сказал Качко. — Я обещал штабу и сам пойду искать «Старика».

Со стороны аула, к которому приближалась группа Качко, донеслась стрельба из автоматов.

Вскоре к Василию подбежал партизан, шедший в головном дозоре.

— Товарищ командир, — доложил он, — фашисты преследуют людей из отряда «Старика».

— Ну, что ж, пойдем на помощь «Старику».

Группа разделилась на две части: большая напрямик через кусты побежала к тому месту, откуда слышались выстрелы, остальные под командованием Качко бросились к дому правления колхоза.

Фашисты с увлечением обстреливали придорожные кусты, когда сзади ударили партизаны, увидев их, эсесовский офицер метнулся в сторону, попал в яму и замер там. Полицай перепрыгнул через куст… и на его голом черепе от страха заходила кожа. За большим валуном стоял «Старик». Именно такой, каким Мхамед представлял его: огромного роста, с густой бородой, обвешанный оружием. Пристроив ручной пулемет на ветке дерева, он вел огонь по дороге.