Путешествия в космос - Васильев Михаил - Страница 27

Вот корабль, как гигантская торпеда, по касательной к поверхности атмосферы врезается в ее густые непрозрачные облака. Надо не очень углубиться в плотные слои, иначе торможение будет слишком стремительным и экипаж не выдержит толчка. Ведь метеориты — эти небесные камни, врезавшиеся в земную атмосферу, на высоте 40–45 километров, где она очень разрежена, нередко теряют в скорости до 5 километров в секунду. Это в 50 раз больше, чем может допустить штурман космического корабля.

Поэтому, словно только задев по касательной атмосферу, он снова выводит из нее корабль. Это необходимо еще и для другой цели. От трения об атмосферу обшивка космического корабля может сильно разогреться. Штурман вспоминает, как испаряются, разогревшись о воздух, метеоры, как красным светом светятся раскаленные обшивки крупных ракет, летящих сквозь земную атмосферу со скоростью всего в 1,5 километра в секунду. Нет, он не хочет, чтобы его корабль стал гигантским метеором в атмосфере Венеры. Поэтому вывести на время замедливший свою скорость корабль из атмосферы, чтобы он несколько охладился, излучая свое тепло в космическое пространство, совершенно необходимо.

Корабль летит по дуге вытянутого эллипса. Но вот снова изменяется направление корабля и снова по касательной он врезается в атмосферу. Штурман рассчитывает: на поворот можно будет почти не тратить горючее, надо только умело использовать тяготение планеты. И снова корабль вылетает из атмосферы в космическое пространство. Точь-в-точь как летучая рыба южных морей, которая на миг погружается в родную стихию и, выпрыгнув, летит по воздуху до следующего мгновенного погружения.

Летучей рыбе погружения нужны, чтобы набрать скорость, оттолкнуться от воды для полета по воздуху. Космическому кораблю они нужны, наоборот, — для того чтобы погасить скорость.

И вот это уже достигнуто, скорости корабля уже не хватает, чтобы «выпрыгнуть» еще раз из атмосферы. Дальнейший путь корабль совершит, медленно планируя на крыльях в густой непрозрачной атмосфере Венеры, ощупывая лучами радиолокаторов путь впереди себя и поверхность планеты, выискивая удобное место для приземления.

Резко повернув нажимом рукояти корабль, штурман сажает его вертикально на зыбкую почву, вновь открытой планеты.

Сброшены шторы с окон. Экипаж прильнул к стеклам. Низко нависший облачный покров скрывает даль. А в прорыве облаков, поминутно меняя цвета и оттенки, придавая всему пейзажу фантастический феерический характер, бушует холодное пламя полярного сияния…

Штурман отложил в сторону красный карандаш и свернул начертанный им план полета. Теперь он пойдет и «продиктует» его автоматическим аппаратам, которые во время полета с абсолютной точностью выполнят его…

Примерно так, по представлениям ученых, будет проложен один из первых маршрутов, соединяющих планеты.

Конечно, космические корабли будут совершенствоваться. Место двигателя, работающего на химическом горючем, займет двигатель, работающий на энергии расщепленного атома. И жалкими, неудобными, тихоходными покажутся первые космические корабли, о которых мы сейчас так мечтаем!

Когда на космическом корабле будет установлен атомный реактивный двигатель, резко изменятся и межпланетные маршруты. Не нужно будет дрожать в полете над каждой крохой энергии, над каждым килограммом горючего. В несколько раз увеличатся скорости космических кораблей, как вдвое увеличились скорости самолетов при переходе на реактивный двигатель. С нескольких месяцев до нескольких недель сократятся сроки перелетов. И не эллиптические, но более короткие — параболические, а в некоторых случаях и прямые траектории станут обычными для межпланетных перелетов.

Но это уже не завтрашний, а послезавтрашний день астронавтической техники.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ЭТАПЫ ВЕЛИКОГО НАСТУПЛЕНИЯ

РАЗВЕДКА В ИОНОСФЕРУ

Составная ракета «Фау-2» как ракета-носитель, первая ступень, и «Вак Корпораль» как вторая ступень поднялись на высоту 402 километра над земной поверхностью. Известен случай, когда вторая ступень ракеты достигла высоты 480 километров.

Много это или мало?

На первый взгляд, это очень мало. Ведь даже для того, чтобы долететь до Луны, надо проделать путь, почти в 800 раз больший. Подпрыгнув, человек больше приближается к вершине Ай-Петри, чем наша ракета к Луне. А маршруты на Марс и Венеру вообще почти несоизмеримы с таким прыжком.

Но, говорят, первый шаг самый трудный. Кроме того, если разобраться, этот шаг в 400 километров отнюдь не является 1/1000 пути человека к Луне.

С энергетической точки зрения, ракета, способная подняться на высоту 400 километров, уже на 1/9 — космическая ракета. Она развивает 1/9энергии, необходимой для того, чтобы превратить тело в искусственный спутник Земли.

С точки зрения развиваемой скорости, эта ракета является на 1/3 космической ракетой. Она развивает скорость несколько меньше 2,5 километра в секунду. А для того чтобы тело стало спутником Земли на высоте 300 километров, ему надо сообщить скорость в 7,732 километра в секунду.

Как видим, прыжок на 400–500 километров, с точки зрения инженеров, — не такая уж ничтожная вещь.

Новое в технике никогда не рождается сразу. Много ли груза мог возить паровоз Черепановых? 3,2 тонны — 1/20 груза, вмещающегося в один современный вагон! Быстро ли ездил первый паровоз Стефенсона? Когда он на испытаниях прошел отрезок пути со скоростью 22 километра в час, зрители бросали в небо шапки и кричали: «Летит, как стрела». Сегодня же электровоз легко тянет состав с «авиационной» скоростью — свыше 100 километров в час! А рекордная скорость пробега по железной дороге превосходит 330 километров в час. Но кто посмеет сказать, что без работ Стефенсона и Черепановых, без их примитивных паровозов, могли бы появиться современные локомотивы? Их машины — очередной неизбежный этап развития техники, далеко превзойденный нами сегодня.

— Мы живем накануне космического полета, — сказал советский ученый, которому астронавтика обязана многими смелыми идеями, — А. А. Штернфельд. Будем же смотреть и на нашу ракету, «подпрыгнувшую» на высоту 480 километров, как на первую разведчицу большого пути к звездам, пути, на который уже неотвратимо ступило человечество. Тем более, что эти полеты действительно преследуют не чисто спортивные цели, а используются учеными для расширения наших знаний о верхних слоях атмосферы, о космическом пространстве.

Еще 15 лет назад жидкостная ракета, достигшая сегодня предельных границ атмосферы и фактически выглянувшая уже в космическое пространство, не могла подняться и на несколько километров от Земли. Ведь она родилась только в 1930 году, когда советский инженер Ф. А. Цандер построил и испытал первые модели реактивного двигателя, работающего на жидком горючем.

Исследование атмосферы поэтому в те годы вели с помощью стратостатов и шаров-зондов.

Максимальная высота, достигнутая стратостатом, составляла 22 тыс. метров. На такую высоту поднялся в 1934 году советский стратостат «Осоавиахим». В 1935 году американский стратостат «Эксплорер-2» превзошел рекорд советского стратостата на 66 метров.

Много выше поднимаются шары-зонды. Рекордная высота, достигнутая этим способом, равна почти 44 километрам.