Реал - Рюкер Руди - Страница 78

— Звонил Дерек. Он нашел Кевви в ванной. Она умерла от передозировки.

Для того чтобы задать следующий вопрос, Йок пришлось сделать над собой неимоверное усилие.

— Ее возможно вернуть при помощи алла? Дерек попробовал ее воскресить?

— Дерек ничего не сказал об алла Кевви. Во всяком случае, ничего не сказал о том, что алла предложила ему вернуть Кевви. Очевидно, что это случается только тогда, когда уничтожение происходит тоже при помощи алла. Алла Кевви сделала свое дело и зарегистрировала Дерека.

— Ты расстроился?

— Да. Но я рад, что ты теперь в безопасности.

— Что ж, я считаю, что у нас все получилось, — сказала Бабс. — А дальше все пойдет еще лучше.

Она сидела в кресле в гостиной своих родителей в викторианском доме на Масоник-авеню, идущей выше Хай-стрит. Седовласый отец Бабс, Стэн, удобно расположился в низком глубоком кресле, мать Бабс, Вэнди, занималась аэробикой, выполняя упражнения с парой небольших булав. Личность Вэнди обитала в небольшом молди, Плаще Счастья, прикрепленном к шее ее тела из человеческой плоти и крови. Не стоило сомневаться, что Плащ Вэнди вполне мог жить сам по себе, но по какой-то причине Плащ был влюблен в Стэна и давным-давно решил жить с ним вместе, управляя выращенным на гидропонной ферме клонированным совершенно пустоголовым телом. Сказать по правде, совсем незадолго до прошлого Рождества Плащ раздобыл для себя новое молодое тело. До сих пор Бабс никак не могла привыкнуть к тому, что ее мать выглядит теперь не старше ее самой. Но сегодня обсуждался совсем другой вопрос. Вернее, должен был обсуждаться, потому что именно для этого Бабс и приехала сегодня к своим родителям. Но новость могла подождать еще немного, по крайней мере до тех пор, пока они не закончат разговор об алла. Главное было также и то, что с недавних пор все получили в свое распоряжение алла.

Прошло чуть больше месяца с тех пор, как Йок и Бабс начали распространять алла в Сан-Франциско, с наказом для каждого разделить свою алла на семь алла и раздать их нуждающимся с теми же самыми инструкциями. Теперь алла работали как «письмо счастья». Через несколько циклов алла был уже целый миллиард, по одной для каждого человека и молди на Земле — этого было вполне достаточно. Оказалось невозможным зарегистрировать себя более чем для одной алла. Дарла попросила Кобба отнести ее на Луну — и теперь алла распространились и на Луне, хотя новости с Луны приходили весьма нерегулярно. Позвонить на Луну по ювви стало стоить очень дорого. Многие молди-спутники, вроде Каппи Джейн, бросили свою работу. По счастью, осталась еще горстка молди, достаточно заинтересованных в деньгах, чтобы поддерживать существование и работоспособность дюжины спутниковых тарелок. Дело было конечно не в том, что этим молди нужен был имиполекс — имиполекс больше никто не покупал. Имиполекс теперь можно было сделать для себя бесплатно, как и все остальное, за исключением участка земли и прислуги. Жизнь всюду стала другая. Настолько другая, что не верилось.

— Конечно, в начале у нас были проблемы, — сказала Бабс, — но…

— Я считаю, что алла — дерьмо, — заявил Стэн, глядя в окно. Ему было уже почти шестьдесят, и это было видно очень хорошо.

— Тебе нужно показаться врачу, Па, — сказала Бабс. — У тебя что-то с желчью.

Вэнди хихикнула, отложила булавы и подошла к Стэну, чтобы погладить его по голове.

— Бедный ты наш грубиян. Папа просто расстроен тем, что мы так хорошо выглядим, а он нет. С недавних пор он не в своей тарелке.

Выглянув в окно, Бабс увидела только дома, все новенькие и свежие, выкрашенные разноцветными пастельными красками и чудесные в лучах весеннего солнца. Впечатление было такое, будто все соседи ее родителей пристроили к своим домам дополнительные этажи, башенки, купола, арки и альковы, минареты, солярии на крышах и прочее. Дальше на холмах Бабс увидела, как внезапно на пустом месте появился трехэтажный дом, там, где только что был пустой участок. Большой дом продолжал расти, частями — хлоп, хлоп, хлоп.

— Вот, еще один появился, — сказала Вэнди. — Похоже на ускоренное кино, или что-то вроде того. Некоторые изменяют свои дома каждую неделю. Видишь вон ту большую башню на вершине дома Джонсов на той стороне улицы?

— Ту самую, что заслоняет вам вид? А что это за коробки там в саду, у Джонсов?

— Они все время делают себе при помощи алла разное барахло, — объяснила Вэнди, качая головой. — Кухонное оборудование, мебель, шмотки, гимнастические станки, спортивное снаряжение, приставки для видеоигр, и так далее, вообще черт его знает чего. Можешь сама посмотреть по надписям на коробках. Этот нон-стоп у них продолжается в течение целого месяца, и дом уже завален барахлом, и они уже придумать не могут, куда что девать, но заставить себя превратить лишнее барахло обратно в воздух просто не могут. Люди такие странные. Кстати, о странностях, — продолжила Вэнди, — вчера твой отец вышел во двор и превратил большую башню Джонсов обратно в воздух — глядя на то, что он творит, можно было решить, что он здорово пьян, но это был просто настоящий Стэн. Само собой, упрямый мистер Джонс немедленно вернул башню на место. Тогда Стэн повернулся и пошел домой, а мистер Джонс подвалил к нашей двери и принялся биться в нее и кричать, что он убьет Стэна, если подобное повторится. И вправду, в руках он держал пистолет, самый удивительный из всех которые я когда-либо видела. Слава Богу, что Стэн не стер башню вместе с одним из Джонсов.

— Жаль, что я этого не сделал, — проворчал Стэн. — Нет смысла обижаться на больных людей. Они совершенно не в себе. Просто не соображают, как жить с соседями и что значит «договориться». Но больше всего меня достают вовсе не эти обдолбанные хиппи — я схожу с ума от ухреначенных торчков, которые всюду понатыкали свои юрты.

Какой-то бездомный бродяга с Хай-стрит придумал и распространил среди приятелей дизайн удобной тибетской хижины, и с некоторых пор все тротуары, переулки и парковки по соседству были заполонены похожими на сдобные пышки человеческими гнездами. В результате ряда законов, принятых на поспешно созванной сессии городского совета, было разрешено устраивать временные убежища для сна строго установленного размера, с обязательным условием, что ночлежник непременно утилизирует свое жилье и уберет его на период между 9 утра и 9 вечера. Но, само собой, народ прикипал душой к своим маленьким домикам, и большинство юрт постепенно приобрело вид долговременный, со стенами, расписанными объемными алла-граффити. Поразительная вещь, на самом деле. Бабс это нравилось.

— На улицах болтается все больше и больше народу, — продолжал тем временем Стэн. — Никто больше не работает, и всем стало словно медом намазано в Сан-Франциско. Наш город наводнили отбросы со всей Земли.

После того как все получили возможность производить все, что только нужно, большинство фабрик остановилось. Те люди, что до поры держались и хотели продолжать работать, теперь тоже пошли на улицу. Любой человек теперь мог жить, где его душе угодно.

— То же самое, Па, наверно, сказали Джонсы о тебе, когда ты начал творить такое с их домом, — заметила Бабс. — Думаю, ты такой напряженный от того, что слез с наркотиков. Не сказать, что результат такой уж потрясный. Все еще ходишь на встречи анонимных наркоманов?

— Да, да, — рассеянно пробормотал Стэн. — Эти встречи помогают. Там все время появляется все больше народу. Те, кто не двинул кони от передоза. Ты можешь представить себе джанки с алла?

Стэн сухо усмехнулся, его рот растянулся в широкую, но невеселую улыбку.

— Некоторые из этих ребят проходят все ступени двадцати лет зависимости за несколько недель. Само собой, у них еще хватает сил пустить себе науку на пользу. Как ты думаешь, если я попрошу мистера Джонса передвинуть башню немного левее, он согласится?

— Даже не надейся, — отозвалась Вэнди. — Если ты так соскучился по привычному виду, то почему сам не присобачишь вышку на наш дом?