В рядах борцов - Гансовский Север Феликсович - Страница 30

— Я бы хотел поговорить с вашими жильцами, — сказал Гарри. — На кухне кто-нибудь есть?

Он пошел по коридору, и Мэри последовала за ним. Конечно, мальчик был из этого дома. Он знал, что кухни здесь общие.

— Послушай, Гарри, может быть, ты хочешь пригласить людей на молитвенное собрание? Тут всё равно никто не пойдет.

— Да нет, — ответил мальчик. — Я совсем по другому делу. Я хочу, чтобы здесь подписали Стокгольмское Воззвание. Вы, наверное, слышали о нем. Это против атомной бомбы и против войны.

— А-а!.. — протянула Мэри. — Против войны? Тогда я позову мужа, он больше в таких вещах разбирается. А ты подожди минуту.

Мэри повернулась и пошла назад, в конец коридора, в свою комнату. Издали она крикнула:

— Берт пришел с ночной смены. Он сейчас переоденется.

Когда Мэри с мужем вошли в кухню, мальчик стоял рядом с сапожником Баркером. Баркер только что отложил в сторону башмак, который подбивал, сидя здесь у окна, и теперь медленно вытирал руки о передник. Потом он осторожно взял из рук мальчика листок Воззвания.

— Давай-ка я тоже прочту, — сказал Берт, муж Мэри. Он быстро пробежал листок глазами. — Стокгольмское Воззвание? Я о нем слышал у нас в цеху.

— Оно самое, — сказал мальчик.

— Это я могу подписать. Есть у кого-нибудь карандаш?

— Вот, пожалуйста. — Мальчик подал ему карандаш.

Берт подписался.

— Твоя очередь, Баркер. — Он кивнул сапожнику. — Это честное дело. Против войны, против атомной бомбы.

Баркер покачал головой:

— Сначала я должен прочесть. — Он читал медленно, произнося вслух каждую фразу: — «Мы требуем безусловного запрещения атомного оружия как оружия устрашения и массового уничтожения людей». — Баркер поднял глаза на мальчика. — А кто это пишет?

— Комитет сторонников мира. Вот смотрите, тут написано.

В кухню вошла жена сапожника, Фрэда. Она стала у плиты, прислушиваясь к разговору.

— «Мы считаем, — медленно читал Баркер, — что правительство, которое первым применит против какой-либо страны атомное оружие, совершит преступление против человечества и должно рассматриваться как военный преступник».

— А что потом будет с нашими подписями? — спросила Мэри. — Куда ты понесешь листки?

— В комитет, — пояснил мальчик. — Там подсчитают, а в газете напечатают, сколько народа подписалось. Сразу будет видно, хотят люди войны или нет.

— Да кто ее хочет-то, господи! — вздохнула Мэри.

Баркер потянулся за карандашом, но Фрэда схватила его за руку.

— Майк, не подписывай!

— Почему? — Мэри обернулась к ней.

— Да потому, что тех, кто его подписывает, арестовывает полиция. Помните, что было на площади в городе?.. Сторонники мира устроили митинг, а их избили и многих потом засадили в тюрьму.

— Они не имеют нрава арестовывать за эти подписи, — сказал Берт. — Вот если они найдут, к чему придраться, тогда арестуют. А только за подписи…

— Да уж полиция всегда найдет, к чему придраться, — со злостью сказала Фрэда. — Не подписывай, Майк, — и всё тут.

Мальчик возмущенно поглядел на Фрэду:

— Вы что же, хотите, чтобы людей убивали атомной бомбой?

— Дурак ты! — крикнула Фрэда. — Что у меня, атомные заводы, что ли? Это Моргану невыгодно, если ее запретят.

— Не кричи! — остановила ее Мэри. — Гарри тебе вежливо говорит.

— Так в чем же дело? — сказал мальчик. — В других квартирах подписывают…

— А в шестнадцатой квартире кто-нибудь подписал? — спросил Берт.

— Подписали, — сказал мальчик. — И в шестнадцатой и в пятнадцатой! Я тут все шесть этажей обошел. Ваша квартира последняя.

— А тебе за это платят? — спросил Баркер.

— Чудак ты, Майк, — сказал Берт. — Ему заплатят… Резиновой дубинкой в полиции!..

Несколько мгновений все молчали. Потом Фрэда взяла табурет.

— Сколько мужчин на кухне и никто не предложит стул человеку.

— Ничего, — улыбнулся мальчик, — я постою.

— Хорошо, я подпишу, — сказал Баркер. — А что если и за это арестуют? — Он посмотрел на Берта.

— Я подписал и отказываться не буду, — твердо сказал Берт. — Дай-ка мне, Гарри, еще листок! Я покажу его ребятам на заводе.

Дверь скрипнула, и на кухне появился новый жилец — котельщик Керби. Он быстрыми шагами прошел к плите и поднял крышку кастрюли.

— А Керби подпишет? — спросила Мэри. — Она испугалась за Берта. Вдруг его выгонят с работы или хозяин дома откажет им в квартире!

— Ясно, подпишет, — сказал мальчик и подошел к Керби.

— Послушайте, мистер, вот тут Воззвание…

— Да он не слышит, — перебила Мэри. — Он работает в котельном цеху и там оглох.

— Керби! — закричала Фрэда, — ты подпишешь листовку?

Керби смущенно улыбнулся и приложил руку к уху.

— Листовку против атомной, бомбы! — кричала Фрэда.

Котельщик продолжал улыбаться.

Мальчик подал ему листок. Керби быстро прочел Воззвание.

Лицо его стало серьезным, он взял карандаш, подписался и отдал листок мальчику. Потом выключил горелку на плите и вышел.

— Ладно, пусть будет по-твоему, — сказал Баркер и взял карандаш.

— Слушай, Гарри, — сказала Фрэда, — а если ты попадешь в полицию, ты не расскажешь, что мы подписались?

Мальчик только презрительно передернул плечами.

Вслед за Баркером Воззвание подписали Мэри и Фрэда.

— Я тебя провожу, — сказала Мэри мальчику. — Мне нужно в булочную.

Они прошли по коридору. Когда входная дверь захлопнулась за ними, Гарри облегченно вздохнул.

Внизу на площадке горела электрическая лампочка, и Мэри посмотрела на мальчика. До чего усталое и исхудавшее лицо у него! У Мэри защемило сердце. А они все там, в квартире, даже не догадались предложить ему поесть.

— Устал?

— Ничего, — сказал мальчик. — Зато все квартиры обошел.

Некоторое время шли молча.

— Да, нелегкое это дело, — вздохнула Мэри. — А ты где-нибудь работаешь?

— Нет.

— Только мать работает?

— Только мать.

— А сколько получает?

— Долларов пятьдесят, иногда шестьдесят.

Мальчик явно не хотел об этом разговаривать. Мэри тоже замолчала.

Когда они вышли на улицу, Мэри вдруг взяла мальчика за плечо:

— Видишь вот этого…

Мимо них медленно прошел человек лет сорока пяти, в потертом сером костюме.

— Ну, вижу, — сказал Гарри.

— Это шпик Норман. Он работает в полиции.

— Ну и что же?

— Смотри, как бы он не стал у тебя дознаваться, кто подписал Воззвание.

Мальчик посмотрел на сыщика долгим злым взглядом.

— Ничего, я таких видел.

Они попрощались. Мэри не прошла и трех шагов, как ее остановил литейщик Стил, приятель Берта.

— Ты о чем разговаривала с этим мальчишкой?

— Он к нам в квартиру приходил собирать подписи под листками против войны.

Стил свистнул:

— А ты знаешь, я видел, как он разговаривал со шпиком из полиции!

Мэри так испугалась, что сумка выпала у нее из рук.

— Разговаривал… со шпиком?.. Вот с этим? — Она растерянно показала на удалявшегося Нормана.

Стил посмотрел на сутулую фигуру сыщика:

— Нет, не с этим. Тут еще один ходит, Ник. Толстая рожа и светлые волосы.

Мэри так расстроилась, что не пошла за хлебом, а сразу вернулась домой.

Выслушав ее, Берт ударил кулаком по столу:

— Наплевать! Понимаешь, мне наплевать. Я против войны и всегда буду против нее. Я еще раз подпишу, если надо будет.

Всю ночь Мэри не спала. Что теперь будет? И, главное, она сама виновата. Она ведь впустила этого Гарри в квартиру. Но неужели мальчишка из рабочей семьи может стать предателем?

В три часа дня сыщик Норман вышел из дому. Он брел по улице, обдумывая последний разговор с начальником полицейского участка.

Вчера, против обыкновения, начальник не кричал и не ругался. Он сказал, что в районе здо?рово усилилось движение сторонников мира. Нужно организовать какое-нибудь дельце. Если Норман ничего не придумает за неделю, пусть пеняет на себя.