Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Спасти дракона - Волынская Илона - Страница 10


10
Изменить размер шрифта:

Танька недоуменно уставилась на Кумушницу.

– Это чего было? – поинтересовалась она.

– Ты ж такая умная! – скаля мелкие, совсем не человеческие зубки, прошипела старушонка. – Догадайся!

– Ага, я умная, – кивнула Танька и со зловещим хрустом распечатала целлофановую упаковку клизмы.

– Может, все-таки расшифруешь это ее… поэтическое творчество? – угрюмо предложила Марина, глядя на неистово бьющуюся в крапивных путах Кумушницу. – Или пусть вон Вика в погреб лезет… или Лика…

– Я тоже боюсь! – запротестовала Лика. – Если здесь такое делается, представляете, что там может быть?

– Не боюсь я вовсе! – взвилась Маринка. – Просто… это ниже моего достоинства.

– Погреб – он довольно-таки низко. Прям под землей, – согласилась Танька.

– Я полезу, – поднялся Богдан.

– А ты уже не боишься, что тебя девушки не любят? – обернулась к нему Танька. – Успокоился, расслабился, готов вместе с тупыми блондинками по подвалам шастать?

– Я не вместе, я вместо…

– Сама тупая! – взвизгнула Марина.

– Я еще и сама блондинка, – напомнила Танька, эффектным жестом отбрасывая назад светлую челку. – Ты мне нужен здесь, – шикнула она на Богдана. – И полковник тоже. А эти четверо все равно ничего не делают, только треплются под руку! Пусть или помогают, или валят отсюда!

– Хорошая мысль… – начал Вовкулака.

– Ну да, а потом Оксана Тарасовна нам, как всегда, ничего не расскажет! Я полезу! – перекрывая нарастающий гвалт, крикнула Лика и тут же пошла на попятный. – Если не одна, если еще кто-нибудь со мной…

Старушонка Кумушница вдруг перестала биться в путах и с интересом уставилась на ро?бленных.

– Идите хоть все, лишь бы я наконец получила эту банку! – с деланым равнодушием бросила Танька, продолжая исподтишка разглядывать свою пленницу.

Богдан распахнул крышку погреба, и экспедиция для добычи орудия пытки – банки с огурцами, – цепляясь каблуками и держа руки на отлете, чтоб не коснуться пыльных стен, принялась спускаться по скрипучей деревянной лестнице. Первой в глубине скрылась Лика.

– Аа-ай! – короткий крик взвился над погребом. – Я каблуком зацепилась! Тут доски гнилые!

Следом за краем крышки пропала рыжая макушка Катерины.

– Аа-а-а! – долгий вибрирующий вопль заставил подскочить всех. – Мышь! – на два голоса завопили ведьмочки.

– Да притащите вы уже ту клятую банку! – вызверился Вовкулака.

– Скажи им, что огурцы в самой глубине, – невозмутимо сообщила Танька.

Брезгливо ежащаяся Вика спустилась на одну ступеньку, другую… наклонилась, чтоб видеть подружек… Только Маринка еще стояла на самом верху.

Вопль звуковой волной поднял занавески на кухне. Ведьмочки орали – дико, страшно… Грохотали рушащиеся стеллажи.

– Что там – крыса? – рявкнул Ментовский Вовкулака.

Марина метнулась прочь, грохнулась об пол, завизжала, отчаянно дрыгая ногой – на ее щиколотке проступили кровоподтеки от стиснутых мертвой хваткой пальцев. Ее дернуло, поволокло по полу… ведьмочка попыталась уцепиться за край люка… Еще рывок, и Маринка скрылась в глубинах погреба. Люк сам собой захлопнулся.

Мелко, противно захихикала связанная Кумушница.

– Защиты на доме нет, туда что угодно пролезть могло! О чем мы думали! – Богдан рванул кольцо люка. Вовкулака что есть оборотнической силы всадил когти под неплотно прилегающий край. В погребе продолжали орать.

– Ну, собственно, я так и думала, – тихо сказала Танька.

Ее не услышали. С утробным хеканьем Вовкулака отжал край, Богдан, извернувшись, спрыгнул на деревянную лестницу…

По погребу метались ведьмочки. Размахивали руками, пытались выкрикивать заклинания, швырялись банками с консервами и шариками разрыв-травы. Разлетались фонтаны рассола, битого стекла, мелких зелененьких огурчиков и ярко-алых помидор. Ро?бленные были одни! Никого больше! Истошно орущую Катерину невидимые руки ухватили поперек талии, пронесли по воздуху, впечатали спиной в опустевший деревянный стеллаж и принялись… протаскивать прямо в стену погреба!

– Не видишь их, нагнись и посмотри промеж ног! – рявкнул Вовкулака, бросая Богдану кухонный нож.

Богдан перегнулся в пояснице… Серое марево отслаивалось от штукатурки, сочилось между полками, размытые, как клочья тумана, руки сомкнули хищные гибкие пальцы на поясе Катерины, мелькнули похожие на пятна плесени глаза… Не разгибаясь, из положения «кверху попой» Богдан метнул нож. Клинок вонзился в стену, пройдя сквозь призрачный глаз твари. Тварь беззвучно завопила. Ментовский Вовкулака скатился с лестницы, успев ухватить за ноги уже до половины втянутую в пол Маринку.

На кухне мелко дрожал Безымень и визгливо хохотала Кумушница:

– Сейчас вам будет! Сейчас он всем устроит!

– Он? Устроит? – Танька усмехнулась… и вытащила из кухонного шкафчика пакет перловки.

– Эй! Куда собралась? – Усмешка мгновенно сбежала с лица Кумушницы, она покатилась по полу, норовя сбить Таньку с ног. – Ты что задумала? Сто-ой!

Входная дверь звучно хлопнула. Танька пробежала по дорожке до покрытого молодыми листочками куста орешника… и, вспоров пакет, вытряхнула на ладонь ровно двенадцать зернышек.

– Орех… зерна ячменя… Ну, господин серокожий, если это ваша работа, сейчас вы у меня получите!

Из открытой форточки кухни несся истошный вопль Кумушницы:

– Не сме-е-ей!

Танька всадила зажатые между пальцами зерна в землю под орешником и быстро забормотала:

– Чим тело-душа мается – сырой землей унимается, шо злые вороги напустили – то в землю спустили… – Слова всего лишь путь, который прокладывает для своей Силы ведьма. Лук, направляющий стрелу. Уж сколько раз Танька творила заклятья, а до сих пор благоговейно замирала, чувствуя, как поднимается изнутри ее Дар, готовый перелиться в Слово. Точно теплый и сильный прибой, что накрывает тебя, когда лежишь на самой кромке пляжа у воды! – В леса дремучие, в кусты колючие… – В голове точно пламя разгоралось, Танька знала, что в такие минуты у нее глаза вспыхивают, как два сапфира. – Всех, какие есть, подсылов из Иркиного дома заберите, в кровавый прах обратите и колдуна-насыла с собою прихватите, что сделал, на него поверните! – Танька вскинула руки, словно подбрасывая заклятие на ладонях, как мяч… и закричала.

Нынешний прилив Силы если и походил на прибой – то на цунами, когда громадная волна смывает мелкие прибрежные городки. Сила не вмещалась в тело, Сила перехлестывала через край, заставляя Таньку захлебываться в ее неудержимом потоке, и наконец с ревом ринулась в направлении, которое указывало заклинание. Неистовый горячий ветер пронесся по саду. Старая яблоня со скрипом накренилась… и рухнула на забор тяжестью переломленного ствола. Ветер со свистом ввинтился в трубу, ворвался в приоткрытые форточки. Окна взорвались. Вихрь стекла пронесся над садом, рассекая кроны. Дом качнулся, кровельные листы – один, второй – оторвались от крыши и обрушились на землю. Таньку отдачей приложило о грушу – сверху посыпались прошлогодняя труха и свежие листочки. Из дома донесся долгий, многоголосый вибрирующий вопль, в котором не было ничего человеческого. И все стихло.

Танька сползла по стволу и поднесла дрожащие ладони к глазам. Медленно затухая, на пальце изумрудным огнем пульсировал Иркин перстень.

– Ничего себе подарочек! – пробормотала Танька. – Я ж с таким не справлюсь! Ну Ирка… звезда! – выдохнула, будто выругалась, она.

В доме снова заорали, Танька со стоном поднялась и заковыляла обратно.

Поперек коридора, жалостно задрав к потолку разлапистые листья, лежал вывороченный из горшка фикус. Крапивные веревки валялись неразвязанные и… пустые. Только в линолеуме на полу словно выдавили два силуэта: тощей остроносой старушонки и вроде бы человеческой грузной фигуры неопределенных очертаний.

«Может, и хорошо, что бабка исчезла. – Мысли текли вяло и заторможенно. – Что бы она со мной сделала! Зато в ближайшее время этому колдуну, кто бы он ни был, будет точно не до нас! И не до Ирки!»