Белый свет - Рюкер Руди - Страница 29

За окном вырос кружок из грибов. У них были жестокие, насмешливые лица. Среди них неуверенно двигался красный огонек.

— Я хочу разобраться, — сказал я. — Там находятся все потенциально возможные сны. Когда кому-нибудь что-нибудь снится, он превращается в пятно красного света и попадает в Страну Снов. Повинуясь какому-то инстинкту, он выбирает несколько подходящих снов, переживает их, а затем возвращается в свое обычное тело?

Но тут Элли внесла чай. Она немного нахмурилась, когда увидела обломки столика.

— Георг, тебе придется купить мне другой. В Тракки открылся новый антикварный магазин.

— Еще один? — вздохнул он. — Неужели это так…

Не дав ему развить его возражения, Элли снова заговорила:

— А это твои студенты? Тебе будет полезно позаниматься с ними. У тебя вот-вот начнется одна из твоих ужасных депрессий, я знаю.

Кантор повел рукой в вялом, отгоняющем жесте.

— Больше никаких студентов, Элли. Только Бог может учить. Но мы, безусловно, будем рады, если они погостят у нас. — Он вопросительно посмотрел на меня.

Я кивнул, и он продолжил:

— Мистеру Рэймену понадобится кровать. — Он нахмурился на Франкса:

— А как быть с вами?

— Я воспользуюсь полом в комнате Феликса. Нет, стеной. Я имею в виду, потолком. — Он замолчал, явно опровергнув очередное пророчество.

— Ты не возражаешь, родная моя? — спросил Кантор у Элли.

— Конечно, нет, Георг. Нам обоим не повредит компания. — Она как-то странно посмотрела на меня, не отводя глаза дольше, чем это было бы удобно. — Не, хотите ли немного бренди?

— Да, с удовольствием. Это было бы отлично.

Она снова вышла из комнаты, а Кантор вернулся к разговору со мной:

— Что же там было.., да. Пятна света. Спящий проникает сюда пятном света, которое он носит в эпифизе, шишковидной железе. Эти красные огни — как глаза.

Глаза, которые могут свободно пересекать внеразмерный мост, соединяющий Землю со Страной Снов. А после смерти остается лишь свет и кое-что еще.

— Но это совсем не воспринимается, как сон, — возразил я, — И.., и комната не меняется.

Из кухни донеслось громкое хихиканье, за которым последовал грохот.

— Элли! — крикнул Кантор. — Ты в порядке?

Последовал едва различимый ответ. Кантор снова посмотрел на меня.

— Конечно, это не сон. Будь это мой сон, не стал бы я жить в доме такой женщины. Сны — там, снаружи. — Он сделал жест в сторону окна. — Как вы уже, наверное, знаете, Саймион похож на огромный блин. Лицевая сторона. Изнанка, а между ними — Страна Снов. По большей части она покрыта грязью и камнями, но в этом месте она выходит прямо на поверхность. Снежные бури питают ледник, а ледник — это и есть Страна Снов.

Элли принесла бутылку бренди и три стакана. Он наклонилась, разливая напиток, и явно нарочно толкнула меня своим увядшим задом. Неужели у такой женщины могут быть сексуальные помыслы? Она села на диван рядом со мной. Я плеснул немного бренди в плошку Франкса, и мы с минуту молча смаковали.

Меня беспокоил еще один вопрос.

— Я не вижу большой разницы между этим местом и отелем Гилберта. Я мог оперировать исчисляемыми бесконечностями там, и я могу делать это сейчас. Но как насчет алеф-одного и "с"? И более высоких бесконечностей? Когда я действительно увижу их?

— Это зависит от того, что понимать под "я", — сказал Кантор. Я вопросительно поднял брови, но он покачал головой. — Ничего хорошего не выйдет, если я буду стараться объяснить это. Вы все еще рассуждаете, как математик. Надо только верить в Бога. — Он налил себе еще чаю. — Вы играете? — спросил он вдруг.

Я не сразу понял, что он имел в виду, но Франкс тут же пропищал:

— Я довольно прилично изображаю флейту. Может быть, сыграем дуэт?

Кантор впервые улыбнулся ему.

— Немножко Скарлатти, Элли?

— О да, Георг. Один из концертов.

Она перешла к клавесину и села за него. Франкс следом. Она дала ему сборник нот, который он моментально просканировал и вернул.

— Я к вашим услугам, — заявил Франкс. — Какой стиль вы предпочитаете — саймионский или классический?

— О, дай мне обертоны, — сказала Элли, игриво трогая струну. Она ударила пальцами, и в воздухе повисли резкие звуки. Франкс вытянул голову вперед и испустил чистейшее «до», красиво округленное и украшенное легким тремоло.

Они заиграли. Кантор довольно вздохнул и, прикрыв глаза, поглубже уселся в своем кресле. Обычно мое восприятие музыки не идет дальше Роберта Джонсона, но. имея саймионские уши, я все слышал иначе. Франкс громоздил бесконечные последовательности обертонов на каждой ноте, а Элли вставляла мириады маленьких добавочных нот между каждой парой нот, написанных Скарлатти. Рисунок из звуков мерцал вокруг нас и наполнял мои чувства. Добрые, гармоничные мысли наполняли мое сознание.

Они играли долго, минут сорок. Где-то ближе к концу Кантор заснул. Это было легко заметить, потому что сквозь его закрытые глаза стал струиться тусклый красный свет. На миг мне показалось, что он истекает кровью, но затем свет оформился в шар, зависший в воздухе рядом с его головой. Астральный глаз сновидений Кантора. Он подмигнул мне и проплыл через комнату, а потом и сквозь стекло. Он еще немного повисел там, а потом стремительно улетел на поиски совершенного сна.

ЧАСТЬ 3

16. НАДУВНАЯ СЕКС-КУКЛА

Тело Кантора все еще находилось в кресле, но только внешне. Совершенно очевидно, что большая его часть перетекла в этот глаз сна. В кресле сидела лишь его оболочка — полупрозрачная, зеленоватая, нереальная. Мне стало интересно, надолго ли он ушел. У меня оставалось так много вопросов.

Франкс и Элли завершили дуэт стремительным арпеджио из алеф-нуля нот, и я тихонько поаплодировал.

— Это действительно было очень мило. Но похоже, профессор заснул. — Я чувствовал себя довольно скованно наедине с жуком и с этой тощей дамой.

Она снова села рядом со мной и налила себе свежую порцию бренди. Франкс стал в деталях рассуждать о тонкостях сочинений Скарлатти, а она внимательно слушала. Но даже при том, что она казалась сосредоточенной исключительно на словах Франкса, она непрерывно терлась о мое бедро, возможно, неосознанно флиртуя. Не могло быть и речи о сексе с такой женщиной — она бы сломалась, как дощечка. Но мои бездумные самцовые инстинкты побуждали меня самоутвердиться и завоевать ее внимание.

Как только Франкс остановился перевести дыхание. я взял руководство беседой на себя:

— Как жаль, что он уснул. Я хотел еще порасспросить его о проблеме континуума. Он высказал предположение, что ее можно решить на Земле при помощи физического эксперимента.

Пока я говорил, Элли не отрываясь смотрела мне в глаза, и язык мой стал толстым и неповоротливым. Что было такое в этой женщине? По всем разумным стандартам она была отталкивающей, почти уродливой, но ее окружала эротическая аура.

— Не всегда следует воспринимать Георга всерьез, — сказала она. — Я сама слышала, как он доказал, что пьесы Шекспира написал Бэкон, а Иосиф был биологическим отцом Иисуса Христа. Он любит ошарашивать людей.

— Он сказал еще, что существует метафизический подход к проблеме континуума, — продолжил я. У нее была такая обаятельная улыбка. — Вы что-нибудь об этом знаете?

— Да. — начала она, — он говорит, что нужно стать…

Но ее перебил резкий скрип Франкса:

— Я понимаю, что рискую быть обвиненным в государственном преступлении — оскорблении монарха, — но как вы, теоретики множеств, можете быть так уверены, что "с" действительно больше, чем алеф-нуль? Безусловно, все это чистейшей воды поэзия. Все бесконечности, по сути, одинаковы. Почему не может существовать отображения реальных чисел на точки континуума, отображения, которое про-. сто проглядели? Быть человеком — значит ошибаться, Феликс. — Он снисходительно хмыкнул.