Время таяния снегов - Рытхэу Юрий Сергеевич - Страница 87

– Надо не болтать, а скорее идти за лодкой.

– Ну и что же ты предлагаешь? – махнув рукой на Сашу, с любопытством спросил Кайон.

– У нас есть большое деревянное корыто. Одного человека оно вполне выдержит. Перебирая руками вдоль сети, можно пробраться к блоку и распутать веревку…

– Но корыто очень неустойчиво на воде,– сказал Саша.

– На всякий случай вы меня обвяжете веревкой. Если перевернусь, вы меня быстро вытянете.

Предложение было принято. На этот раз жребий выпал Ринтыну.

Честно говоря, он очень боялся, что кому-нибудь из его товарищей придется плыть на необычном судне. Ему казалось, что он продумал все до мельчайших подробностей.

Под ветром и дождем Кайон и Саша обвязали Ринтына вокруг пояса веревкой и столкнули на воду корыто. Ринтын осторожно ступил на шаткое судно. Чтобы устойчивее себя чувствовать, он уселся и вытянул по днищу ноги. Поймав верхнюю веревку, Ринтын стал осторожно ее перебирать и медленно двинулся вдоль сети. Волны плескались вокруг корыта, переливаясь через борта. Руки от холодной воды быстро закоченели. Рукава ватной куртки намокли и задубели. Кайон то и дело окликал Ринтына.

– Все в порядке,– отвечал он товарищу.

– Кричи громче! – требовал с берега Кайон.– Тебя плохо слышно.

Но Ринтын не решался кричать во весь голос. Каждое лишнее движение грозило перевернуть корыто.

А вот и конец сети. Ринтын стал осторожно вытягивать блок, отодвигаясь к краю корыта, чтобы уравновесить груз. Затянувшаяся петля была несложна. Распутав ее, Ринтын бросил сетевую веревку и, облегченно вздохнув, громко крикнул:

– Все в порядке! Блок распутал. Тяните к берегу!

В ту же минуту веревка, обвязанная вокруг пояса, дернулась, и Ринтын оказался в холодной воде.

Вода с шумом ворвалась в уши, холодным свинцом затянула голову. Ринтын отчаянно забарахтался и закричал: он не чувствовал толчков веревки, которую изо всех сил товарищи тянули к берегу. Несколько раз глотнул соленой воды и каждый раз, погружаясь в воду, орал изо всех сил, выпуская весь запас воздуха, который ему удавалось набрать в короткие мгновения, когда его голова оказывалась на поверхности.

Сильный толчок – и его ноги, беспомощно болтающиеся в воде, нащупали каменистое дно. Он встал, но в это время резким рывком был снова сбит с ног: веревка протащила его, не давая встать.

Наконец он очутился на берегу. Над ним озабоченно склонились Саша и Кайон.

– Ну как, живой? – с беспокойством спросил Кайон.

– Живой,– пробормотал Ринтын, с трудом поднимаясь на ноги. Волна унесла его кепку, а со спутанных черных волос стекали струйки воды.

– Да ведь он весь мокрый! – сказал Саша.

– Еще бы,– проговорил Кайон,– в воде был. Давай-ка немедленно раздевайся и иди в палатку. Мы с Сашей разведем костер и посушим твою одежду.

Ринтын скинул все мокрое и вошел в палатку. Он зажег свечку и бросился ничком на оленьи шкуры. В ушах все еще шумела вода, она булькала в его животе, во рту был горький и неприятный привкус.

Он слышал, как ребята за брезентовой палаткой рубили сухие жерди, предназначенные для устройства дополнительного вешала, но протестовать не было сил: ныло в животе, и все тело мелко дрожало от холода.

Затрещали дрова, и Кайон позвал Ринтына:

– Иди погрейся у костра!

Ринтын с трудом поднялся и вышел к пылающему костру. Рядом висели распяленные на палках его штаны, белье и ватная куртка.

– Становись сюда,– Саша показал на разостланные на гальке дерюжные мешки.

От пылающих жердей Ринтыну стало сразу тепло и перестало мутить. Он поворачивался то одной, то другой стороной к огню и хлопал себя по голому телу. Отогревшись, он уселся на мешки, поджав под себя ноги.

Кайон и Саша пристроились рядом.

– Ох, как я испугался, когда ты плюхнулся в воду,– проговорил Саша,– даже сначала не сообразил, что надо тянуть веревку.

– А все-таки неприятная вещь – тонуть,– сказал Ринтын,– в воде совсем другим человеком становишься, совершенно беспомощным. Завидую людям, которые умеют плавать. Обязательно научусь при первой возможности.

– Мы до войны ездили на Финский залив купаться. Какие там есть чудесные места! Бродишь по колено в воде, уйдешь далеко от берега, а воды все по колено.

– Какое же это море? – разочарованно заметил Ринтын.– Вот здесь глубина так глубина.

– А при желании и в тундре ведь можно научиться купаться, то есть плавать,– сказал Кайон.– В середине лета бывает так жарко, что олени еле дышат. В небольших озерах вода становится достаточно теплой. Но что можно научиться плавать, мы этого не знали.

Голое тело Ринтына стало пощипывать. Сначала он не догадывался, в чем дело, но когда зуд стал нестерпимым, вскочил на ноги.

Оказывается, Саша положил под него мешки из-под соли!

– Эх ты, голова,– накинулся на Сашу Кайон,– тебя бы намазать солью! – И он притащил из палатки оленьи шкуры.

Под утро высохла одежда Ринтына, и ребята повеселели. А когда вытащили полную сеть рыбы, настроение окончательно поднялось.

Днем пришел Игорь Михайлович, и ребята все ему рассказали. Чтобы отвлечь внимание бригадира от потери деревянной лохани, Кайон красочно описал происшествие, не забыв упомянуть о мешках из-под соли, на которых сидел голый Ринтын.

Игорь Михайлович отнесся удивительно спокойно к пропаже инвентаря, но путешествие Ринтына на плоскодонной деревянной лохани вызвало у него гнев.

– Вы что, с ума сошли! – кричал он.– Так и утонуть можно. А я бы отвечал за вас.

– Как-нибудь сами бы могли ответить,– как бы про себя сказал обиженный Ринтын,– не маленькие.

– Если бы вы были маленькими, я бы не стал ругать вас, а отодрал за уши – и все.– От волнения у историка задергалась голова.

Он замолчал и отвернулся к морю. Когда дрожь унялась, он повернулся к ребятам и совсем другим голосом сказал:

– А все-таки вы молодцы. Дельные люди из вас выйдут…

Незаметно прошли три года. Последняя весна в Въэне началась внезапно. Сначала на лимане появились большее снежницы. Неосторожные пешеходы проваливались по пояс в рыхлый снег, под которым была талая вода. Солнце подолгу бродило по небу, и по вечерам на неоттаявшую часть лимана ложились голубые тени торосов.