Уйти, не оставив следов - Серова Марина Сергеевна - Страница 36

– Можно просто Ольга.

– Спасибо. Во время последней встречи вы не особо прислушивались к моим рекомендациям. Что заставило вас передумать?

Оля нервно сжала ножку бокала так сильно, что заставила опасаться за судьбу хрупкой вещицы.

– Скажем так, – я, успокаивая, положила свою ладонь на руку подруги, – у нас появились основания беспокоиться о здоровье миссис Ландри.

– Позвольте предположить, что странный приступ повторился?

– Да, – выдохнула Оля.

– Это очень тревожный симптом. Вы совершенно правы, что не стали затягивать с обращением к врачу.

– Мистер Смит, прежде чем мы приступим к обсуждению всех деталей, вопроса оплаты и прочих мелочей, хочу кое-что уточнить.

– Конечно, миссис Ландри.

– Обследование и его результаты… – Оля запнулась и замолчала.

– Мою подругу беспокоит вопрос конфиденциальности.

– О, можете не переживать. То, что происходит в моем врачебном кабинете, не покидает его стен. Результаты обследования, как и методы лечения, обсуждаются только с пациентом. Даже близкие родственники не могут затребовать информацию без вашего на то согласия.

– Хорошо, – выдохнула Оля, – а если окажется, что… если результаты будут…

– Мы хотим знать, – снова пришла я на помощь, – в случае крайне неутешительных результатов обследования, как далеко простираются ваши полномочия как психиатра?

– О, вы имеете в виду принудительное лечение? – правильно истолковал доктор мою витиеватую фразу. – Не нужно так переживать, я частный врач. Должен сказать, мои услуги достаточно дороги. Вы пришли добровольно. Никто не станет принуждать вас, Ольга, тем более удерживать силой.

– Хорошо. – Подруга немного успокоилась, даже сделала робкий глоток из бокала. – Значит, мы договорились и можно обсуждать условия оплаты.

– Думаю, это можно будет сделать за десертом, – улыбнулся Генри.

– Да, у меня есть одна просьба, вернее, небольшое условие.

– Говорите, миссис Ландри.

– На сеансах должна присутствовать моя подруга, Евгения.

– Эжени? Я должен заподозрить некоторое недоверие? – Улыбка доктора стала немного натянутой.

– Как психиатр и психолог, наверное, да, – ухмыльнулась я поверх бокала. – Понимаете, Генри, миссис Ландри не испытывает недоверия к вам лично. Просто предпочитает все время находиться рядом со своим телохранителем.

– А, выпад по поводу психолога был тонкой шуткой? – улыбнулся Генри. – Простите, успел забыть, как вы умны, Эжени, не сразу оценил.

– Ну, психология и психиатрия тесно связаны. Думаю, несмотря на все опасения Ольги, она нуждается скорее в психологическом обследовании.

– Вы правы, с подобных тестов я и планировал начать.

– Хорошо.

В продолжение обеда мы больше не поднимали эту тему. Наслаждались прекрасными блюдами и чудесным вином. Мистер Смит рассказал, как несколько лет назад познакомился с французом Алленом, владельцем этого ресторана, как они подружились. И какая забавная история предшествовала столь знаковому событию. Рассказчиком Генри был отличным, мы весело смеялись и хорошо провели время.

После того как подали десерт, Оля с мистером Смитом приступили к обсуждению финансовых вопросов. Я в разговор больше не вмешивалась, пригубила из чашки тонкого фарфора великолепно приготовленный кофе с корицей, улыбнулась и задумалась. Нужно не забыть подробнее расспросить доктора о неизвестном благодетеле, который оплатил счет за его услуги в прошлый раз. Как я умудрилась выпустить из внимания этот вопрос? Ведь подобные случаи альтруизма среди посторонних людей крайне редки и должны настораживать сами по себе.

Солнце клонилось к линии горизонта, окрашивая живописные домики и зеленые лужайки в малиновый цвет. Такси мчалось по прямой, как стрела, автостраде. Уставшая от перелета и нелегкой беседы Оля отказалась ехать до Саутгемптона электричкой. Всю дорогу до городка она переживала, что мы заявимся в коттедж без предупреждения.

Я подшучивала над подругой:

– Конечно, сейчас приедем, а миссис Редсон, дама почтенных лет, закатила в твоем доме вечеринку. С пивом, бараниной в мятном соусе и танцами на газоне. Приглашены все горничные и дворецкие милого городишки.

Оля хихикнула, видимо, представляя эту картину.

– Ты не понимаешь. В Англии очень трепетно относятся к традициям и нормам приличия. Явиться в дом без предупреждения – неприлично.

– И чтобы пойти в гости к друзьям или даже родителям, предварительно нужно сделать звонок. Знаю, знаю.

– Да. Исключение делается только для соседей, которых хозяева пригласили заходить запросто, без церемоний. Но и для подобных посещений отведены определенные часы. Например, неприлично приходить ранним утром или поздним вечером. Или во время ланча. Если в доме соблюдается традиция собираться всей семьей за обедом, подобный визит может поставить в неудобное положение хозяев.

Я немного подумала.

– Это каким же образом, не пойму?

– Понимаешь, – Оля немного замялась, – англичане очень экономны. Здесь принято готовить обед строго по количеству членов семьи. И если планируются гости, это нужно учитывать заранее.

– О, я поняла суть твоих терзаний. Если почтенные англичане приехали в город поздней ночью, они остановятся в гостинице, домой не станут ехать из боязни побеспокоить прислугу.

– Нет, – засмеялась Оля, – что ты, это нарушит режим экономии. Домой поедут, предварительно предупредив прислугу о времени прибытия.

– Ладно, не терзай себя. Ты, конечно, за эти годы привыкла соблюдать местные традиции и нормы поведения, но у нас имеется весомый повод устроить миссис Редсон сюрприз. Оля, ты ведь не хочешь, прежде чем прибыть на прием к доктору, три часа колесить по Лондону, отрываясь от хвоста?

Подружка вздрогнула.

– Конечно, нет. Женя, думаешь, это поможет?

– Наверно, – я пожала плечами, – по крайней мере, пока мы никого не наблюдаем рядом. Будет лучше, если тишина и покой на горизонте продлятся как можно дольше. Понимаю, тебе очень хочется позвонить мужу и детям. Отсутствие общения с любимыми людьми сильно тяготит, но тем не менее прошу, потерпи.

– Я говорю себе, что мое отсутствие и молчание их защищает.

– Правильно. Повторяй это, как мантру.

– Язвишь? – Подруга настороженно посмотрела в мое лицо.

– Нет. Шутить пытаюсь. Но получилось не очень смешно.

– Да, ситуация в целом не веселая.

– Должна сказать, что подводить итоги…

– Рано?

– Страшно. Потому что их нет. Мы почти две недели болтались по матушке-России. Время, деньги и усилия потрачены, а результатов нет. Если гору трупов не считать за результат.

– Мы точно знаем, что мои прабабушка Галина и бабушка Маша не были сумасшедшими. И кто-то действительно охотится за брошкой.

– И этот «кто-то» не один. Я вот тут думала, может, зря мы с ними миндальничали? Бегали, следы запутывали. Может, нужно было взять одного, оттеснить от остальных, заманить в глухой питерский дворик да поговорить, как в Ворошиловке учили? А?

– Не знаю. Вдруг агент не стал бы говорить, начал сопротивляться. Если пришлось бы стрелять? Тогда на один труп стало бы больше.

– Зачем сразу такие крайности? Сломить сопротивление можно, не нанося особого урона. Как и допросить, кстати, а ты сразу – труп.

– Нет, нет. Мы пытались соблюдать осторожность, и то в неприятности попали. Подумать страшно, выехали из страны по подложным документам!

– Заметь, отличного качества, спасибо Генке. Все прошло без сучка без задоринки!

– У меня внутренности от напряжения до сих пор вибрируют.

– Да? Тогда за обедом надо было не тонкое французское вино заказывать, а попросить графинчик спирта. А что? Опрокинула стаканчик, закусила устрицами, и нервов нет.

Оля слушала меня, вытаращив глаза, пока не сообразила, что это шутка.

– Представляю, – засмеялась она, – глаза психиатра, французского повара и сомелье после подобного заказа.

– Оба ресторатора стали бы заикаться. А Генри не сходя с места поставил бы диагноз: «Провалы в памяти на почве алкоголизма».