Игры чудовищ - Рымжанов Тимур - Страница 47

– Что ты будешь делать с главным призом? Это большая сумма, – спросил я Иру, устроившись поудобней у ее ног.

– Была бы сумма, а что делать, всегда найдется.

– Ведь что-то ты все-таки планировала?

– Теперь не знаю. Раньше думала, с этим проблем не будет. Планы, конечно, были, но сейчас они все кажутся такими глупыми и наивными. Детский сад какой-то. Даже говорить о них не хочу.

– Ну опиши хоть в общих чертах.

– В первую очередь я хотела машину. Такую маленькую, скромненькую. Чтоб не месить грязь по улицам собственными ногами. Поверь мне, от грязи по самые колени настроение испортится у кого угодно. У меня давно была эта мечта. Еще в училище, на втором курсе, однажды стояла на остановке, после новогодних праздников. Сессия на носу, кучу хвостов подбирать надо, а еще работа. Холодрыга жуткая. Стою вечером на остановке, жду автобус, а его, заразы, все нет. Окоченела вся, а пешком идти не близко, да и ветер такой пронзительный, со снегом прямо в лицо. И тут подъезжает какой-то бритый затылок на хорошей машине, опускает стекло и нагло так, с ухмылкой, рукой машет, мол, запрыгивай. Я на него посмотрела и аж поморщилась, ну урод уродом, смотреть не на что, маленький, как мышонок. А в машине так тепло, уютно, музыка играет, музыка, кстати, довольно приличная была. От теплого воздуха мне чуть дурно не стало, еще секунда, и я бы села, наплевав на все. Остановилась. Фиг, думаю, тебе, на такой дешевый трюк не поймаешь, а самой так хотелось сесть в машину. Он не дождался, уехал, а я думаю: на двух работах корячиться буду, но все же куплю себе машину, хоть маленькую, самую дешевую, подержанную, но не буду как дура торчать на остановках.

– Да, машины с каждым годом все дешевеют, их скоро на сдачу давать будут, особенно отечественные.

– Потом я поняла, что дело вовсе не в машине. У меня в ту зиму было только пальто, удобное, длинное, я считала его теплым. А на следующий год мне одна знакомая подарила свою дубленку. Там рукав немного порвался, но я все зашила, подогнала под себя, почистила. Все дело оказалось в одежде. Какой бы сильный мороз ни был, руки щиплет, за нос кусает, а вот до костей не пробирает. Тогда-то я и поняла, не в машине дело…

– Да, порой в сложных ситуациях возникают такие мысли, что потом сам диву даешься, и как только такое в голову могло прийти?

– Помню, в новогодние праздники, года три назад, зашла к знакомым. Ленка, мы с ней вместе учились, вышла замуж за бизнесмена. Судя по всему, только из-за денег и вышла. Так вот все у них дома есть, ну битком, полный дом, у праздничного стола аж ножки подгибаются, жратвы на целый полк, и ставить некуда, а все равно в доме мрак. Отношения как у кошки с собакой. И вроде веселятся, пьют, все небо закидали фейерверками и ракетами. А нет в доме праздника. Улыбки фальшивые, слова сквозь зубы. У Ленки глаза вечно на мокром месте. Ну что это за жизнь?

– Здесь обмен простой: либо деньги, либо настоящие чувства. Вместе никогда не получается.

Слушая нас, Сережка даже перестал елозить шкуркой по лезвию меча. Сам того не замечая, увлекся разговором. Потом встал, быстрым и уже заученным движением отправил клинок в ножны и сказал:

– А я считаю так: если есть деньги, то все приходит само собой. Только пожелай. А любовь – это когда любишь не за что-то, а потому что. За деньги «потому что» не продается…

Мы с Ирой только переглянулись. Что можно было ответить мальчишке, который, наверное, сам не понимал, насколько он прав. Я тоже встал, сделал несколько шагов, разминая затекшую ногу, начал подтягивать ремни на щитках.

– Но ведь мы же сюда не за деньгами пришли! Мы же просто играем?!

Кивнув головой мне в ответ, Сережка помчался дальше по залу изучать окрестности, а Ира подошла ко мне совсем близко и тихо так, на ушко, спросила:

– А сам-то ты веришь в то, что сказал?

– Верю. Все, что мне нужно от этой игры, это лишь быть рядом с тобой, а все остальное не важно. Именно поэтому я все еще здесь.

Она обняла меня, прижалась ближе, вскользь коснулась теплыми, чуть влажными губами моей щеки и положила голову на мое плечо.

– Ты довольно редкий экспонат. Словно древнее ископаемое, или, может, на тебя игра так подействовала?

– О чем это ты?

– Ты играешь в рыцаря или на самом деле такой?

– Не знаю, здесь мне очень легко, я не напряжен, такой как есть, не притворяюсь, не корчу из себя делового, успешного, богатого. Все как во сне, и я не хочу просыпаться. Мне нравится этот сон. Мне нравится быть здесь в этих доспехах, которые сейчас на мне, железные, тяжелые и уже потертые.

– Не бросай меня, ладно? Оставайся таким, как ты есть…

Сережка возвращался, шел по залу деловито, не спеша, на ходу застегивая шлем, который был ему немного великоват.

– Хватит вам обниматься! У нас тут гости, вон рукав мне порвали.

Я посмотрел на Сережкину кольчугу, из которой был вырван клок и разогнутые кольца съехали вниз под собственной тяжестью, оголяя белую ткань рубашки. На кольцах кольчуги висела отрубленная рука, уродливая, иссохшая. Длинные когтистые пальцы намертво вцепились в кольчугу. Сначала я подумал, что это лапа скраджа, но потом понял, скрадж Сережку бы не тронул. Значит, это кто-то другой, с кем мы прежде еще не встречались.

– Что это было?

– Да мразь какая-то, напугал меня, зараза, как схватит за рукав, а я мечом со всей силы и бежать. Он в гробу возле выхода.

– Ага, там есть выход и гроб, что ж, разведку можно считать удачной. Вот только содержимое этих гробов нас как-то не очень интересует.

– Мне показалось, или здесь действительно становится темней? – спросила Ира, оставаясь все такой же спокойной.

– Свет выключают! – крикнул Сережка и метнулся в сторону.

– Ты куда?

Сережка уже распахнул незаметную дверцу у противоположной стены с большой буквой «М» на ней.

– Мне надо.

– Иди с ним, по-моему, он еще сам не понял, насколько испугался. – Ира толкнула меня в бок и сама двинулась к колонне. – Иди, я посмотрю, что будет дальше.

Туалет был самый что ни есть современный. Увидев одну закрытую кабинку, я решил, что Сережка уже там, и не стал его беспокоить, только окликнул:

– Эй разведчик, ты в порядке?

– Угу.

Здесь освещение не меркло, как в большом зале. Машинально открыв кран, я заполнил фляжку водой под самое горлышко. Когда все дела были сделаны, мы с Сережкой погасили свет и тихонько приоткрыли дверь.

– Как настроение?

– Супер!

В большом зале стало совсем темно. Ира стояла возле двери, держа в руках немного потрескивающий лук с наспех натянутой тетивой. За стенами некрополя что-то гулко ухало и шипело, словно паровоз. Стоял протяжный гул, и вообще посторонних и необъяснимых звуков было слишком много. Между колоннами и скульптурами скользили тонкие красные лучи лазерных детекторов, бьющие прямо из глаз изваяний, стоящих в нишах стен. Каменные истуканы словно осматривались.

– Это что-то новенькое.

– Тихо. – Ира приложила палец к моим губам и снова устремила взгляд в темноту. – Там шаги.

Стянув с шеи платок, она намотала его на браслет, чтобы тот не выдал ее в темноте. Сережка последовал ее примеру, а мне пришлось опустить рукав куртки и плотно затянуть манжет перчатки на запястье.

Стараясь двигаться бесшумно, я прошел вперед и присел возле первой колонны. Замер. Сердце гулко билось в груди, предчувствуя надвигающуюся опасность. Медлительное пятнышко лазерного луча скользнуло совсем близко.

Шагов я не слышал. Только приглушенный стук, скрип. В самом конце зала что-то происходило. Какое-то скрытое от глаз движение.

Я вспомнил, справа от двери туалета находилась скамейка, за которой можно было спрятаться от датчиков и возможных гостей. С теми, кто обитал на этом уровне, мы еще не успели познакомиться, но я уже догадался, кто будет на этот раз. Внимательно отмечая движение каждого луча, я осторожно двинулся на ощупь, выставив вперед руку. Кольчуга предательски зазвенела, и я остановился, потом снова медленно двинулся вперед. Почему-то стало сложно удерживать равновесие, пришлось присесть на корточки.