Подъем и падение Запада - Уткин Анатолий Иванович - Страница 60

Москва в 1971 г. подтвердила свою приверженность идеям мирного сосуществования как альтернативы «холодной войне»: «Мы исходим из того, что улучшение отношений между СССР и США возможно. Наша принципиальная линия в отношении капиталистических стран, в том числе США, состоит в том, чтобы последовательно и полно осуществлять на практике принципы мирного сосуществования; развивать взаимовыгодные связи, а с теми государствами, которые готовы к этому, сотрудничать на поприще укрепления мира, придавая максимально устойчивый характер взаимоотношениям с ними»[264]. Отход от политики конфронтации привел к материализации климата «разрядки»: десятки соглашений по вопросам торговли, судоходства, сельского хозяйства, транспорта, мирного использования атомной энергии и т.п. Казалось, что возникает новый мир с более обнадеживающими перспективами, где богатый Запад окажет финансовую и технологическую помощь страдающему от жестокостей жизни миру.

При этом Р. Никсон и Г. Киссинджер видели в политике разрядки, пользуясь определением американского историка Дж. Гэддиса, попытку «сдержать мощь и влияние Советского Союза на основе комбинации давления и соблазнов, которые должны были в случае успеха убедить русских, что в их собственных интересах быть сдерживаемыми»[265]. Администрация Никсона (1969—1974 гг.) стремилась в своей деятельности осуществить синтез стратегической цельности эйзенхауэровского подхода с тактической гибкостью линии Кеннеди — Джонсона. Целью ее были концентрированные усилия по созданию структурно оформленной системы связей с пестрой совокупностью нескольких десятков стран, зависимых в той или иной степени от США. Но Вашингтон пытался организовать зависимый от США мир в тот исторический период, когда возможности американского воздействия значительно ослабли и когда исчезли навсегда как стратегическая неуязвимость США, так и стало ослабевать их исключительное экономическое превосходство, позволявшее им активно применять экономические рычаги воздействия в отношении союзников, сателлитов и противников.

Развивающиеся страны

Движение неприсоединения и «Группа 77» сплотили пестрый лагерь развивающихся стран, а Организация стран — экспортеров нефти стала лидером наступления «третьего мира», когда объявила в 1973 г. эмбарго на поставки нефти ряду развитых капиталистических стран, прежде всего США. Целью многих развивающихся стран стала борьба за установление нового международного экономического порядка (НМЭП), на что Соединенные Штаты отреагировали выдвижением тезиса о том, что руководители развивающихся стран требуют экономических улучшений не для своих народов, а для удовлетворения своих политических амбиций[266]. В январе 1976 г. министр финансов США У. Саймон обрушился на «фальшивых богов тех, кто желает установления нового международного экономического порядка», — экспроприацию иностранной и вообще частной собственности, объединение экспортеров однородных продуктов. В обсуждении стратегической линии взаимоотношений с развивающимися странами судьба международного экономического обмена была прямо связана с судьбами главенства в мировой системе США. Заместитель министра финансов Дж. Парски объявил об этом публично в речи перед сан-францисским советом по мировым проблемам: «Если по политическим мотивам пойти на уступку с требованиями о создании новой экономической системы, то будет совершенно невозможно, исходя из экономических оснований, оправдать наше желание сохранять нашу систему в будущем»[267].

Противники уступок развивающимся странам по существу объединились вокруг тезиса, что «неимущие нации хотят равенства с имущими нациями, не собираясь при этом проходить весь процесс развития». Их главные аргументы против соглашений с развивающимися странами были основаны на том положении, что уступчивость этим государствам будет означать крах всякой системы международной законности, растущий неоправданный волюнтаризм со стороны правительств развивающихся стран, готовых якобы порвать все прежние экономические соглашения и действовать сугубо в эгоистической манере. Новый экономический порядок будет, по их мнению, означать по существу беспорядок.

Большинство в правящих кругах Соединенных Штатов не устраивал сам подход, когда целью развивающихся стран объявлялось производство к 2000 г. 25% мировой промышленной продукции. Представители США официально заявляли, что они против подобных наметок, что они «настроены скептически в отношении полезности ставить перед собой формальную цель», потому что «не существует надежного, научно обоснованного базиса, согласно которому может быть определена конкретная цифра, определение глобальной цели лишь затемнит особые нужды большинства серьезно заинтересованных стран... Правительство Соединенных Штатов не имеет возможностей гарантировать, что их частный сектор может достичь определенной цели. Наше правительство не имеет — и не желает иметь — подобного вида контроля над нашим частным сектором»[268].

Соединенные Штаты возглавили усилия Запада по «отражению» натиска развивающихся стран с первых месяцев 1974 г., когда Вашингтон взялся за задачу координации общей позиции стран — членов Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Пример тому — вашингтонская энергетическая конференция, созванная в феврале 1974 г.

В Западной Азии крупнейшей ошибкой администрации Р. Никсона была исключительная опора на «самый стабильный режим» — шахский Иран, которому с 1972 г. стали продаваться все виды оружия, за исключением стратегического. Ошибка этой ориентации стала очевидной для всех с падением режима шаха в 1979 г. На Среднем и Ближнем Востоке США не сумели занять более или менее прочных позиций в среде арабских стран (за исключением таких стран, как Саудовская Аравия), что осложнило реализацию американских интересов в этом районе после войны 1973 г. В Восточном Средиземноморье поддержка, оказывавшаяся американцами правительству «черных полковников» в Греции, стимулировала в 1974 г. волнения на Кипре, следствием чего были высадка на острове турецких войск и общее ухудшение греко-турецких отношений.

Республиканская администрация оказалась «не готовой» к распаду португальской колониальной империи, что привело к потере американских позиций в бывших португальских колониях — Анголе и Мозамбике, образованию линии так называемых «прифронтовых государств», расположенных на границах с ЮАР, готовых оказать помощь черному населению ЮАР в борьбе против режима апартеида в Южной Африке и враждебных американскому влиянию.

Указанные события стали проявлениями таких революционных преобразований в мире, которые никак не соответствовали схеме «раздела обязанностей» между пятью мировыми политическими полюсами — схеме, лелеемой теоретиками во главе с Г. Киссинджером. Полагаем, что емкую и в целом верную оценку курса республиканцев дал американский историк Дж. Геддис: «Киссинджер стремился к философскому углублению» американского-подхода к мировым делам: концентрироваться на строительстве стабильного международного порядка между сверхдержавами, а уже потом приступать к различным кризисам повсюду... Только на этом пути, думал он, могли быть достигнуты необходимая пропорция и чувство направленного движения, исчезнувшее из недавней американской внешней политики. Оказалось, что достижение перспективы требует жертвы в отношении деталей: сверхупрощение является платой за более широкое видение»[269].

Итогом правления республиканцев Никсона — Форда была беспрецедентная со времен Ф. Рузвельта концентрация власти в руках президента и его ближайшего окружения за счет принижения роли таких традиционных центров влияния, как аппарат госдепартамента и Пентагон. С точки зрения внешнеполитических позиций США была заплачена большая цена: значительное отчуждение ключевых союзников, потеря контрольных позиций в зоне «потенциальных вьетнамов» — освободившихся государств, которые были ранее объектом, а теперь становились субъектом мировой истории.