Фирма - Рыбин Алексей Викторович Рыба - Страница 65

Дела приняли для Толика совсем уж нехороший оборот, когда его и мистера Першона, прибывшего таки к ангару, где хранился памятник, отказались впустить на склад.

Толику был выставлен счет за хранение груза, и, увидев на бланке трехзначные цифры, Боян понял, что затея с продажей Ленина потеряла всякий смысл. Сумма, в которую Толик оценил памятник, учтя все предварительные расходы, вы-звала у Першона лишь язвительную улыбку, а теперь, когда им даже не разрешили войти в ангар, дабы осмотреть столь дорогое произведение искусства, он просто пожал Бояну руку, посмотрел в глаза и сказал:

— Have a nice day.

— Thank you, — ответил Толик и понял, что это была их последняя встреча.

Вечером, когда хозяин квартиры ушел на работу в свой ночной клуб, а Толик в полном одиночестве и отчаянии курил, набивая в маленькую трубочку все новые и новые порции марихуаны, раздался телефонный звонок.

— Алё, — услышал Боян незнакомый голос из включившегося автоответчика. — Алё, я вас беспокою по поводу статуи Ленина. Я таки хотел бы ее принять…

Толик схватил трубку:

— Да!

— Это вы хозяин статуи?

— Я! Я! Мы можем встретиться.

— Конечно, — ответил голос. — Меня зовут Израиль Израилевич. Вы можете приехать в Бруклин?

— Да. Когда вам удобно?

— Мне таки удобно всегда.

— Я сейчас буду. Продиктуйте ваш адрес, пожалуйста.

Израиль Израилевич жил на Второй авеню.

Заплатив двадцать долларов за такси — раньше Толик не придавал значения подобным пустякам, но теперь деньги приходилось считать, — он выскочил на грязный, усеянный кучами мусора тротуар и, быстро найдя нужный дом, нажал кнопку, против которой было написано «Ivanov».

— Одну минуточку, — раздался знакомый голос в динамике домофона. — Я сейчас к вам выйду.

Через минуту дверь открылась, и Толик увидел маленького полного господина в плаще и в шляпе.

— Израиль Израилевич Брик, — сказал господин, протягивая Бояну пухлую ладонь. — Это не моя фамилия, — кивнул он в сторону списка жильцов. — Я тут временно проживаю.

Судя по тому, как был одет Израиль Израилевич, он не собирался приглашать Толика в дом Иванова.

Через несколько минут они уже сидели в уютном скверике на старинной чугунной скамейке.

— Я могу вам помочь, — начал Израиль Израилевич. — Понимаете, мне этот Ленин, как таковой, не очень-то и нужен, но… Я купил один дом в Манхэттене. А друзья предложили мне для привлечения, так сказать, внимания, для услады жильцов поставить на крыше статую. Будет интересно, как вы думаете? Вот я и решил — почему бы нет?

«Как он узнал номер моего телефона? — подумал Толик. — Его же никто…»

— Вы, наверное, удивляетесь, как я вас нашел? — спросил Брик.

— Отчасти, — хмуро ответил Толик. Почему-то Брик ему активно не нравился.

— Знаете, Нью-Йорк — город маленький…

Толик хмыкнул:

— А какой же тогда — большой?

— Большой? — Брик задумался. — Это смотря для кого… Для некоторых людей любой город — маленький. А для некоторых любая дыра — большой город. Некоторые могут сидеть в своем доме всю жизнь, и их никто не увидит и не узнает. А другие, вот как вы, к примеру, всегда на виду. Вообще, это несущественно. Давайте лучше о деле. Сколько вы хотите?

Толик быстро назвал цифру, которая по сравнению с первоначальной, была уменьшена вдвое.

— Так-так… Я хотел бы посмотреть на предмет. Сумма большая. Не хочется покупать кота в мешке.

— Конечно, — сказал Толик. — Только сначала…

— Что? — спросил Брик — Где она у вас лежит? Или стоит?

— Стоит она на шестом причале…

— А-а… Ясно. Так поехали, посмотрим.

— Сейчас уже поздно, наверное, — покачал головой Боян. — Думаю, что в ангар нас не пустят.

— Молодой человек. — Брик медленно поднялся со скамейки. — Моя фамилия Брик. Я живу в Нью-Йорке тридцать лет. И я занимаюсь коммерцией. В том числе и в порту. В том числе мне известно, где находится шестой причал. И в том числе я знаю людей, которые там работают. Поехали, посмотрим, что там у вас за памятник.

Было уже темно, когда они вошли в ангар. Брик действительно обладал свойством проникать в запертые для других помещения. Он не пользовался волшебными заклинаниями или отмычками, однако элемент волшебства в его действиях все-таки присутствовал. Словно из-под земли, на пустынном ночном причале возникали люди, позвякивающие ключами, шуршащие документами, вынутыми из черных папок, Брик что-то подписывал, кому-то пожимал руки, коротко смеялся и быстро говорил по-английски.

— Очень хорошо, очень хорошо, — говорил Брик, расхаживая вокруг деревянного короба. — А открыть можно?

— Попробуйте, — махнул рукой Толик. Он полагался на возможности Израиля Израилевича и не ошибся. Через двадцать минут невесть откуда взявшиеся рабочие сняли доски, и чугунный Ильич предстал перед Бриком, Толей и ошеломленными работягами во всей своей красе.

— Ну что же, — спокойно подвел резюме Израиль Израилевич, — я могу купить у вас это за… за вот столько…

Он протянул Толику бумажку с цифрами.

— Да что вы? За кого вы меня принимаете?

— Пожалуйста, пожалуйста, возможны варианты. — Брик ничуть не смутился и протянул Бояну свою визитку. — Если надумаете, позвоните мне по этому телефону. Я же сказал, возможны варианты.

Толик, вдохновленный тем, что покупатели все-таки начали появляться, и слегка обиженный смехотворной ценой, за которую хотел купить скульптуру Брик, бегал по Нью-Йорку еще неделю. Он обошел все галереи, с владельцами которых был хотя бы шапочно знаком, посетил несколько редакций художественных журналов, обзвонил всех своих знакомых и знакомых знакомых, имеющих пусть даже малейшее отношение к художественному бизнесу, — все было напрасно. Тогда, прокляв все на свете и в первую очередь Нью-Йорк с его стремительно меняющимися приоритетами, он позвонил Брику.

— Я вас слушаю, Анатоль, — ласково приветствовал Бояна Израиль Израилевич.

— Вы сказали — возможны варианты…

— Да. Цену вы знаете. Я готов купить это за наличные.

— То есть? — не понял Толик. — Меня ваша цена…

Боян хотел сказать «не устраивает», но вовремя спохватился. Он только сейчас понял, что условия хитрого еврея нужно принимать. Брик уже продемонстрировал ему свои возможности. Вычислил его телефон, по-хозяйски распоряжается в порту, перед ним распахивают ворота складов, открывают неоплаченный груз… Конечно, Брик знает, что делает, и знает, что лучшую цену, как он выражается, «этому» Толику в Нью-Йорке никто не даст.