Побратимы Гора (ЛП) - Норман Джон - Страница 79

- Ты кажешься совсем другой женщиной, чем была прежде, - признал я.

- Теперь я понимаю, что я - рабыня, Господин.

- Если я приму твоё служение, Ты должна понимать, что я сделаю это безоговорочно, - предупредил я.

- Сильный мужчина никогда не принимает женщину на любых других условиях, -согласилась она. - У меня нет другого пути.

- Ты понимаешь, что это такое быть полной рабыней мужчины?

- Да, Господин.

- Говори, - велел я.

- Рабыня полностью подвластна владельцу всеми способами, и всех смыслах. Она -его, чтобы делать только то, что ему нравится. Она зависит от него во всём вплоть до еды и самого маленького клочка одежды, если он её позволен. Она полностью является объектом наказаний, унижений и его плети. Она принадлежит, как сандалия или седло. Она может быть убита даже по прихоти, если её рабовладелец того пожелает, - торжественно продекламировала она.

- Приемлемы ли для тебя эти и другие подобные условия? – спросил я.

- Да, Господин, - ответила она, склонив голову.

- Я принимаю твоё служение

- Спасибо, Господин! – крикнула она, хватая меня за ноги и целуя их.

Я почувствовал её слезы даже через тунику.

- Встать, - скомандовал я, и она радостно вскочила на ноги. - Ты думаешь, что твоя жизнь рядом со мной будет легка, рабыня?

- Нет, Господин, - ответила она, со счастливой улыбкой.

Я подошёл к волокуше, на которой лежал Хси, различные вещи и инструмент, и отрезал кусок от мотка узкой, сыромятной верёвки.

- Он собирается надеть ей ошейник! - сказала одна из женщин Ваниямпи, взволнованно, и со страхом в голосе.

- Да, - сказала другая, затаив дыхание.

- Убирайтесь! - взвизгнула Редька своим женщинам и мужчинам. Но женщины не сдвинулись с места. Мужчины, опустив глаза, но украдкой бросая взгляды на происходящее, также не горели желанием уехать.

Я взял узкую верёвку, и закрепил её на шее девушки, обмотав три раза, и завязав узлом на горле. Потом поводил пальцем под петлями, удостоверяясь, что они не ерзали, но в тоже время были удобны, и нисколько не стесняли дыхание. Задача ошейника состоит в том, что он должен отметить женщину как рабыню, а также во многих случаях, посредством таких вещей как особый вид узла, ярлык, гравировка на металле самого ошейника, или на пластине, прикреплённой к нему, чтобы идентифицировать владельца, а не в том, чтобы вызвать её дискомфорт. Большую часть времени она не будет даже чувствовать, что носит его. Конечно, ей всегда можно напомнить об этом. А если она почувствует сомнение, она может всегда потрогать его. Этот символ её статуса всегда находится на ней. Я оставил два свободных конца плетеной сделанной из сыромятной кожи верёвки, приблизительно семи - восьми дюймов длиной, свисать вниз. Они могли послужить в качестве удобной, короткой привязи, чтобы тащить её за них, если я пожелаю.

Я осмотрел на заключенную в ошейник женщину. На шее три петли, узел спереди, концы верёвки свисают вниз между её грудей. Этот способ наложения ошейника, весьма известен на Горе в целом, особенно часто он применяется после взятия города, когда металлические ошейники оказываются в дефиците, или в сельских районах, но необычен в Прериях, где кожаный, расшитый бисером и завязанный на узел ошейник почти единственно применяем. Соответственно, я не думал, что могут возникнуть большие сомнения относительно того, кем является тот, кому принадлежало её служение.

Я подумал, что она станет прекрасной рабыней.

- Она в ошейнике! - затаив дыхание сказала одна из женщин.

- Да! – поддержала её другая.

- Убирайтесь! - прошипела Редька.

Я отметил, что даже мужчины за одним исключением, пусть и украдкой, но косились на заключение красивой женщины в ошейник. Также, я не мог не заметить, что им было жаль, что у них не было такой женщины в ошейнике. И мне даже стало интересно, а не мог ли вид её порабощения пробудить их мужественность. Исключением был Тыква. Он решительно подавил свой взгляд. Он вспотел, сжал кулаки. Я видел, что он, принятым у Ваниямпи способом, повернет свою мужественность против себя, используя её, чтобы унизить себя, чтобы заставить себя страдать, отрицая свою сущность, независимость и господство.

- Займи место моего друга, в постромке волокуши, рабыня, - приказал я.

- Слушаюсь, Господин.

Кувигнака освободился от широкого, плечевого ремня, за который он тащил волокушу и помог девушке приспособить его на тело. Теперь она стояла перед волокушей, очень прямая и красивая, с ремнем поперёк её тела. Мужчины и женщины, за исключением Тыквы и Редьки, взволнованно со страхом и завистью смотрели на неё. Эта женщина стала рабыней, теперь она будет служить любыми способами, которые для неё выберет владелец, даже в качестве тяглового животного.

- Убирайтесь! – в который раз повторила Редька.

Но мужчины и женщины не двигались.

- Тыква, - окликнула Редька. - Тыква!

Я видел, что она обратилась к нему, признавая в нём природного лидера.

- Да, Редька, - сказал он.

- Уходи, - приказала она. - Уходи, Тыква!

- Да, Редька, - сказал он, покорно повернулся, и отправился в сторону загона. Остальные, а за ними и Редька, бросающая на нас через плечо полные ненависти взгляды, потянулись следом.

Я подошёл к девушке, стоявшей с ремнём на теле. Она гордо подняла голову.

- У нас мало еды, - предупредил я. – Зато много опасностей.

- Я - рабыня, - ответила она. - Выпорите меня, если я не нравлюсь Вам, но не погоняйте.

- Это - подходящий ответ, - сказал я, и полюбовался ей, отмечая, насколько она привлекательна.

- Мне кажется, что Ты слишком рисковала, - заметил я. - Ты была очень смела, очень храбра.

- Это не так, Господин, - улыбнулась она.

- Почему Ты решила, что я приму твоё служение? – поинтересовался я.

- Я знала это. Я чувствовала это.

- С какого момента?

- Как только Вы велели мне встать перед вами на колени, - улыбнулась она.

- Любопытно.

- Я - женщина, - засмеялась она. - Мы можем чувствовать такие вещи.

- Интересно.

Насколько же тонок и глубок женский ум, подумал я. Как много они могут узнать, как много почувствовать. Как примитивен и груб, а порой наивен, иногда кажется интеллект мужчин по сравнению с женской интуицией. Какие же всё-таки глубокие и замечательные это существа - женщины. Может ли кто-то на самом деле понять эмоциональную глубину и потребности, всю бесконечность этих цветов природы и эволюции? Насколько естественно то, что искренне любящий мужчина будет интересоваться не её извращенностью, в конечном счете, бесплодной, а её эмоциональной и чувственной правдой, древней и глубокой заключённой внутри неё, с тем, чтобы исполнить её биологическое и естественное предназначение. Впрочем, я быстро выкинул эти мысли из своего ума, поскольку она была просто рабыней, и должна была таковой и рассматриваться.

- Ох! – вздохнула он, когда я потуже затянул упряжь на её теле. - Господин суров.

- Тихо, рабыня, - велел я.

- Да, Господин, - сказала она, и улыбнулась.

- Каково наше теперешнее направление? – поинтересовался я у Кувигнаки.

- Мы пойдем на север, - объявил он. – Потом мы продолжим движение на северо-запад от Скалы Советов в земли клана Касму. А знаю те места. Это стойбище Касму, предложенное в качестве места сбора Кахинтокапой.

- Интересно, выжил ли он, - хмуро бросил я.

- Давай надеяться на лучшее, - предложил Кувигнака.

- И что там за место?

- Оно достаточно укромное. И там есть лес и вода. Дичь доступна по близости, -вкратце, описал он.

- Кайилы знают об этом месте? – уточнил я.

- Да. Мы вообще знакомы с местами стойбищ друг друга. Это важно, если мы хотим созвать кланы. Это может также быть важно зимой, когда есть еда в одном месте, и нет в другом.

- Значит, выжившие, возможно пошли в то место.

- Это вполне вероятно, - кивнул Кувигнака.

- Тогда в путь, - скомандовал я, и поднял другой ремень упряжи, и перекинул его через плечо.