Противостояние. Книга первая (СИ) - "Сан Тери" - Страница 21

<center>***</center>

Сообразить, для чего я нахожусь в спальне наставника, мне удалось не сразу.  Не считая того шутливого обломавшегося поцелуя в щёчку в детстве, мастер  никогда не позволял себе никаких телодвижений в мой адрес. Не проявлял ни малейшего интереса. Я просто поверить не мог, что мне придётся разделить с ним ложе и  учиться ублажать мужиков.

Я позволил себе оттолкнуть его, упрашивая об отсрочке и моля не делать этого со мной... Канто на мгновение растерялся, а потом разозлился. Привыкнувший к послушанию, он не ожидал сопротивления.

Со своей стороны, Айгура и так затянул с процессом, насколько возможно. Через несколько месяцев мне должно было исполнится четырнадцать – возраст  совершеннолетия, а я, по мнению Айгуры, очевидно, и не целовался ни разу. Я развеял чужое убеждение, вдоволь намиловавшись на конюшне с одной из служанок Эвей. Вероятно, от взора наставника ничего не укрывалось. На следующий вечер Канто приказал мне явиться к нему в спальню, саркастичным тоном поведав, что, раз я достаточно взрослый, чтобы валять девок в стогу, не пора ли мне вспомнить о своих прямых обязанностях.

Любой десятилетний пацан в храме имел представление о том, как доставлять удовольствие старшим.  Это было распространённой практикой и считалось частью обучения. Частью, которой я удачно избежал, находясь под протекцией Канто.

Айгура нервничал. Впервые на моей памяти у мастера дрогнули пальцы, когда неторопливо шагнув в моём направлении, он предложил успокоиться и...

Не слушая слов и не воспринимая ненавязчивые ласки, я начал вырываться;  заорал резаным поросёнком, сообразив, что учитель не намерен меня отпускать и продолжит в любом случае.

Несмотря на существенные потери в гардеробе, мне удалось отбиться и удрать, что немало говорит о моих способностях.

В двенадцать лет я выдерживал боевые спарринги с Айгурой Канто. В тринадцать - практически на равных бился с ним на мечах, уступая лишь в силе и опыте, но годы шли... Я рос и становился крепче с каждым днём.

К сожалению, к умственному развитию это не относилось. По мнению Айгуры, оно у меня крепко запаздывало.

Подозреваю, Канто временами сам не понимал, за какие грехи я ему достался, и не раз проклинал день, когда, не слушая предостережений Гавейна, взялся за моё обучение.

Парнем я был способным, пожалуй, слишком. Полуголый наставник, пытающийся отловить собственного ученика, скачущего практически в чём мать родила -  зрелище не для слабонервных, учитывая, что я выпрыгнул в окно и кинулся прямиком через крышу, решив спрятаться  в лесу и отсидеться, пока у Айгуры голова на место не встанет.

Дикий вопль "Себе х*й в ж**у засунь, старый извращенец!!!" не слышал только глухой.

Госпожа Эвей подавилась чаем. Магистр, активно обсуждающий в этот момент с одним из посланников цену на услуги и расхваливающий навыки своих людей,  осёкся на полуслове, провожая глазами эпическую картину бегства.

Окно в комнате третьего этажа вылетело, взрываясь осколками, изнутри выскочило полураздетое тело, совершило сальто и вскарабкалось на крышу, делая рывок на ускорение. Следом бесшумной молнией сигануло второе - в штанах, и, сориентировавшись, запрыгнуло сразу, одним движением, экономя время.

По несчастливому совпадению, открытая терраса, где происходило чаепитие,  выходила в сад именно на сторону комнаты Канто, решившего не в добрый час взять халтурку на дом.

Повисла неловкая, гнетущая пауза, во время которой все, кто встречал несущееся по храму недоразумение, реагировали тем или иным образом.

Билась посуда, тихо отвисали челюсти, любимые кошки бабушки Эвей, решившие погреться на тёплой печке внутреннего двора, с диким мявком прыснули куда попало, роняя горшки и плошки.

-  Луна сегодня... необыкновенная, - первым нашёлся посланник, торопливо опуская глаза и делая вид, что занят выбором закуски.

-  Действительно. Влияние её так удивительно. В этот период энергия двух начал циркулирует особенно сильно, что помогает в использовании специальных техник на раскрытие  внутренних способностей.  Эффект от слияния с животной природой  поистине уникален.  Мастер Канто - один из наших лучших учителей - работает нетрадиционными методами, что мы имели возможность наблюдать.

Госпожа Эвей с невозмутимым видом предложила посланнику ещё чашечку чая.  Она вообще славилась тем, что умела находить выход из самых неловких ситуаций.

Храм  нас запомнил.

Разозлить и довести до белого каления Канто не мог даже магистр Гавейн. Нездоровые вопли, распугавшие ночных обитателей леса, сообщали всем желающим их послушать, что ученику мастера это удалось. Использование  сексуальных техник без предварительной подготовки считалось жёстким наказанием, на грани садизма. Мастер Канто не торопился и применял их по очереди, убедительно доказывая некоторым неподдающимся, что х** в ж*** ещё заслужить надо и кое кто сегодня просить будет, но х** допросится.

Приглушённый вопль и отчётливый мат, в котором угадывались интонации мастера Канто, подсказывал, что кое–кто допросился, хоть и абсолютно не заслужил.

Наутро Канто с невозмутимым видом прошёл через главные ворота, таща на плече повисшего тряпочкой ученика. Тот с лицом идиота пускал слюни.

Убедительно доказать, что я осёл, сам себя лишивший счастья, ему удалось, как и донести: по возвращении моя шальная выходка не сойдёт с рук.

Единственное, что спасло меня от расправы на месте: в планы мастера не входило,   чтобы  занятия любовью ассоциировались с негативными воспоминаниями и превращались в бездумное исполнение без души. Работа убийцы - творческая. Айгура Канто возводил её в ранг искусства, считая смерть высшим проявлением совершенства, призванным подчеркнуть красоту жизни, когда убийство, как последний штрих, завершает целостность картины. Подозреваю,   Белая госпожа не зря считала Канто больным на всю голову. Но, зная о его странностях, она не могла отрицать безупречность такой логики. Холодное трезвомыслие и рационализм неизменно отличали ночных убийц на заданиях. Они никогда не теряли головы, оценивая ситуацию и безошибочно выбирая оптимальное решение.

Иногда ценой такого выбора могла стать чья–то жизнь. Ходили слухи,  что в прежние времена напарником Айгуры Канто была Белая госпожа. Но в критической ситуации Канто предал её и оставил умирать. Добиться правды от убийц сложно, однако туманные намёки и недоговорки позволяли сделать кое-какие выводы.

Белая госпожа хранила молчание, однако при виде Айгуры Канто глаза её становились стеклянными и ничего не выражали, а иногда за ресницами - угольными бабочками - порхала непроглядная темнота.

Сердца разбиваются предательством любви. Люди живут с осколками в душах, острые края которых ранят больно и продолжают причинять страдания спустя долгое время.

Лучше бы наставник избил меня самым зверским образом. Но... Канто редко опускался до плебейского рукоприкладства. Зачем?  В его распоряжении было более совершенное оружие.