Старики и бледный Блупер - Хэсфорд Густав - Страница 34

– Прибежал, сиди и жди. Прибежал, сиди и жди. – Алиса смахивает с бровей пот. – Вот чего я больше всего хочу, так это вернуться на высоту и выкурить с тонну дури. В смысле – ты уверен, что здесь безопасно? Я … Подожди! … Что-то было.

Тишина.

– Птица? – говорит Ковбой. – Или ветка упала. Или…

Алиса покачивает головой.

– Может, так… Может… А может – затвор передернули.

Голос Ковбоя становится суров:

– Маньяк ты, Темень. Тут гуков нету. И еще километров четыре-пять не будет. Мы должны идти вперед, а то гуки успеют засаду выставить. Ты же знаешь…

Донлон подползает к Ковбою, не отрывая трубки от уха.

– Одинокий Ковбой, Дед запрашивает отчет о нашей дислокации.

– Двигай вперед, Темень. Я не шучу.

Алиса закатывает глаза.

– Ну, ноги, давайте в путь.

Алиса делает шаг, останавливается.

– Весело, как никогда…

Говорю своим фирменным голосом Джона Уэйна:

– После Вьетнама о войне будут плохо думать.

Папа Д. А., который идет замыкающим Чарли, отзывается:

– Эй, Мистер Вьетнамская война, мы тут участок под ферму забьем?

Ковбой обрывает:

– Заткнуться всем на хрен.

Алиса мнется, что-то бормочет, делает еще один шаг вперед.

– Ковбой, старина, может, старые солдаты и не умирают, но молодые – наверняка. Непросто изображать из себя черного Эррола Флинна, понимаешь? Я вот точно решил – если мне за весь этот маразм, которым я тут занимаюсь, не дадут Почетную медаль Конгресса, я Мистеру Эл-Би-Джею пошлю фотографию своей черной сраки, восемь на десять, а на обороте напишу, каково…

Алиса, наш головной, трогается в путь. Он расслабленной походкой выходит на маленькую полянку.

– Я что имею в виду…

Бах.

От выстрела из снайперского карабина Алиса подпрыгивает и застывает, вытянувшись в струнку, как по стойке смирно. Его рот открывается. Он оборачивается, чтобы что-то сказать. В глазах – безмолвный крик.

Алиса падает.

– Ложись!

Бросаюсь на землю – вот сейчас…

– О-о-о, не…

Лицом – в черную землю. На земле – мертвые листья.

– Алиса!

– Что за…?

Мокро как. Локти оцарапал.

– Темень!

Глаза глядят, глядят… Не видят ничего.

– О-о-о… Б-л-л-л…

Ждем. Ждем.

– Э, как ты…

Тишина.

Мне становится страшно.

– Алиса!

Алиса не шевелится, и я поджимаю коленки, стараюсь сделаться маленьким-маленьким, и у меня такое ощущение, что вся задница выворотилась наизнанку, и я думаю о том, как было бы здорово, если б капеллан Чарли выучил меня всяким волшебным штукам, и я бы тогда залез в собственную жопу и спрятался, и я думаю: "Хорошо, что его, а не меня".

– Алиса!

Алиса, наш головной, ранен. Его огромные черные руки впились в правое бедро. Вокруг по палубе рассыпалась дюжина гуковских ног.

Кровь.

– Внимание по сторонам!

– Черт! – говорит Ковбой. Сдвигает "стетсон" на затылок и поправляет очки указательным пальцем. – Санитара!

Команда эхом проносится по тропе.

Док Джей взбирается в гору на четвереньках, как медведь, которому надо поспешать.

Ковбой машет рукой: "Давай сюда, Док".

Донлон хватается за щиколотку Ковбоя, тычет Ковбою трубку радиостанции.

– Полковник Трэвис у трубы.

– Пошел ты, Том. Занят я.

Ковбой и Док Джей ползут вперед.

Донлон говорит в трубку:

– Г-м, Внезапная смерть-6, Внезапная смерть-6, я Штык-Малыш. Как слышно? Прием.

Ковбой приостанавливается, бросает назад:

– Ганшипов. И медэвак.

Донлон говорит в трубку, вызывает Деда. Помехи. Трубка подвешена на проволочном крючке, который зацеплен за ремешок каски Донлона. Донлон нараспев произносит слова, будто читает заученную молитву. Донлон перестает говорить, прислушивается к сверчкам в трубке и кричит:

– Дед говорит: "Только вы в состоянии спасти лес от пожара".

Ковбой оборачивается.

– Что? Что еще за хрень?

Радиостанция потрескивает. Помехи.

– Гм… Прошу повторить, прошу повторить. Прием.

Помехи. Донлон вслушивается, кивая головой.

– Вас понял. Оставайтесь на связи, сейчас…

Донлон орет:

– Дед одно и то же говорит: "Только вы в состоянии спасти лес от пожара…"

Ковбой отползает обратно к нам.

– Донлон, если ты, пацан, со мной тут шутки шутишь…

Донлон пожимает плечами.

– Честное скаутское.

Я говорю:

– Ковбой, ты абсолютно уверен, что полковник на нашей стороне?

Скотомудила сплевывает.

– Именно так! Служака-служакой, так ведь?

Донлон покачивает головой:

– Халявы не будет. Дед наш точно динки-дау, чокнутый.

Я фыркаю:

– Да был бы и нормальный – какая разница?

Ковбой говорит:

– Передай этому служаке, мать его так, что мне нужен вертолет для…

Бах.

Пуля попадает в радиостанцию Донлона. Удар опрокидывает Донлона на спину. Донлон барахтается, как опрокинутая на спину черепаха.

Подползаю на четвереньках. Хватаю Донлона за ремень и оттаскиваю его за валун.

Донлон жадно хватает ртом воздух.

– Боку спасибо, брат…

Ковбой и Док Джей спорят. Ковбой говорит:

– Алиса как на ладони. Нам к нему не добраться.

Салага говорит: "Там всего один солдат противника?"

– Заткни хлебало. – Скотомудила устанавливает на гнилое бревно пулемет и поправляет золотистую ленту над банкой из-под сухпая, которую он прицепил к пулемету, чтобы патроны подавались ровно.

Ковбой говорит:

– Надо гонца послать…

Бах.

Ковбой откатывается в сторону. "Все нормально. Все нормально".

– Он снова в Алису попал!

Алиса шевелится, стонет.

– Болит… Болит…

Черная дыра насквозь прошила брезентовый тропический ботинок на левой ноге Алисы. Алиса смеется, скалится, скрежещет зубами. "Я старик…"

Скотомудила пинает гнилое бревно ногой и открывает огонь. Высокоскоростные пулеметные пули врезаются, врубаются в лес, отлетают в стороны, ритмично вгрызаются в стволы деревьев, срывая листья с веток и поражая птиц.

Салага открывает огонь из M16. Младший капрал Статтен стреляет из М79, граната взрывается, но в темноте не видно, где. Я замечаю странную тень на суку и посылаю туда несколько пуль из своей "масленки". Но все летят в молоко. Целиться-то не в кого.

Салага выдергивает кольцо и швыряет гранату.

Ковбой орет среди оглушающего грохота:

– Хорош, хорош, прекратить на хер!

Все прекращают огонь – все, кроме Скотомудилы. Кладу руку на мудилино плечо, но его пулемет продолжает выбрасывать горячие медные гильзы и черные железные звенья ленты, пока она не кончается.

– Убью урода! – орет Скотомудила. – Откат – п…ц всему!

– Ага.

– Ага.

– Закон джунглей, парень.

Скотомудила бьет по гнилому бревну кулаком. "Я ему сердце вышибу!"

– Ага.

– Убью урода!

Алиса пытается выползти из зоны поражения.

– Ковбой? Брат? – Алиса тянется к нему рукой в перчатке.

Бах.

Рука Алисы падает. Он снова медленно ее поднимает. Кожа разорвана в клочья. И указательный палец оторван. "Не надо… Нет…"

Алиса вопит.

Док Джей вскакивает. Ковбой хватает его и тянет вниз.

– С ума сошел?

Но Доку Джею удается вырваться. Он отцепляет от ремня аптечку и сбрасывает все остальное.

Ковбой спадает с лица.

– Не надо, брат. Этот снайпер не мажет…

– Я здесь санитар, – говорит Док Джей, – а не ты. – И, прежде чем Ковбой успевает что-либо сделать, Док Джей вскакивает и бежит. Он бежит пригнувшись, зигзагами.

Бах.

Док Джей спотыкается на бегу, падает.

Левое бедро Дока пробито навылет. Из раны торчит зазубренная кость. Док пытается ползти вперед, отталкиваясь здоровой ногой.

Ковбой срывает кольцо с дымовой гранаты, метает ее.

– Что ж делать то? …

Отделение собирается за валуном. "Рассыпаться", – говорю им нерешительным голосом. У салаги глаза совсем одуревшие, держит винтовку перед собой, как на параде. Глаза Скотомудилы налились кровью, он шарит ими по зелени, пытаясь высмотреть вспышки выстрелов, шевеление листвы – любой признак жизни. Младший капрал Статтен и остальные молча ждут приказаний. Донлон баюкает свою мертвую радиостанцию.