Кто вы, Лаврентий Берия? Неизвестные страницы уголовного дела - Сухомлинов Андрей Викторович - Страница 52

«Председательствующий Чепцов (к Васильеву): Кто решал вопросы об аресте того или иного человека?

Васильев: Этот вопрос решал Рухадзе, как начальник отдела, или на этот счет поступали указания из Сухуми, т. е. из НКВД Абхазии. Случалось так, что человека арестовывали, а уж потом оформляли документально его арест. Прокуратура фактически была устранена от надзора за законностью производившихся арестов.

Такие «порядки» ведения следствия, содержания под стражей распространялись и на аппарат НКВД Грузии. Руководил этим Берия.

Дополнительно к набору средств, помогавших вырывать «признания», по распоряжению Рапава во внутренней тюрьме, возглавляемой Надарая, оборудовали так называемые «горячие» и «холодные» камеры. Как свидетельствовала бывший фельдшер тюрьмы Тестова, «в «горячих» камерах вдоль стен были проложены трубы, по которым подавался пар, а в «холодных» камерах на пол набрасывался снег и заключенный помещался в них без одежды.

Председательствующий Чепцов (к Курели):[118] Какие последствия наступали от длительного пребывания в «горячих» камерах?

Курели: Как правило, паралич сердца».

С изощренной жестокостью «работал» со своими жертвами Кримян. Его «методы» испытал на себе бывший сотрудник НКВД Петросян, необоснованно арестованный по указанию Кримяна. Петросян показал: «В период следствия Кримян и Савицкий меня систематически избивали кулаками, ногами, ременной плетью, заставляли меня танцевать и всячески издевались, постоянно истязали так, что я не менее 30–35 раз терял сознание… Кримян выбил мне кулаком четыре зуба. Он же заставлял меня лизать кровь на полу». На суде Кримян не отрицал, что бил плетками, веревками, ремнями. Он признался, что арестованных по его указанию раздевали догола, клали на диван и избивали.

Он подтвердил также, что иногда заходил к Савицкому и Парамонову и помогал в избиении арестованных.

Не располагая никакими доказательствами вины людей, следователи начинали допрос, по свидетельству Савицкого, стандартной фразой: «Мы вас предупреждаем, что в распоряжении следствия имеются исчерпывающие материалы, изобличающие вас как члена контрреволюционной организации. Будете сами говорить правду или мы вынуждены будем приступить к изобличению вас».

Потерпевший Чарян показал, что на очной ставке с Демирчаном по требованию Рухадзе и Мартиросова они избивали друг друга палками, а те, видя эту картину, хохотали.

С ведома Надарая фабриковались акты, где причина гибели человека замалчивалась, подменяясь диагнозом о неизлечимой болезни. Вот несколько примеров.

Арестованный сотрудник НКВД Арутюнов скончался вскоре после того, как к нему были применены пытки по распоряжению Хазана. В медицинском же заключении записано, что он страдал многочисленными заболеваниями, от чего и скончался в камере.

На допросе умер бывший нарком социального обеспечения Грузии Вашакидзе. Одним из поводов к его аресту было то, что весной 1935 года в его кабинете «троцкист» Папулия Орджоникидзе[119], критикуя Берия, употребил «уличное выражение» (так в протоколе. — Авт.) в адрес последнего, а Вашакидзе скрыл этот «контрреволюционный» выпад.

Бесследно исчез в стенах НКВД Грузии бывший заместитель постоянного представителя Армянской и Грузинской союзных республик в Москве Левон Вермишев. Ни в следственных, ни в тюремных материалах, ни в документах «троек» нет никаких сведений о его судьбе. Впервые «рассекретил» на допросе эту тайну в 1955 году Савицкий. Вот выдержка из протокола допроса: «Во второй половине 1937 года в НКВД Грузии был доставлен из Москвы зам. постоянного представителя Армянской и Грузинской республик Вермишев. Показаниям его придавалось особое значение, так как ими интересовался сам Берия. Добиваясь признательных показаний от Вермишева, Кримян так его избил, что на следующий день тот умер в камере».

Нередко к Рухадзе и другим руководителям НКВД Грузии поступали предсмертные письма, в которых обреченные на смерть люди буквально кричали о помощи. Прощальную весть из камеры послал, в частности, бывший ответственный работник ЦК КП (б) Грузии Долидзе:

«Говорю свое последнее слово вам. Я и вместе со мной весьма многие преданные сыны нашей великой сталинской партии ни в чем не виноваты. Мы погибаем в результате провокации врагов народа, которые сумели оговорить лучших, преданных товарищей. Система же следствия в нашем НКВД такова, что оговор находит подтверждение. От нас же не выслушивают никаких оправданий, никаких выводов, заставляют подписывать и показывать всякую чушь и ерунду. Говорят, были и такие, которые ничего не показали, их тоже расстреливали. Кому это нужно, как не врагам…

Почему не подумаете над тем, что весь актив, который не раз доказывал свою преданность ленинско-сталинской партии, вдруг стал врагом строя, за который они боролись, врагом той партии, которая их воспитала и создала? Ведь это ерунда и чушь!

Совершаются ужасные, чудовищные преступления — истребляются люди, беспредельно преданные партии Сталина, беззаветно преданные вождю партии великому Сталину!

Моя просьба перед смертью — подумайте над этим. Мои показания, как и многих, сплошной вымысел, выдуманный под пыткой. Прощайте! Долидзе, камера № 21».

Материалы дела сподвижников Берия убеждают, что под ширмой борьбы с «пятой колонной», троцкистами, террористами, членами повстанческих и других «контрреволюционных» формирований творился геноцид против грузинского парода. Массовые аресты, дикие расправы создали в республике чрезвычайно тревожную обстановку.

Сохранились документы того периода, отобразившие невиданный размах репрессий в Грузии. В собственной «оперативной автобиографии» Рухадзе, к примеру, похвалялся: «Лично вскрыл немецкую резидентуру, возглавляемую пчеловодом Леткеманом. По Гаграм были выявлены и разоблачены 17 шпионов немецкой разведки. Все осуждены к ВМН. Под моим непосредственным руководством агентурными и следственными мероприятиями было разоблачено и арестовано до 700 человек врагов народа, уличенных во вредительской, диверсионной и террористической деятельности. Большая часть была осуждена к ВМН, остальные на разные сроки наказания».

Тогда же Хазан «заслужил» лестную характеристику. В его личном деле читаем: «С мая 1935 года возглавлял 1-е отделение 4-го отдела УГБ НКВД Грузии по борьбе с антипартийными контрреволюционными формированиями. За это время при непосредственном его участии изъято 1400 членов троцкистской организации Грузии и ликвидирован ряд террористических групп».

Масштабы преступлений в Грузии отчетливо видны из показаний Кримяна, которого Гоглидзе считал в те годы «молодым талантливым чекистом, подающим большие надежды». Вот его показания: «Помню дело Мгалоблишвили (председатель СНК Закавказья. — Авт.). Он был арестован в июле — августе 1937 года. Дело вели Хазан и Твалчрелидзе. Я видел, как Твалчрелидзе со своим помощником жестоко избили Мгалоблишвили. Я имел возможность ознакомиться с показаниями Мгалоблишвили и заявляю, что они надуманы и он осужден неверно. На основании его вынужденных показаний были арестованы и осуждены сотни невинных людей. Под воздействием Твалчрелидзе он дал показания о наличии 1500 повстанцев, затем довел эту цифру до 4000 человек, а потом до 7000 человек. В числе руководителей этой «повстанческой организации» были названы все секретари райкомов КП(б) Аджарии и Абхазии».

О том, как обнаруживались иногда «контрреволюционные организации», показал бывший секретарь комсомольской организации одного из колхозов Эрьян: «16 или 17 июля 1937 года ко мне приехали сотрудники НКВД и попросили составить список самых активных комсомольцев и их родственников. Эту просьбу я выполнил. Ночью начались аресты лиц, указанных в списке. За ночь было арестовано человек тридцать, а на другой день арестовали и меня… Началось «следствие». Всех арестованных следователи жестоко избивали и требовали признания вины в принадлежности к «контрреволюционной организации». Через месяц мне объявили, что я осужден на 10 лет лишения свободы, и отправили меня в лагерь. Из арестованных остались в живых только 6 человек».