Право выжившего - Рясной Илья - Страница 30

— Диета, — сообщил он. — Ем только по расписанию. Каша, куриный бульон. Язва виновата, подлая.

— У меня тоже язва, — сказал Гвоздь.

— На нервной почве и от лагерного недоедания? — усмехнулся гость, и Гвоздь недобро посмотрел на него. Ему не понравился фривольный тон. И вообще не нравилось, когда о таких вещах говорят с легкой улыбкой на лице.

— От нервов, — кивнул он. — После того, как в ответ на ментовские провокации, вены вскрыл и тем зону на бунт поднял. Менты сильно пожалели, что связались.

— У меня тоже от нервов, — гость демонстративно не обращал внимания на нотки угрозы в голосе Гвоздя. — Только я их на другое тратил… Вот от пива не откажусь. Люблю пиво. Что бы врачи ни говорили — буду его пить. Слабость.

Гость налил в высокий фужер немецкого пива из стеклянного бочонка и жадно проглотил, вытер салфеткой лицо.

— Хорошо.

— Вас так и называть, как вы представились — Семен Семенович?

— А чем плохое имя? Да и что наши имена? Главное, чтобы человек был достойный.

— Хотелось бы.

— Хотелось — что? Убедиться в моих достоинствах? Не стоит, — теперь уже в беззаботном голосе гостя слышалась угроза. — К делу. Мы люди не жадные, но грядущие убытки нас совсем не радуют.

— Небольшой сбой. Но «порошок» будет.

— Что за «порошок»? — непонимающе посмотрел на Гвоздя незнакомец. — «Тайд» ?

— Посылка, — поправился Гвоздь, подумав про себя:

«Конспиратор хренов». — Будет через несколько дней.

— Через несколько дней? .

— Сбой в канале. Обстоятельства.

— Вы как «Аэрофлот» — никакой ответственности за опоздание.

— Бывают накладки, • — Гвоздю меньше всего нравилось оправдываться.

— Когда будет?

— Двое-трое суток. Мы сумеем решить все проблемы.

— Что я слышу? Двое-трое суток… В приличном обществе принято соизмерять свои возможности и обязательства.

— Вы не работали учителем ? У вас хорошо получаются назидания.

— Нет, я работал в другой системе. Уверяю, та работа у меня тоже получалась недурно.

— По-моему, начинается гнилой базар, уважаемый Семен Семенович.

— Ни в коем случае. Никакого, как вы говорите, гнилого базара.

— Я сказал — три дня. Через три дня груз будет. Все, — хлопнул ладонью по столу Гвоздь. — И не зли меня. Не надо, — он наклонился над столом и вперился своим самым суровым взором в гостя.

— Согласен, конечно, согласен, — поспешно забормотал Семен Семенович. — Никаких вопросов.

— Так бы и начинал. А не гнал бы сразу волну, — Гвоздь откинулся на стуле и налил себе стопку водки, с удовольствием и некоторым разочарованием подумав: «Быстро сломался. А поначалу неплохо себя поставил… Дешевка».

— Два дня, — кивнул Семен Семенович. — Два дня отсрочки. На третий день груз уценится на двадцать процентов. Через пять дней мы получим его бесплатно.

Гвоздь сжал кулак.

— Слышь, фрайер дешевый, ты на кого прешь? Ты знаешь?

— Еще бы, — улыбнулся гость. — Гвоздев Николай Николаевич, родился в… Семен Семенович в двух словах изложил биографию собеседника, при этом прибавив пару подробностей, от которых Гвоздю стало зябко, — об этих фактах его биографии мало кто знал.

— Умный да? Ты что, меня на счетчик собрался ставить? Никому неизвестный фрайер Гвоздя на счетчик — поставит?

— Какой счетчик? — обиделся гость. — Штрафные санкции. Пени.

— Войну хочешь ? — произнес угрожающе Гвоздь, ощущая, как его захватывает волна холодного бешенства. — Да? Если хочешь — будет война. Кровью еще харкать будете.

— Война? О чем ты, Гвоздь? Это не война. Это мясозаготовки будут.

— Что?!

— Как ты меня назвал — никому неизвестный фрайер. Точно — никому не известный. Зато о тебе известно все. Так что войны не будет. Будет избиение. Постепенная зачистка. А на ваши блатные понятия и правила нам плевать. Кирза, тельник, финка, да лишнее масло в пайке — в этом вы все. Какими были, такими и останетесь.

— Так, — Гвоздь вдруг успокоился, откинулся на спинку стула и осмотрел гостя, будто изучая вредное насекомое. — Ничего не знаем о вас? Это поправимо. В подвал тебя сейчас — быстро язык развяжешь. Один пришел. Понт показать. Вот и поплатишься.

— Много ты от меня не узнаешь. Это у блатных так один за бутыль самогона старушку придушит — на следующий день вся братва об этом знает. В порядочной организации человек знает не больше того, что ему положено и что не может нанести урон организации в целом… Кстати, Гвоздь, я бы на твоем месте тут ставни поставил. Опасно окна нараспашку держать.

Гвоздь встревоженно посмотрел в открытое окно.

— Да не туда смотришь. На грудь свою посмотри. Гвоздь вздрогнул, увидев на своей груди пятнышко от лазерного прицела. Это означало, что кто-то сейчас целится в него из снайперской винтовки.

— Спасибо за пиво. Я все сказал, — Семен Семенович отставил фужер, поднялся. — Задерживать меня не стоит. Вся харчевня на воздух взлетит. Запомни — два дня. Потом еще пять. А затем ты уже нам должен деньги за свой товар будешь…

Гвоздь неподвижно сидел, рассматривая свои татуированные пальцы, и думал о состоявшейся встрече. Как же он был прав, когда не хотел связываться с этими типами. А ведь этот Семен Семенович прав. Для того, чтобы воевать, нужно иметь представление, с кем. Кого отстреливать, на кого вести охоту, где устраивать засады и кого брать в заложники. Эти же партнеры в криминальном мире — величина неясная. Жутко законспирированная структура, которая напоминает о себе только тогда, когда нужно заключить какую-то сделку или кого-то отправить на тот свет. Гвоздь почувствовал себя незащищенным. Тут шли какие-то иные счеты, чем привычные стрелки, разборы, сходняки и правилки. Тут игра могла идти еще более жестокая, но, хуже всего, без правил. Надо искать героин, привезенный курьером. Или попытаться прикупить его на стороне — однако такую партию достать непросто. Попытался состыковаться с азербайджанцами. Те из себя наивных начали строить. Ничего, мол, не знаем, груз отправлен. А куда делся — может, вы курьера и грохнули, чтобы за товар не платить. В общем, еще один разбор светит. Так что товар нужно найти во что бы то ни стало. Вручить покупателям «порошок» и впредь держаться от них подальше.

— Зыря, — крикнул Гвоздь.

В комнату влетел глава охраны и боевиков.

— Ты знаешь, что меня снайпер на мушке держал! — прошипел Гвоздь. — Твои быки зачем нужны — чтобы массовку создавать?!

— А где он схоронился-то? Негде, — Зыря выглянул из окна.

— На окнах — ставни должны быть. Лучше из железа. Сученыш, ты нас всех угробишь!

— Все сделаем.

Гвоздь зло посмотрел на своего помощника.

— С такими специалистами чудо, что мы еще жив! сказал он. — Только из-за угла стрелять умеете.

— Не, ну не так…

— Заглохни.

Глава тридцать пятая

ШМОН

Расследование убийств Соболева и Керимова тормозилось. На отдел по раскрытию убийств, как всегда, продолжали наваливаться другие дела. Внук хотел смотреть телевизор, бабушка возражала. Внук избил и задушил ее, а тело сбросил в реку. Типичное «телевизионное убийство». Время от времени они случаются — в основном на почве того, кому какую программу смотреть… «Ты мне на полпальца меньше налил» — заявил один бомж другому — удавка из проволоки, труп — в лесополосу. Тоже типичная история — за недолив спиртного народу пало, наверное, намного больше, чем в Афганской войне… Мать поругалась с сыном и влила тому в водку флакон психотропного вещества. Угробив его, отравилась сама… На пригородном кладбище в свежей могиле нашли труп шестнадцатилетей девчонки — жутко изуродованный, с содранным скальпом. В тот же день взяли за это дело убийц — двух ее одноклассников. Развлекались ребята со скуки… Обычная житейская гнусь.

Да тут еще замучили общегородские мероприятия. «Арсенал», «Мак-2000». «Гастролер». Обещали очередной этап измотавшего каждого сотрудника милиции на Руси «Вихря-антитеррора». Городским властям вновь захотелось призвать к порядку приезжих.