Армия генерала Власова 1944-1945 - Александров Кирилл Михайлович - Страница 99

Вечером 9 мая, когда Власов отправился по приглашению на очередной ужин, подполковник Тензеров стал уговаривать спутников бежать в американскую оккупационную зону Германии. Власовцы переоделись в обнаруженное на квартире штатское и приготовили штатское для Главнокомандующего.

Возвратившись, Власов «разнес» Тензорова, потребовал от всех вновь одеть форму и приказал ждать окончательного решения судьбы всех чинов власовской армии. Состоявшиеся утром 10 мая переговоры закончились ничем. Американцы лишь посоветовали Власову возвратиться в 1-ю дивизию. Днем Власов и его спутники, получив точные сведения о местонахождении дивизии, выехали к Буняченко.

К моменту появления в дивизии Власова вечером 10 мая, ее командир был вынужден продвинуться примерно еще на 12-15 км южнее. Выход 25-го танкового корпуса к Непо-муку 10-11 мая означал, что три советские танковых и мотострелковая бригады перерезают с юга власовской дивизии путь в американскую оккупационную зону. Поэтому вечером 10 мая 1-я дивизия разместилась по маленьким деревням в районе Лнарже (Шлиссельбурга), где ее и встретил Власов. На западной окраине Лнарже стояли дозоры 358-го полка 90-й пехотной американской дивизии. В самом Лнарже переговоры с Буняченко о сдаче вел местный комендант капитан армии США Р. Е. Донахью. Донахью стал единственным офицером американской армии, сделавшим все, что было в его силах, для власовцев. Он ничего не знал о Власовском движении, но в отличие от своих непосредственных начальников с большим любопытством выслушал последний страстный монолог Главнокомандующего. Забыв полностью о ситуации, в которой он находился, Власов на протяжении нескольких часов объяснял напряженно слушавшему американскому офицеру весь трагизм положения власовской армии.

Утром 11 мая Буняченко информировал Власова о неизбежной сдаче дивизией оружия по требованию американской стороны. Офицерам оставлялось личное оружие, остальным-по 10 винтовок с пятью патронами на роту для охранно-караульной службы. Главнокомандующий пытался возражать и настаивал на отправке дивизии с оружием целиком в глубь союзнической оккупационной зоны в Германии, но Донахью в ответ лишь мог развести руками. Неприятной новостью для Власова оказалось сообщение командира дивизии о дислокации вблизи Лнарже советской танковой бригады, представители

которой уже пытались вести среди чинов дивизии агитацию «за возвращение на родину». Захват и разоружение 1-й власов-ской дивизии генерал Фоминых поручил полковнику И. П. Ми-Щенко- командиру 162-й танковой бригады 25-го танкового корпуса. 162-я танковая Новоград-Волынская Краснознаменная орденов Суворова и Кутузова бригада в течение дня 10 мая совершила марш из Кралавице и к 19.00 сосредоточилась в Доб-ржише, «повиснув» на левом фланге дивизии Буняченко. Более суток Мищенко не предпринимал никаких активных действий. Так как, во-первых, власовцы находились под защитой американского коменданта Лнарже, во-вторых, он сам находился на американской территории, в-третьих, Мищенко ие имел понятия ни о численности, ни о вооружении власовской дивизии.

Утром 11 мая 1 -я пехотная дивизия начала сдавать оружие в поле у Весского пруда (северо-восточнее Лнарже). Здесь же власовцы сдали американцам около 60 единиц бронетехники. Многотысячная обстрелянная дивизия фронтовиков разоружилась почти полностью. 13-14 мая 162-й танковой бригаде из всего впечатляющего арсенала дивизии достались лишь 5 САУ, 5 танков «Т-34», требовавших капитального ремонта, 5 бронетранспортеров и бронемашин, 159 пистолетов, 139 винтовок, 33 автомата и 2 пулемета Более-менее производил впечатление взятый автопарк - бригаде Мищенко достались 102 автомобиля. Но количество взятого 162-й танковой бригадой оружия свидетельствует, что все оружие власовской дивизии, в сущности, досталось американцам.

Обезоруженная дивизия покорно ждала решения своей судьбы, буквально упершись в американские боевые порядки 358-го полка 90-й пехотной дивизии. Судьба власовцев, зажатых в тисках на трехкилометровой полосе между американцами и 162-й танковой бригадой, была предрешена. Командующий 3-й армией США генерал Паттон не испытывал особых симпатий к социалистическим идеям. Еще 6 мая он был готов помочь власовцам получить статус «перемещенных лиц» в американской оккупационной зоне. Однако через штаб-квартиру 12-й группы армий в штаб Паттону пришел приказ генерала Д. Эйзенхауэра: с 00.00 9 мая запретить чинам германских Во-

°РУженных Сип и власовской армии пересекать демаркационную линию, а нарушителей выдавать на советскую сторону.

6 период с П по 13 мая XII армейский корпус генерала И. Ле Роя получил соответствующие инструкции на этот счет.

В 19.00 И мая посты власовцев донесли Буняченко о медленном движении советских танков 162-й танковой бригады к расположению дивизии. Подполковник Николаев тут же обратился к Донахью, и американский комендант совершил поступок, который формально не имел права совершать. Сев в джип, покрытый флагом США, Донахью выехал навстречу 162-й танковой бригаде и встретился с ее командиром полковником Мищенко. Комендант Лнарже решительно потребовал прекратить движение и вернуться на исходные позиции, угрожая в противном случае прибегнуть к помощи 4-й танковой дивизии США. Выругавшийся Мищенко хоть и не возвратился за линию демаркации, но бригаду остановил. Генералу Буия-ченко Донахью передал последнее сообщение из штаба корпуса: окончательный ответ на просьбу о проходе власовской дивизии за линию боевых порядков американской армии будет дан в 10.00 12 мая.

Если бы Буняченко знал, почему Мищенко сразу выполнил требование Донахью и прекратил движение на власовцев, он горько бы пожалел о сдаче оружия. За период с 19 апреля по 9 мая 162-я танковая бригада потеряла 146 человек убитыми и ранеными, 18 танков «Т-34» сгоревшими и 5 подбитыми. К утру И мая в бригаде Мищенко насчитывалось всего 5 танков «Т-34», орудие 76-мм, 3 миномета 82-мм, 4 пулемета ДШК и 50-55 активных штыков, В бригаде не было бензина, обеспеченность ГСМ составляла 0,6 заправки, а боеприпасами- 0,8 боекомплекта. Имея такой потенциал, 162-я бригада рисковала оказаться буквально раздавленной любым из четырех пехотных власовских полков в кратчайший срок.

При необходимости власовская дивизия могла оказать серьезное сопротивление й всему 25-му танковому корпусу 13-й армии. В последние дни войны корпус генерал-майора Е. И. Фоминых имел на вооружении 60 танков и САУ, в том числе 38 танков «Т-34» и 2 ИСУ-122, 28 орудий 76-мм и 11 орудии

57-мм, 7 реактивных минометов, 15 минометов 120-мм и 44 миномета 82-мм, около 700 человек личного состава. Если бы Фоминых решил развязать боевые действия против власовской дивизии, оснащенной значительным количеством противотанковых средств, бронетехникой и превосходящей его корпус по артиллерии, нельзя с уверенностью сказать, каким бы оказался исход сражения. Но вечером 11 мая дивизия Буняченко ничем не могла оказать сопротивление, хотя бы для того, чтобы дороже продать собственную жизнь.

В тот же день группа офицеров от имени чинов дивизии составили открытое письмо правительствам США и Великобритании, в котором авторы попытались объяснить мотивацию поступков власовцев, цели и задачи КОБР, а также причины, по которым они оказались союзниками Германии. В отчаянии власовцы заявляли о своей готовности «предстать перед судом мировой общественности на открытом судебном процессе в любой стране мира, в любом составе суда, при любых обвинителях и защите». Заканчивалось письмо предупреждением о необходимости «защиты человечества от дальнейшего распространения большевизма».

Временный выигрыш, который приобрели власовцы ночью и утром 12 мая, оказался в непосредственной зависимости и еще от одного случайного стечения обстоятельств. После разоружения власовской дивизии штаб Буняченко расположился в пяти автомашинах примерно в 1 км севернее Лнарже. Вследствие неожиданного продвижения бронетехники 162-й танковой бригады Буняченко был вынужден постоянно перемещать дивизионный штаб, и в ночь с 11 на 12 мая командиры полков не могли с уверенностью определить его точное место расположения.