Армия генерала Власова 1944-1945 - Александров Кирилл Михайлович - Страница 64

Завтра, не позднее - послезавтра, вам всем надлежит разъехаться по частям, в которых вы были раньше, где вас хорошо знают и вам доверяют, и оставаться в этих частях до конца вместе с ними, и когда вы сочтете по обстановке необходимым, ознакомьте русских командиров этих частей с этим приказом, подписанным генералом Трухиным».

Приказ соответствовал смыслу речи Тензерова. По-видимому, Трухин рассчитывал на то, что организованная капитуляция крупных воинских частей и подразделений, укомплектованных бывшими гражданами СССР, поставит союзников перед необходимостью проанализировать причины подобного явления и предотвратит выдачу. Примеры отдельных случаев репатриаций Трухин списывал именно на отсутствие информации у союзников.

Как мы уже писали, с апреля 1945 г. лидеры КОНР стремились в первую очередь предоставить западным союзникам политическую информацию о собственных структурах, формированиях, целях и задачах. Как и многие другие власовцы, Трухин не допускал мысли об организованной и принудительной репатриации всех советских граждан - это казалось не только чудовищным, но и нелепым. Поэтому начальник штаба власовской армии, не сомневавшийся, что все чины ВС КОНР получат политическое убежище у союзников, хотел спасти жизни и военнослужащих Восточных войск, не подчинявшихся Власову. Эго была одна из самых больших и трагических иллюзий руководителей Власовекого движения. Востребованность власовской армии после военного поражения Германии сомнений у них не вызывала. Но добиться перепод-чинения даже только русских добровольческих частей весной 1945 г. власовцы так и не смогли в силу как политических, так и военных обстоятельств.

Мы уже писали о том, что командир 1-й восточной группы фронтовой разведки особого назначения Генерального штаба ОКХ (ЕшЬей 2.Ь.У ОКН-ОепегаЫаЪез. Ргоп1аийсШгип§з1тирр 1, СЫ) полковник Б. А. Смысловский (известный с 2 февраля 1945 г. под псевдонимом «Артур Хольмстон») отказался от подчинения командованию частей КОНР, не получив удовлетворения собственных амбиций. Штаб этого формирования первоначально разместился в Бреслау, 23 января переместился в Бад-Эльстер (район Дрездена), а затем (после 2 февраля) - в район Карлсбада.

Важно подчеркнуть, что Смысловскнй зимой 1945 г. стал командиром группы не благодаря своим выдающимся качествам, а лишь потому, что при печально знаменитой бомбардировке Дрездена погиб с семьей и большей частью сотрудников первый командир этого спецлодразделения П. П. Дурново2? - Генерального штаба полковник русской службы, офицер VI резервного корпуса генерал-майора, графа Р. фон дер Гольца (на 1919) и руководитель сети Абвера в Югославии (на март 1941).

22 февраля группа получила новое наименование: Опте

Агтее 2. Ь. V. - Зеленая армия особого назначения (приказ ОКХ ОТ 22 февраля 1945 г. Р/248), хотя личного состава «армии» не хватало и на два полнокровных батальона. Штаб Смыслове-кого в тот момент находился в селе Вольхаузен (район Маркит-тен Кирхен) близ Карлсбада.

В одной из предыдущих публикаций, касаясь биографии Смысловского. мы уже писали о том, что его прошлое в значительной степени мифологизировано, благодаря его собственным вымыслам25. Среди прочих, например, Смысловский распространял легенду о том, что в 1918 г. состоял в Москве в рядах савинковского Союза защиты родины и свободы (СЗРиС), будучи членом группы Л.-гв. капитана Преображенского полка Смирнова24. Добавим, что, по нашим последним исследованиям, бывший начальник варшавского Зондерштаба «Р» после его расформирования-5 никогда не сидел в 1944 г. под стражей в Торунской крепости.

Бывший член СЗРиС и сотрудник Зондерштаба «Р» в 1942-1943 гг. майор В. Ф. Клементьев26 в письме к бывшему начальнику управления по делам русских эмигрантов в Варшаве С. Л. Войцеховскому описывал ситуацию таким образом: «Смысловский в Торунской крепости не сидел. Из Варшавы не выезжал. А жил на Бельведерской улице. Ему была оставлена его всегдашняя личная охрана. [...] Идя из комитета или в комитет [по делам русских эмигрантов. - Прим. А*.Л.], я часто встречался со своими друзьями из охраны Бориса Алексеевича, которые под строгим секретом сообщили мне о возможном отъезде Смысловского из Варшавы; затем они повеселели, все обошлось». Буквально на пустом месте Смысловский создал и историю так называемой «1 -и русской национальной армии», ставшую такой же легендой, как и многие подробности биографии Хольмстона.

С. И. Дробязко полагает, что у Смысловского в конце зимы - начале весны 1945 г. было в подчинении до 6 тыс. человек из числа бывших военнослужащих 12-ти учебно-разведывательных батальонов Вермахта. Долгое время до знакомства с Материалами архивов в США такой точки зрения придер-247

живался и автор этих строк. На самом деле, по свидетельству бывшего начальника штаба Корниловской Ударной дивизии (на октябрь 1920 г.) Генерального штаба полковника Е. Э. Мес-снера, поступившего к Смысловскому в марте 1945 г. в чине майора Вермахта на должность начальника пропагандного отдела, единственной строевой частью мифической армии был батальон Гвардии полковника27 Н. Н. Бобрикова (около 600 чинов), из которых половина носила штатскую одежду. Лишь четвертая часть личного состава батальона Бобрикова имела винтовки. Оперативный отдел штаба фактически не существовал, а номинальный «полк» бывшего полковника Красной армии Соболева представлял собой настоящий табор. Месснер откровенно писал: «Вообще, и штаб армии и полк не имели ни внешне, ни, тем более, внутренних качеств, присущих войску, как я понимаю войско. Хольмстон был всегда в разъездах по разведывательным делам и поэтому не участвовал в формированиях полка и штаба. А если бы и участвовал, пользы не было бы: он не имел никакого командного стажа. И полк и штаб были сконструированы по принципу: с бору, да по сосенке».

По еще более категоричным свидетельствам начальника штаба «армии» полковника С. Н. Ряс няне ко го - доблестного офицера Русской Императорской армии и участника Белого движения на Юге России, всю «армию» Смысловского составляла группа «полуодетых и подуоборванных людей... ни к каким боевым действиям не способных»: 500-600 человек присланных немцами в качестве будущих парашютистов, группа остарбайтеров, штаб из 30 военнослужащих, запасная часть из 50 человек, женщины и дети - офицерские семьи. Тем более интересно, что в марте - апреле 1945 г. та меньшая часть подчиненных Смысловского, которая была обмундирована, носила на немецких мундирах нарукавные шевроны РОА.

Совершенно необоснованно в первой половине апреля См ы ело веки й надеялся пере подчинить себе Русский Корпус и 3-ю пехотную дивизию, якобы переданные в его распоряжение ОКХ. Однако он никогда не пояснял, кто и когда отдал ему подобный приказ и имел ли он юридический смысл. У нас есть все основания сомневаться в том, что если бы даже в апреле * 248 МШ

Смысяовский и получил столь странный приказ из ОКХ. его бы безоговорочно стали выполнять генералы ШтеЙфон и Шаповалов. Претензии Смысловского на Русский Корпус и невооруженные кадры 3-й дивизии относятся к той же области вымысла, что и его утверждения о собственном военном образовании, будто бы полученном в веймаровской Германии^.

В середине апреля Смысловский принял решение о движении со своими подчиненными в Мемминген {западнее Мюнхена) для последующего перехода на территорию нейтральной Швейцарии. «"Армия» выступила в поход из района дер. Хазел ьбру и. Служивший у Хольме тона в чине майора В. Ф. Клементьев вспоминал: «Этот весь "армейский* переход очень похож на кинематографическую картину необычных приключений. Просто мне самому не верится, что все это было. [...] Своим "бурным" поведением эшелон этой "армии" стяжал себе такую славу, что его железнодорожники нигде не задерживали... Все станции хотели поскорее его проглотить». Клементьев считал, что создание Смысловским «армии» представляло собой «самый грубый блеф, нужный для интернирования в Лихтенштейне», а все «формирование» заключалось в срывании накануне перехода границы с немецких мундиров шевронов РОА с заменой их спешно нашитыми трехцветными ленточками.