Армия генерала Власова 1944-1945 - Александров Кирилл Михайлович - Страница 27

Завершая общий обзор деятельности власовской контрразведки на дивизионном уровне, хотелось бы заметить что было бы неверно в этой области упоминать лишь о власовцах Штаб формирований полковника Герре в тайне от Буняченко проводил собственную акцию. Но если Ольховик ставил себе целью недопущение советской инфильтрации, то Герре должен был установить меру лояльности формирующейся дивизии и степень возможности ее превращения в источник опасностей для германского командования. Командование дивизии и центральный штаб по поводу намерений Герре пребывали в полной неизвестности. Ответственным за оперативно-агентурную деятельность в 1-й дивизии стал участник Белого движения и Георгиевский кавалер майор Вермахта И. К. Соломоновс-кий - бывший начальник отделения 1с (разведка и контрразведка) Русского Восточного запасного полка «Центр» подполковника Н. Г. Яненко в 1942-1943 гг.

В декабре 1944 г. с группой агентов (около 60 человек) Соло-моновский прибыл в Мюнзинген. Его люди формально числились на довольствии при штабе одного из добровольческих восточных подразделений, не имевшего отношения к частям КОНР. Два месяца Соломоновский «сидел в своей комнате и принимал донесения от агентов», анализировал поступавшие сведения и составлял сводку для Герре. В строевой части дивизии - формирования и боевой подготовке личного состава - Соломоновский констатировал порядок, но подчеркивал излишнюю инфильтрацию дивизии выпускниками из Дабендорфской школы РОА, которую белогвардеец рассматривал в качестве источника умеренно-советских настроений. Параллельно он отмечал недоверие к вла-совсшй пропаганде со стороны старых восточных добровольцев и некоторых каминцев, опасавшихся, что их «продадут Сталину». Напротив, Соломоновский, воспитанный в кадетском корпусе, казался им своим: «У него Георгий, это свой, царский». Трудно сказать, в какой степени показания Соломоновского объективны, а в какой субъективны, но оии, во-первых, служат ценным свидетельством и доказательством активной немецкой агентурной разработки власовских частей, а во-вторых, так или иначе, но характеризуют часть демонстрировавшихся настроений людей.

Следующим крупным контингентом, влившимся в 1-ю ала-совскую дивизию, стали русские, украинцы и белорусы - остатки расформированной в Гиршаувначаледекабря1944 г.ЗО-йрусско-белорусской гренадерской дивизии СС оберштурмбанфюрера К. Зейглинга. По нашим подсчетам, их оказалось, как и камин-цев, примерно 3,5 тыс. человек.

Кроме этого, на комплектование дивизии обращались остатки 308-го, 601-го, 603-го, 605-го, 618-го, 621-го, 628-го, 630-го, 654-го, 663-го, 666-го, 675-го, 681-го русских восточных батальонов, 582-го и 752-го артиллерийских дивизионов и т.д. Прибытие батальонов в Мюнзинген можно представить на основании свидетельства о приходе 603-го восточного батальона, появившегося в месте дислокации дивизии в декабре 1944 г.: на входе и въезде в учебный лагерь дежурили германские солдаты из нолевой жандармерии 15 власовцы из «взвода регулировщиков», подчиненного отделению по разведке и контрразведке штаба дивизии. 603-й батальон появился в колонном строю, с песнями. Сзади двигалась пулеметная команда и обоз из 12 повозок. Обоз, в котором находилось много штатских, трофейных и благоприобретенных вещей, был тщательно обыскан «регулировщиками», все неказенное подлежало изъятию. Старые командиры оказались сняты и направлены в резерв, со стороны некоторых выпускников Дабендорфской школы в адрес старых солдат Восточных войск Вермахта были слышны мат и ругань типа: «Колбасники прибыли». Прибывавшие ставшись на довольствие, разбивались по отделениям, взводам и ротам. К концу декабря 1944 г. комплектование личного состава дивизии завершилось, ее численность составила около 13 тыс. чинов.

Больным вопросом при формировании каждого власовско-го подразделения становилось штатное обеспечение материально-технической частью, транспортом, а также обозно-вещевое довольствие. Так, например, медленное поступление минометов и артиллерии до середины января затрудняло подготовку минометчиков и артиллеристов. Правда, есть свидетельства, что власовские офицеры уже в декабре 1944 г. имели «прекрасное обмундирование», хорошие сапоги и превосходное личное табельное оружие в виде 9-мм Лютеров Р-08 («Парабеллум»), 105

но тот же очевидец подтверждает трудности снабжения для рядовых. Первоначально крайне плохо разрешался вопрос с обмундированием рядовых и унтер-офицеров. До января ] 945 г. солдаты донашивали старое, пришедшее в негодность обмундирование 2-го срока. Из-за отсутствия обуви до 15% рядовых и унтер-офицеров в дивизии не могли выходить в поле; на огневые, тактические и строевые занятия роты выводились поочередно, с разутыми приходилось заниматься в помещениях. Вместе с тем нередко отмечались случаи, когда чины дивизии добровольно выходили на занятия даже в рваном обмундировании, с обмотанными тряпками ногами.

Полностью дивизия была обмундирована и экипирована по положенным нормам довольствия только в январе, благодаря чему учеба приняла систематический и всеохватывающий характер. Существовал проект обмундирования личного состава 1-й дивизии в специальную русскую форму, но реализовать его не удалось ввиду прогрессировавшего паралича германской промышленности - ни одно предприятие не могло принять зимой 1945 г. подобный заказ.

Интенсивное обучение дивизии началось во второй декаде декабря 1944 г. В приказе по дивизии № 30 от 14 декабря подробно излагались программа занятий и требования к личному составу. 20% учебного времени отводилось на тактическую подготовку бойцов и подразделений, цель которой заключалась в том, чтобы научить воинов «действию в ближнем бою, взаимодействию огня с движением и маневру в составе подразделения». От взводов, рот, батальонов требовалось умение решать самостоятельные боевые задачи, в первую очередь, в ночное время. Систематическая огневая подготовка и тщательное изучение материальной части должны были обеспечить отличное владение оружием в бою, планировалось создание снайперских команд. В процессе стройподготовки командир дивизии требовал «выработать подтянутого бойца с четким исполнением строевых приемов, исполнение приемов довести до автоматизма».

Одиночная подготовка должна была закончиться к 6 января 1945 г., отделений - к 20 января, взводов - к 27 января, рот-к 10 февраля, батальонов- к 17 февраля, полков- к 24 фев-

^аля Поставленные сроки были выдержаны. Боевая подготовка включала разные стрельбы, в том числе из ручных гранатометов и иного противотанкового оружия, метание гранат, окапывание, Передвижения и перемещения на поле боя, занятия по тактике, практическое вождение для танкистов, взаимодействие разных родов оружия и т. л. Уже первые тренировочные стрельбы показали хорошие результаты, в результате интенсивных занятий на танковом полигоне происходил постоянный перерасход горючего. Но все это стало возможным лишь через два месяца после вступления Буиячеико в должность: нормальным потоком оружие, боеприпасы, орудия, гранатометы, минометы стали поступать только во второй половине января, благодаря постоянным и настойчивым обращениям полковника Герре к генералу Кес-трингу и к начальнику службы снабжения армии.

Конский состав обозов пребывал в жалком состоянии, а фуражное довольствие строго лимитировалось. «Самым слабым местом дивизии являлся ее транспорт, - отзывается один из офицеров. - Полагавшийся по штатам моторизованный транспорт дивизия, за исключением полка снабжения, не получила, кониый же транспорт получила лишь точно полагавшийся по штатам без всякой компенсации, что поставило дивизию при выступлении в поход в исключительно тяжелое положение (особенно прн перевозке штатного количества боеприпасов) и вынудило использовать русские крестьянские подводы, бывшие в РОНА. Последние были отремонтированы собственными средствами, но были чрезвычайно малой грузоподъемности, что увеличило обозы дивизии». Даже такие мелочи, как армейские котелки или уголь для отопления казарменных помещений появились в дивизии не без проблем.