Время лжи - Филоненко Вадим Анатольевич - Страница 4

Темьян в ужасе помотал белобрысой головой: не может быть, чтобы джигли – всадник из легенды, которым матери Ксантины пугали своих детей, – стоял перед ним во плоти!

Подтверждая страшную догадку, смоляной конь переступил копытами и вошел в реку. Вот только копыта не погрузились в воду, а встали на ней словно на твердой земле! (Легенды гласили, что лошади всадников джигли способны летать по небу и ходить по воде.)

Всадник ухмыльнулся и поманил Темьяна рукой. Словно под действием чар колдуна, парень послушно поплыл к берегу, даже не пытаясь сбежать. Совершенно позабыв о своей наготе, он выбрался на твердую землю и встал в растерянности. Черный человек указал на штаны, и Темьян поспешно оделся. Вода теплыми струйками сбегала по его дрожащему, как в лихорадке, телу, и это придавало происходящему ощущение реальности. Иначе Темьян решил бы, что еще спит.

Всадник указал рукой вверх по холму. Молодой разбойник подхватил бурдюк с водой и стал поспешно подниматься, чувствуя за спиной чужое дыхание.

Когда Темьян под конвоем вышел к костру, то увидел обалдевших разбойников в окружении десятка всадников джигли. Черные люди деловито обыскивали пожитки банды, выгребая золото и самоцветы, а один упаковывал истекающую ароматным соком недожаренную тушу кабана в промасленную бумагу. И хотя разбойников было больше сотни и все люди очень отчаянные, ни один из них даже пальцем не пошевелил, чтобы отстоять свое, кровно награбленное имущество.

Приведший Темьяна всадник сразу потерял к нему всякий интерес. Потоптавшись немного на месте, урмак осторожно подошел к сумрачному Келвину. Главарь сидел у костра и кривился так, словно у него болели все зубы разом.

– А чего это они, а? – громким шепотом спросил Темьян.

Главарь бросил в ответ на парня злобный взгляд, но промолчал.

– Что им надо? – не отставал Темьян и даже потеребил Келвина за рукав зеленой щегольской рубахи.

Главарь отпихнул Темьяна в сторону, прошипев сквозь зубы:

– Ты заткнешься или нет, придурок!

Упаковывавший тушу кабана джигли поднял голову и с усмешкой уставился на Темьяна.

– Ты урмак, да? – Голос всадника звучал вполне по-человечески, только выговор был странноват, словно саарский язык давался ему с трудом.

Темьян кивнул.

– Понятно. – Черный человек вновь вернулся к прерванной работе. – У вас, на Ксантине, говорят: «Тупой как урмак». Это правда.

Темьян насупился. Может, урмаки и уступают в уме людям, но он не собирается молча выслушивать оскорбления в адрес своей расы от всяких черных тварей, будь они хоть трижды порождениями Проклятых!

Темьян нахмурил густые темные брови и с вызовом спросил:

– А знаешь, как на Ксантине называют вас?

– Знаю, – усмехнулся джигли. – Вот только меня не интересует мнение жалких людишек вашего задрипанного мирка. Мы из другого мира, и там нас называют героями.

– А зачем же вы пришли в наш мир, герои? Вам что, в своем грабить некого?! – начал яриться Темьян. И тут же получил чувствительный пинок по ноге от Келвина.

Черный человек бросил насмешливый взгляд на главаря местных разбойников и пристально вгляделся в Темьяна:

– Ты глупый, но смелый парень. И ты мне нравишься. А вот зачем мы прибыли в ваш мир, тебе лучше не знать. Если хочешь жить, конечно!

Взвалив тушу на плечо, джигли отошел к своему коню и больше ни разу не взглянул в сторону Темьяна.

Закончив обыск и упаковав понравившиеся им вещи, черные незнакомцы вскочили в седла и быстро растворились в зарослях.

2

Деревня была небольшая – домов тридцать. Обычная рыбацкая деревушка, приткнувшаяся возле излучины широкой реки, которая давала пищу и скудный, но верный заработок ее жителям.

Откровенная нищета деревушки не смущала разбойников. Сегодня их интересовали молоденькие девушки, которых можно выгодно продать. Банда Келвина, потерявшая большую часть своего имущества после встречи с джигли, захватом наложниц надеялась хоть отчасти поправить свои дела.

Разбойники, сидя на лошадях, вглядывались с заросшего березняком холма в лежащую перед ними деревню и негромко переговаривались, обсуждая выгодность мероприятия. Наконец Келвин принял решение и подал знак к нападению. С гиканьем и свистом пришпоривая лошадей, шайка понеслась к беззащитной деревне, на ходу обнажая мечи.

Первой опасность заметила какая-то девка, достающая воду из старого, но ухоженного колодца. Уронив ведра и схватившись за голову, она истошно закричала и, подобрав длинные юбки, бросилась со всех ног в деревню. Там начался переполох. Забрехали собаки, заплакали дети, заорали женщины. Большинство мужчин находились в лодках далеко от берега, оставшиеся взялись за вилы и топоры. Впрочем, дружного отпора не получилось: деревенские защищались больше для вида. В Саарии разбойников боялись и знали, что лучше отдать им то, что они хотят, но остаться в живых, чем потерять и голову и имущество.

Зарубив несколько собак и одного не в меру ретивого мужика, банда захватила деревню. Разбойники выгребали небогатые сбережения рыбаков, приторачивали к седлам кур и свиней и сгоняли молодых девок в дом деревенского подесты, где Келвин и несколько особо приближенных проводили осмотр добычи. Отобрали всего шесть девушек (остальные либо уже рожали, либо внешность оказалась с изъяном), и разбойники досадливо морщились: добыча получалась гораздо меньшей, чем ожидалось.

– Да-а… Перевелись красивые девки в Саарии. Вырождается наша страна. Ох вырождается, – тяжко вздохнул усатый Хмарь.

– Все красавицы на юге, – уверенно заявил Томвуд, разбойник с черной повязкой на правом глазу. Уцелевший левый жадно ощупывал пленниц, и девушки под его диковатым взглядом испуганно всхлипывали и пытались спрятаться за спины друг дружки. – Точно вам говорю, самые сладкие крали остались в Кротасе.

– Ну чего ты мелешь, Томвуд, – поморщился Хмарь. – Откуда тебе знать-то? Что там, в Кротасе, доподлинно никому не известно. Слухи одни. Домыслы… Может, там баб и вовсе не осталось, всех Черный Чародей извел. Говорят, он до женского тела жаден.

– Жрет, что ли?

– А Проклятый его разберет. Может, и жрет. Или на магические ритуалы… тьфу-тьфу-тьфу… употребляет. Говорю же, толком никто ничего не знает. Одно слово – Завеса!

– И слава Богам, что Завеса, – вступил в разговор Келвин. – Не хватает, чтобы кротасская пакость до нас добралась. Нам и своей предостаточно. Вон сколько ее из Спящего Леса повылазило. Да еще с севера прутся Ожившие Льды. И так уже от Саарии половина осталась – все земли выше Лакруста погибли. А маги и не чешутся.

– А магам что? Они в Беотию переберутся. Или восточнее, в Кабию. Льды туда не дойдут – растают. Живые они там или нет, а с солнцем не поспоришь.

– Эй, Клиф, ты чего кривую такую притащил?! – завопил Келвин на приведшего новую девушку разбойника. – Кто ее купит, страхолюдину?! Ты глаза-то разуй, раздолбай! Вали с ней отсюда, недоумок, помет саранчи!

Разбойник вместе с девицей вылетел вон.

– Ну каково, а? – Келвин с возмущением глянул на приближенных. – Всех уродин тащит, дурила!

– Небось под себя выбирал, – заржал Хмарь. – Клиф и сам страшила – и баб таких же любит!

Разбойники поухмылялись и поплевали прямо на чисто вымытые струганные доски пола.

Темьян, как обычно, в разговоре не участвовал. Ему доли в добыче не полагалось, он состоял в банде за кормежку и немудреную одежонку. Впрочем, у него не было ни дома, ни семьи, а о будущем он никогда не задумывался всерьез… Так для чего ему были богатства? Келвин подобрал его несколько лет назад в глухих болотах Белковской пущи, куда банда забрела случайно, уходя от стражи. Молодой урмак, сильно порванный медведем и неизвестно как оказавшийся в одиночестве в дремучем лесу, помирал от голода, потери крови и болотной лихорадки. Не отличающийся особой добротой Келвин почему-то подобрал его, выходил, приютил и с тех пор обрел в нем послушного, надежного и очень преданного слугу, телохранителя и воина. В силу особенностей своей расы Темьян в одиночку и безоружным мог запросто раскидать десяток-другой вооруженных людей, и даже маги и волшебники не представляли для него особой угрозы.