Наше дело — табак - Рясной Илья - Страница 62

— Ты чего волну-то погнала? — несколько удивленно посмотрел на нее Арнольд.

— Волну, да? Погнала?! Ты когда в последний раз со мной в постели этим делом занимался?! Забыл уже! Все эти шлюхи. Артисточки московские! Фуршеты! Сигареты! Я не могу видеть сигареты, понимаешь! Я не могу видеть этих ублюдков, твоих компаньонов, которые в любую минуту могут тебя заказать! Я не могу!

— Э, Лена, — он потрогал ее за плечо. Она утопила свое лицо в ладонях, повела резко плечом.

— Отстань!

Она затряслась. По ее щекам потекли слезы… Вот этого Арнольд не терпел. Женская истерика приводила его в холодное бешенство. Еще хуже, когда начиналось выяснение отношений.

— Все эти мерзавцы и шлюхи липнут к тебе как мухи, потому что у тебя есть деньги! — закричала Лена. — Пойми, ты им не нужен! Им нужны твои деньги. Деньги, черти их забери! Деньги! Сигареты!

— Сигареты нас кормят, — сухо произнес он. — Хлеб с икрой — вот что такое для нас сигареты.

— Ненавижу! — Казалось, она его и не слышала.

— Ты ненавидишь, — он сжал ее плечо так, что она вздрогнула, — а мне наплевать на твою ненависть.

— Оставь меня!

— Оставить? — холодно спросил он. — Это мысль, Лена… Это мысль…

Она метнула на него яростный взор.

Он пододвинул стул и сел напротив нее, потом, подождав немножко, произнес:

— На эти деньги, которые мне даются очень недешево, ты катаешься по курортам и ищешь там хахалей…

— Ты что говоришь?

— Благодаря этим деньгам ты ни черта не делаешь, кроме как шатаешься по магазинам за шмотьем и косметикой. Это твоя главная работа — шататься по магазинам…

Он хлестал ее словами, видя, что они достигают цели и больно бьют ее.

— Без этих денег ты была бы обычной училкой в средней школе и учила бы малолетних наркоманов читать Лермонтова, который им до фонаря. И получала бы за год сумму, с какой сегодня тебе из дома выйти зазорно.

— Отстань!

— А твои комплексы и душевные терзания «новой русской» барыни — это от жира и дури! Ясно?

Теперь она разревелась по-настоящему.

— Мне надоели твои истерики, — спокойно произнес он. — Мне осточертели твои упреки. Я буду жить как хочу и могу. Тебе понятно, девочка? Или нет?

Она всхлипнула. Поежилась. Его тон отрезвил ее, как будто он растер льдом ее щеки.

— Я тебя люблю, понимаешь… Не эти деньги поганые. А тебя… Тебя, дурак ты такой… Тебя! И я боюсь за тебя… А ты… А ты… — она всхлипнула.

Он закатил глаза и покачал головой, пока она хлюпала носом, уронив голову на стол.

«Идиотка, — про себя произнес он. — Осточертела своими фокусами, истеричка… Интересно, кто ей наплел про артисток?»

— Ладно, ладно. — Он снова положил руку ей на плечо. На этот раз она не сбросила ее. — Ну все, хватит… Все, я сказал! — произнес он резче. Подействовало.

— Арнольд!.. — Она порывисто подалась и судорожно обняла его.

Он сидел, как дурак, когда она орошала его грудь слезами раскаяния, и наливался раздражением. Чего ему только не хватало для полного счастья — так это ее истерики. Можно подумать, ему больше не над чем голову ломать и нет больше поводов для того, чтобы нервы портить! Взять хотя бы эти фуры задержанные… Милиция на прошлой неделе тормознула машину левых сигарет, которые со склада развозили на лотки и в магазинчики. Придраться им было не к чему — по документам товар перевозили со склада на склад, но груз все равно задержали. И начались долгие и нудные разбирательства. Оперативники из ОБЭП хотели, чтобы Арнольд раскололся до фундамента и накатал дрожащей рукой чистосердечное признание о своей преступной деятельности в поставке левых сигарет. Ему показалось, что им было скучно и они просто точили лясы, потому как заняться больше нечем. Ох, надоело все это. Действительно, закатиться бы сейчас на бережок с какой-нибудь шлюхой. Обязательно со шлюхой, потому что те просто выполняют свою работу, а не выясняют отношений, не портят нервы.

— Тебе надо отдохнуть, Ленок… Просто надо отдохнуть, — начал излагать он, переходя на такой тон, каким обычно предлагал партнерам взаимовыгодную сделку. — Езжай на курорт…

— Где буду искать мужиков, — напомнила она ему в сердцах брошенные им слова.

— Да ладно, замяли, — сказал он. — Куда хочешь? В Испанию? На Майорку?

— Там сейчас жара, как на сковороде.

— Ну а куда? В Париж — там нормально…

— На Эйфелеву башню с заклепками глазеть, чтоб она провалилась. — Лена начинала втягиваться в разговор, истерика отступала.

— Слушай, а давай-ка в ЮАР. Там сейчас зима, погода нормальная — ни жарко, ни холодно. И изумительные отели. Почувствуешь себя белым человеком.

— Я не знаю… Одной противно…

— Возьми Вику…

«Мужа она достала, — хотелось добавить ему. — Он с удовольствием ее отошлет на пару недель. За такое удовольствие три-четыре тысячи баксов — не деньги».

Раздался звонок в дверь. Арнольд посмотрел на часы, потом перевел взор на экран монитора, на котором был виден топчущийся перед дверью шофер-телохранитель.

— Ты подумай. — Арнольд еще раз погладил Лену по плечу и взял «дипломат».

Его опять закрутила обычная карусель, когда не успеваешь заметить, как щелкают минуты и часы. Визит в нотариат. Встреча с клиентами. Разнос партнерам-оптовикам. Полдня просвистело — даже дыхание перевести не успел. Поглядел на часы — уже два. Пора было ехать на таможенный терминал, где тормознули фуру. В кабинете он наспех проглотил пару бутербродов, запил кофе.

— Спасибо, Танюсь! Не надо, — отказался он от горячего обеда, чмокнув в щеку секретаршу. — Я в Суворове, на таможне…

Когда он вышел из машины, хлопнув с размаху дверцей, и решил уже устремиться вперед, к выполненному в лучших «новорусских» традициях — из дорогого кирпича, с зеркальными окнами зданию суворовской таможни, то услышал сзади звук клаксона и обернулся. На стоянке стояла отлично знакомая ему машина. Она удостоилась восхищенной статьи в «Трезвом взоре». Положа руку на сердце, восхищаться было чем. Это была единственная подобная машина в области. Только что запущенный в серию «Ягуар-Силверстоун» цвета «платиновый металлик». Мощная штучка, оснащенная 363-сильным четырехлитровым двигателем с турбонаддувом, навигационной системой, встроенным телефоном. Мечта автомобилиста. В Англии он стоит девяносто тысяч долларов. А сколько за него отдал три месяца назад Плут — известно ему одному.

— Здорово, братушка, — произнес Арнольд, подходя к машине, с заднего сиденья которой вылез Сапковский.

— Привет. Тебя каким ветром сюда занесло?

— Проблемы с таможней. А тебя?

— То же самое, — вздохнул Плут. — Эти бандиты, похоже, перепугались москвичей и пытаются доказать, что они не заурядная шайка, а честная государственная служба.

— Это у них вряд ли получится.

— Точно не получится, потому что им есть хочется. Но пока они сдвигают брови. Строго так сдвигают.

— Мне к какому-то хрену надо… Как его?.. — Арнольд вытащил смятый листок, на котором были записаны данные таможенного чиновника. — Бирюков. Что за фрукт?

— Такой же фрукт, как и другие в этом райском садике. Но сейчас его нет. Так что пойдем по рюмке ликерчику хватанем. — Сапковский кивнул на драную, несуразно дорогую забегаловку, стоявшую рядом с терминалом и именуемую рестораном «Граница».

Половина столиков в ресторане была занята. Приятели устроились рядом с эстрадой, на которой валялся раздавленный окурок. К ним подкатил ленивый официант, который подтянул резко живот, узнав в Сапковском одного из табачных авторитетов.

— Что желаете? — склонился он.

Наверное, если бы Сапковский сказал, что ни копейки никогда не оставит в этом гадючнике, все равно халдей гнулся бы с тем же подобострастием, поскольку нутром ощущал присутствие рядом больших денег.

— У нас сегодня прекрасный грибной соус… — начал официант.

— Не напрягайся, — поднял руку Сапковский. — Два пива «Адмиралтейское». И чипсы…

Бровь официанта удивленно поползла вверх.

— Постой, — сказал Арнольд. — Мне соленых огурчиков и стопарик водочки. Не отрави только, хозяин. Чтобы водка была качественная.