Похищение на бис - Хмелевская Иоанна - Страница 45

— У Лясковской короткие ножки… — вырвалось у меня вопреки моей воле.

— И это приносит доход?

— Перестаньте! — Аня сочла нужным вмешаться. — И в самом деле, каков род занятий Лясковского? Если ему хватает не только на себя, но и на Скочигая?

Конрад ответа не знал и огорчился.

— Понятия не имею. Никогда я этим Лясковским не интересовался, мне и в голову не могло прийти, что Клара такое отмочит. А за последние два дня много не нароешь, чем-то они странным занимаются. И он, и его жена.

Здесь наконец впервые взял слово Беляк, чем и обратил на себя всеобщее внимание.

— Я случайно в курсе, на что они живут, и тут нет никакой тайны, совершенно легальные заработки. Лясковский — акционер одной компании средней руки по торговле недвижимостью, а кроме того, изучал биологию или зоологию и немного химию, короче, он специалист по рогам и копытам..

— Как? — удивился Павел.

— Чьим копытам? — сразу заинтересовалась Малгося, чья дочка, можно сказать, с рождения не слезала с лошади.

Беляк как отгадал причину ее интереса:

— Парнокопытных. Лошади здесь ни при чем. И рога. Разная продукция, для которой служат сырьем. Клей, всякие порошки, даже что-то лечебное, простите, я не специалист, не разбираюсь…

— Клей из рогов и копыт мой дед еще до войны варил, — заметила я. — Вонища была страшная, так что это совсем не новость.

— Получается — новость. Он какие-то научные работы пишет, делает переводы с иностранных языков, а жена все это добро издает. Лясковская владеет небольшим издательством. Как раз такие вещи публикует, для специалистов. Этим и зарабатывают. Даже неплохо.

— А вы откуда знаете? — подозрительно спросил Конрад.

Беляк не терял хладнокровия:

— Я же говорю — случайно. Мой знакомый собирался землю прикупить и овцеводством заняться, случайно на Лясковского и вышел, слово за слово, как раз о рогах и копытах очень мило поболтали. А я с ним сразу после этого общался, так он ни о чем другом и говорить не мог, так впечатлился, трудно не запомнить. Даже на смотрины приглашал, но мне все некогда.

У меня были большие сомнения, что именно эту информацию Беляк получил у моей бойлерной. Скорее всего, Лясковских они разрабатывали давно, и он поделился своими сведениями из жалости, чтобы мы зря не тратили времени на пустышку. Еще более сомнительным казался мне солидный доход от такой ерунды, хотя… недвижимость в доле с местными властями или еще выше… это может быть серьезно.

— Воняет это дело, — заявил Витек, подливая Конраду айвовки.

Тщательный анализ показаний Баула, о которых при первом же удобном случае нам поведал с глазу на глаз оставшийся после ухода гостей Беляк, заставил нас хорошенько задуматься.

Собственно говоря, глаз было шесть. Четыре штуки принадлежали нам с Аней, ну, а остальные два Беляку, но он не считался, так как был в курсе дела В придачу он осчастливил нас подробностями показаний жертвы, получить которые оказалось гораздо сложнее, чем у преступников.

Истерические ошметки, вытягиваемые из заложницы, могли дать сто очков вперед самой невообразимой абстракции.

Назваться, слава богу, назвалась. Имени, как у большинства ее сограждан, было два: Иоланта Ивона или Ивона Иоланта, которое первое, а которое второе — сама никогда толком не знала. В одной метрике была записана так, а в другой наоборот. Мамуля не помнила, а крестные давно поумирали. И это была единственная конкретная информация, которую удалось выудить у пострадавшей.

В магазин она шла. То есть не шла, а возвращалась и зашла в магазин, хороший такой магазин, тот, что внизу, и нагрузилась, картошку купила, фрукты, яблоки… нет, не яблоки, а апельсины, и яблоки тоже… Капусту, обычную и цветную, или цветную тогда не взяла, а зато соки, такие большие упаковки по полтора литра, а может, это было молоко… И лук! И сахар, и муку, и соль, соль точно была, а вот насчет муки и сахара… может, это не в тот раз, а раньше…

Когда она перешла к мясу и стиральным порошкам, ей было предложено не зацикливаться на подробностях и ограничиться общей тяжестью купленного, на что пострадавшая отреагировала бурными рыданиями и обвинениями в бесчувственности и черствости. Конечно, всем плевать, сколько она вкалывает, сдохнуть может, никто и не почешется, и пожаловаться нельзя, а забудь она какую мелочь, так сразу бы с претензиями, а что она, не человек, что ли? Человека пришлось долго успокаивать и уговаривать, в результате чего рассердившаяся пани психолог поссорилась с подинспектором Лонцким, лично принимавшим участие в допросе, и выставила его за дверь. Будь пани психолог постарше и пострашнее, Лонцкий еще поспорил бы, но перед молодой Юноной…

Далее, пережидая жалобы и стенания, удалось разобрать, что когда вышла с тяжеленными сумками из магазина, а чтобы сын когда подвез, так нет, скорей уж черт поберет эти сумки, подумала и, видать, Господа прогневала, а черта накликала.

Через черта удалось продраться легче и быстрее, чем через человека, ибо черт принял человеческое обличье и как-то так сзади ей тяжесть то облегчил и еще вежливо приговаривал, что же вы так надрываетесь, дайте-ка вам помогу, такая интересная женщина, а так мучается, не извольте беспокоиться, до дома подвезем, и не успела оглянуться, как уже сидела в машине, там у входа стоянка, только так ее быстро и неудобно втолкнули, что сидела неловко, плащ задрался, а стала плащ вытягивать, поправить хотела, а этот-черт как рявкнет: кончай ерзать, курва старая, тут она и обмерла. Знать не знает, куда ее везли, а только глянула — харя страшенная, бородатая, на лбу рога торчат, ну точно черт! И не сразу она вырываться-то начала, а когда с силами подсобралась, не то чтобы очень, но все же.

Тут пришлось пережидать очередные рыдания.

О, и вырывалась уже всю дорогу. Женщина она, конечно, слабая, но так просто вражьей силе не дастся. Голову ей чем-то замотали, двое их было, и тащили ее, и волокли, но сумочку она из рук не выпустила, и вся была раненная от когтей поганых! А когти ихние грязные, сразу подумала — санэпидемстанцию бы на них! Тут ложечку муки просыплешь — так сразу штрафуют, а этим вес сходит, прямо обидно стало. Домой звонить велели, чтобы семья выкупила, так сказали..

Да откуда же ей знать, где была, и не видела, почитай, ничего, глаза от плача совсем запухли, и темень вокруг, развалюхи какие-то… Звонила? Ясное дело, как одну оставили, сразу со своей трубки и позвонила, да один из них ворвался и копытами своими сотовый растоптал. Что дальше было — не помнит, сущий ад, она вся в крови, наверное, без памяти-то и рухнула, а когда очнулась, вся голова бинтами замотана. Кричала, чтобы пить дали, так они ее пивом напоили, а рот потом заткнули, но она все равно вырывалась, а еще помнит, что один раз телефон дали. Чтобы сказала, что живая, а где же она живая? И что врет им в глаза, говорили, а она женщина честная, и за что на нее такая напасть, за чьи грехи, а все стерва-невестка, давно и след ее простыл, а ведь твердила сыну, чтоб не женился! Всего и добра, что здоровые дети, не выродки какие, только родить-то и смогла, а в остальном всем головы, сука, задурила! Они-то, ироды, думали, что она это она, не иначе как тронулись, где же тут смысл?

Точно такой же вопрос задавали себе и следователи. Из рыданий, стенаний, плача и жалоб удалось отжать хоть какую-то конкретику, но вот внешность двоих иродов, они же черти, все время претерпевала изменения: тот, что был с бородой и рогами, вдруг резко потерял всю растительность на подбородке и прочие украшения, а второй, отличавшийся ранее длинными черными патлами и странной шапочкой, оказался неожиданно совершенно лысым. Может, вообще их было четверо?

А что с ухом?

Вопрос об ухе снова привел к изгнанию из кабинета госпожой психологом следственной группы, ибо все имеет свои границы, и мучить и без того измученного человека непозволительно, такие непрофессиональные действия могут привести к трагическим последствиям. Профессиональный да и жизненный опыт подсказывал Лонцкому, что что-то тут не так и у жертвы явно нетипичные взаимоотношения с собственным ухом, но он предпочел не спорить с мифологической красавицей, а попытаться привлечь ее в союзники.