Так начиналась война - Баграмян Иван Христофорович - Страница 44

Заботясь прежде всего об отводе оказавшихся под угрозой окружения главных сил фронта, наше командование несколько меньше внимания уделяло тем соединениям, которые уже находились вблизи укрепленных районов. А поскольку силы там постепенно накапливались и закреплялись, мы решили, что обстановка на фронте начала стабилизироваться. Командование и штаб фронта воспользовались этим и перебрались на новый командный пункт, построенный еще в мирное время под Киевом. Отсюда мы в течение 5 и 6 июля продолжали налаживать управление войсками. Спешно восстанавливался фронтовой резерв из остатков 4, 8 и 15-го механизированных корпусов. Они оказались очень малочисленными, поэтому командование фронта попросило Генеральный штаб разрешить сформировать на базе каждого корпуса одну боеспособную моторизованную дивизию. Но танков в корпусах оставалось очень мало, и Москва опасалась, как бы мы не использовали танкистов в качестве пехоты. Поэтому Генеральный штаб не согласился с нашим предложением и потребовал вывести корпуса в тыл, в резерв Ставки, на деформирование. Пришлось срочно грузить их в эшелоны. У нас от этих соединений осталось лишь несколько десятков танков и немного мотопехоты. Сформировали из них сводные отряды.

Таким образом, в резерве у нас оказались очень небольшие силы.

Командование и штаб 6-й армии все еще не могли установить нормальную связь со своими сражавшимися на большом пространстве соединениями. Последствия этого особенно тяжело сказались под Шепетовкой. Здесь, где недавно оборонялась группа Лукина, теперь действовали 19-й механизированный и 7-й стрелковый корпуса. Они-то и попали под удар главных сил танковой группы генерала Клейста. Дивизиям 7-го стрелкового корпуса, прибывавшим к нам по железной дороге из резерва Южного фронта, пришлось прямо из эшелона вступать в бой. В таких условиях собрать силы в один кулак было невозможно, дивизии включались в действие разрозненно, по мере их подхода. Положение осложнялось тем, что не было связи с соседом — 19-м мехкорпусом, командиру которого тоже оставалось полагаться только на собственные силы. В результате наши войска на этом участке были отброшены противником. Они попытались закрепиться на линии старых укрепрайонов, к югу от Новоград-Волынского. Но противник своим стремительным наступлением не дал нашим частям времени на организацию обороны. К тому же силы были слишком неравными. Командование группы армий «Юг» сосредоточило на этом направлении 12, а по другим сведениям — 14 танковых, моторизованных и пехотных дивизий. Эта мощная группировка при поддержке крупных сил авиации обрушила удар на узком участке. Измотанные войска 19-го мехкорпуса генерала Фекленко и 7-го стрелкового корпуса генерала Добросердова не выдержали. На участке Новоград-Волынский, Новый Мирополь фронт был прорван. Этот внезапный вражеский удар фактически вел к срыву всего нашего замысла: отвести войска и закрепиться на линии старых укрепленных районов. Прорыв между Новоград-Волынским и Новым Мирополем создал такую брешь в линии фронта, которая, словно трещина в плотине, вела к разрушению всего нового оборонительного рубежа.

Танковые и моторизованные дивизии 48-го немецкого моторизованного корпуса устремились на Бердичев. На их пути встать было уже некому. В 11 часов 7 июля передовые части 11-й танковой дивизии немцев захватили Чуднов, а в 16 часов ворвались на улицы Бердичева. Ни в штабе 6-й армии, ни в штабе фронта об этом пока не знали.

Лишь вечером поступило первое донесение от генерала К. Л. Добросердова о том, что фашистские танковые и моторизованные части прорвались у Нового Мирополя и устремились на юго-восток. Еще позже мы узнали, что они вошли в Бердичев. Когда Пуркаев доложил об этом командующему фронтом Кирпоносу, тот с горечью воскликнул:

— Дорого нам обойдется этот прорыв! После непродолжительного раздумья он резко распорядился:

— Передайте Музыченко, что он строго ответит, если не восстановит положение в районе Нового Мирополя. Пусть бросит туда все, что сможет собрать. А Потапову прикажите немедленно начать переброску двадцать второго мехкорпуса к Бердичеву для участия в ликвидации прорвавшихся туда танковых сил.

Вскоре генерал Музыченко доложил, что к месту прорыва он направил сводные отряды 4?го и 15-го механизированных корпусов. Зная, как малочисленны эти части, мы понимали, что этих сил далеко не достаточно для решения задачи, но в резерве у командующего армией пока больше ничего не было: все соединения с огромным напряжением сдерживали противника на других участках.

О случившемся штаб фронта доложил в Москву. Ставка сразу оценила опасность положения. Командующий фронтом получил категорический приказ: «Немедленно закрыть укрепленный район, прорвавшегося противника уничтожить». Одновременно сообщалось, что в наше распоряжение передается 16-й мехкорпус, следовавший в район Мозыря. Но нам не было известно, где к этому времени находились его соединения. Знали лишь, что они растянулись на значительном пространстве к юго-западу от Винницы. Ближайшие из них находились в доброй сотне километров от Бердичева. Так что корпус подоспеет нескоро.

Откуда еще можно взять войска? Генерал Кирпонос пригласил Пуркаева и меня, чтобы вместе искать выход из положения.

Я напомнил, что поблизости от места прорыва находятся 6-й стрелковый и 5-й кавалерийский корпуса. Но хотя они и выводятся из боя, мы пока не можем их использовать. 6-й корпус только что пробился из окружения, потерял в боях много людей и значительную часть артиллерии и сейчас остро нуждается в доукомплектовании. К тому же он только начал подходить к Житомиру. Чтобы сосредоточить его и бросить в бой, понадобится время. А 5-й кавкорпус по распоряжению Ставки должен уйти в район Мозыря. Мы его можем использовать только с разрешения Москвы. Вспомнили о восьми противотанковых артиллерийских полках, которые забрала у нас Ставка. Как бы они сейчас пригодились! Командующий немедленно связался с начальником Генерального штаба и стал просить возвратить эти полки. Г. К. Жуков ответил, что ни одного из них Ставка дать сейчас не может, и предложил срочно сформировать несколько противотанковых полков за счет зенитной артиллерии.

Командующий фронтом не настаивал на своей просьбе: он знал, что на московском и ленинградском направлениях положение еще труднее, чем у нас. Враг захватил Псков, рвется к Луге. На Западном фронте противник окружил значительную часть советских войск и вышел к Днепру. Вот почему Ставка все силы бросает на это направление. И Кирпонос скрепя сердце заверил начальника Генерального штаба, что он попытается изыскать резервы внутри фронта. Переговоры Жуков закончил словами: «Не понимаю, как вы могли пропустить противника через Шепетовский укрепленный район? Примите меры, чтобы он не отрезал шестую, двадцать шестую и двенадцатую армии».

Прорыв противником наших укрепленных районов на линии старой государственной границы, по существу явился завершением приграничного сражения в полосе нашего фронта. Несмотря на героизм войск, оно закончилось не в нашу пользу. Предстоял новый этап борьбы пожалуй, еще более трудный, чем в первые дни войны.

ГЕРОИЧЕСКИЙ КИЕВ

ВРАГ У ПОРОГА

Командующий и член Военного совета фронта решили выехать в район Бердичева, чтобы на месте разобраться в обстановке. Их отговаривали: опасно, можно натолкнуться на фашистские разведывательные отряды. Но Кирпонос был непреклонен.

Только они выехали, поступило донесение от генерала Музыченко. Командарм подтвердил, что части 11-й танковой дивизии немцев уже в Бердичеве. Он может им противопоставить лишь сводные отряды дивизий 4-го и 15-го мехкорпусов, которые уже подходят к району прорыва. (Еще раз напомню читателю, что это были небольшие подразделения, оставшиеся от соединений, отправленных в тыл на переформирование.) Сводные отряды 15-го мехкорпуса были объединены под командованием генерала С. Я. Огурцова (во всех документах они теперь будут именоваться группой Огурцова).