Дриблингом через границу - Хюлле Павел - Страница 18

Футбольные боги пересмотрели свои планы на нашу страну, это уж точно. Сейчас глядишь и удивляешься — где то «Динамо»? Где та игра? Украинский футбол изменился — изменились фавориты, изменились аутсайдеры, изменился чемпионат. «Динамо» последние десять лет отчаянно борется с «Шахтером» за золото (все чаще ему проигрывая) и чувствует за спиной дыхание «новых разгневанных» — «Металлиста» и «Днепра». Из футбола окончательно исчезают любительство и непредсказуемость, а на трибунах появились настоящие ультрас.

Войны фанатов, возможно, самые справедливые. Для каждой из них можно отыскать причины и сложно прогнозировать последствия. Эти войны не предусматривают тотального уничтожения соперника, скорее предполагают его ситуативное унижение; каждая внутренне мотивирована и оттого неизбежна. Хотя со стороны, со спокойных соседних трибун, иногда нелегко понять причины боевого противостояния и героического натиска оппонентов. Нужно быть в системе, чтобы замечать все подводные течения.

Мы договариваемся встретиться за пару часов до игры в одном из фаст-фудов. Сначала приходит кто-то один, потом — еще двое, вскоре собирается уже человек двадцать. Разговор, похоже, никого из них особо не увлекает, но все равно рассказывают много интересного. Говорят, что их постоянно пасет милиция. Показывают, кто именно в зале за ними наблюдает. Предсказывают, что на матчи Евро-2012 никого из них не пустят, они в этом уверены. Их пытаются контролировать, прослушивают телефонные разговоры, вызывают на профилактические беседы. Так что во время матчей Евро можно будет расслабиться и просто посмотреть все по телевизору. Это касается, конечно, не только ультрас «Шахтера». Отечественные СМИ привыкли изображать футбольных фанатов постоянным источником агрессии и дестабилизации. Особенно рьяно за болельщиков взялись после того, как с украинских стадионов исчезла милиция. Похоже, кому-то очень важно и выгодно показать, что отсутствие на трибунах работников правоохранительных органов — прямой и короткий путь к хаосу и насилию. Телевидение демонстрирует, как львовские и киевские фанаты бьют стюарда, попытавшегося сорвать их баннер, в Харькове на трибуне гибнет болельщик, украинские стадионы накануне Евро становятся все более опасными и политически ангажированными. Сами ультрас относятся к этому весьма философски — у них своя идеология. Было бы странно, если бы она совпадала с идеологией работников милиции.

Интересно, что они — ультрас «Шахтера» — очень разные. Почти всем уже за двадцать, то есть это не пацаны, которым нечем заняться субботним вечером. Они различаются по социальному статусу: сами рассказывают, что в сектор приходят как вполне успешные клерки, врачи и менеджеры, так и рабочие, мелкие торговцы, безработные. Многие из них придерживаются правых взглядов, не впадая при этом в радикализм, многие называют себя украинскими патриотами, кто-то сразу же переходит на украинский язык. Говорят, что хотели даже перевести все свои «кричалки» на украинский, но решили этого не делать — все же единство на трибунах важнее, чем идеологические убеждения. Рисуют мне схему фанатского движения: с кем мир, с кем война, а с кем перемирие. Картинка получается пестрая, но четкая — с Полтавой, скажем, дружат, а вот с соседним Харьковом — нет: поссорились как раз из-за Полтавы. Со Львовом отношения нейтральные, а вот с Киевом — вообще отдельная война на уровне кровной вражды. Говорят, что не болеют за «Динамо» даже в еврокубках, где, казалось бы, все должны болеть за своих. «Черта с два, — говорят ультрас. — Мы наоборот радуемся, когда ‘Динамо’ проигрывает в Европе. Какого рожна нам за них болеть?» Рассказывают также о своем отношении к сборной страны. На мой вопрос, ходили ли они на матчи сборной, когда та играла на «Донбасс Арене», отвечают, что нет, не ходили, мол, во-первых, федерация (во главе которой стоит один из выше упомянутых братьев Суркисов — главный враг всех некиевлян) установила нереально высокие цены на билеты, а во-вторых, на кого там смотреть? На киевских дублеров, которые даже в составе своей команды редко появляются на поле? Что касается билетов, то история действительно не очень красивая. На решающий матч плей-офф отборочного тура чемпионата мира 2010 со сборной Греции, который нашей команде необходимо было выиграть, федерация выбросила в продажу неадекватно дорогие билеты. Матч должен был состояться в Донецке, на новом стадионе. Президент «Шахтера» предложил федерации выкупить все билеты и перепродать их желающим по более низкой цене. Этакий благородный, хотя и довольно популистский, если вдуматься, жест. Но федерация отказалась, трибуны на решающей игре пустовали, сборная Украины бездарно проиграла и в Южную Африку не поехала. Так что когда ультрас говорят про жлобство федерации и нежелание болеть за такую сборную, звучит это весьма аргументированно.

Они вообще держатся уверенно и просто, на публику не работают. Да и какая уж тут публика. Просят только не перевирать их слова. В разгар беседы с улицы вбегает кто-то из их людей, говорит, что неподалеку видел четырех «кривых» (фанатов «Кривбаса»). Все резко подрываются, несутся к выходу. Меня кто-то придерживает, говорит, не ходи туда — там точно кто-то с камерой стоит, от ментов, зачем оно тебе. И все же мы выходим за остальными на улицу. Те, кто выбежали первыми, уже разочарованно возвращаются — «кривые» то ли исчезли, то ли их вообще не было. А вот немного в стороне и правда стоят двое молодых людей с профессионально внимательными взглядами — пасут, запоминают. Возвращаемся. Я спрашиваю, как ультрас относятся к засилью бразильцев в клубе. «Шахтер», пожалуй, самая «бразильская» команда Восточной Европы — именно латиноамериканцы определяют тут рисунок игры, формируют стиль и обеспечивают результат. Ультрас отвечают, что особой любви к наймитам не испытывают, относятся к ним исключительно как к легионерам, которые делают свою работу, получая за это хорошие деньги. В любом случае — никакого расизма, никакой политики. Хотя футбол, по большому счету, тоже политика. Особенно в стране с таким судейством.

О политике все равно заходит речь. Даже если разговор о футболе. Ведь успехи «Шахтера» совпали с приходом во власть донецкой политической элиты, финансируемой главным образом все тем же Ахметовым. Фактически, в то время когда «Шахтер» рвался на футбольный Олимп, на Олимп политический рвалась Партия регионов, которая в сознании большинства украинцев ассоциируется с Донбассом. Футбол в лице Ахметова так тесно сплелся с политикой, что это не могло не сказаться на отношении многих болельщиков к самому клубу. И если в случае с жителями Донбасса, как правило, нет разноречий («это наш клуб и наша партия»), то в других регионах отношение к донецкой суперкоманде часто определяется отношением к личности Ахметова. Соответственно, многие противники нынешней власти видят в «горняках» неотъемлемую составляющую донецкого политикума. Более того, изредка встречаются жители самого Донбасса, которые придерживаются, так сказать, «национально-демократических» взглядов (то есть не голосуют за Партию регионов) и в свое время просто перестали болеть за «Шахтер» по причине политической ориентации президента клуба. Хотя, справедливости ради, нужно отметить, что таких здесь немного. Так или иначе, этот политический подтекст сохраняется в Донбассе уже добрый десяток лет, и, если вы, скажем, надумаете приехать на Евро-2012 и посетить Донецк, будьте готовы увидеть несколько иную Украину, чем, скажем, Львов или Ивано-Франковск. Иную, но не менее интересную, неожиданную и полную социально-культурных парадоксов.

Поскольку Донецк, несомненно, город парадоксов. Промышленный гигант, который в последние годы благодаря мощному политическому лобби — фактически один из векторов развития страны, он стремится соответствовать статусу родины сегодняшней украинской власти. Гостиницы, магазины и ночные клубы в центре города резко контрастируют с базарчиками, пивными барами и спальными районами на окраине. Внешний вид довольно точно отражает и социальный характер Донбасса: отсутствие развитого среднего класса, всесильный олигархический капитал и беззащитные «нижние» слои. Подобное расслоение отнюдь не приводит к нарастанию социального напряжения или «классовой борьбы» — регион весьма однообразен в своих политических симпатиях, с чем должны считаться все без исключения игроки украинской политики. Даже сегодня, когда рейтинги власти рекордно низки и в своих вчерашних симпатиях разочаровываются даже самые ярые ее сторонники, в разговорах с «донецкими» постоянно слышишь, что, хоть новая власть тут мало кого устраивает, голосовать они и дальше будут, скорее всего, за нее. Есть вещи, которые невозможно объяснить. К ним нужно просто относиться как к данности.