Тайны бывают смертельными - Звездная Елена - Страница 5

— Папа, — мы с бабулей опять переглянулись, — а ты… с лордом Тьером беседовал?

— А как же, — отец кулак сжал, — вот такой мужик! Мы ж после суда в Загреб приехали, выпили, посидели, я ж ему про все рассказал, а он мне про то, что Градак уже никогда не вернется. Хороший мужик директор ваш.

Все, думаю, сейчас точно скажу, но тут отец добавил:

— Так вот о лордах, Дэя. Мой ответ только — нет! Потому что растут они в полнейшей вседозволенности, творят, чего хотят, а женщина для них… Единственная женщина для них — это жена, с ней как с богиней, а сами втихаря все на простых девок заглядываются, их в спальни свои тягают. За лорда не отдам, Дэя! Я все сказал!

Такой поворот событий меня совсем не устраивал, и я попыталась возразить:

— Папа, я…

— Три дня, и Руи уберется, — оборвал меня отец, — потом жду твоего лорда, но учти, Дэя, плохому человеку не отдам. В глаза ему посмотрю — если душа темная, пусть он хоть сам император, не отдам!

— Хорошо, папа. — Я опустила голову, скрыв улыбку, и решила, что кого-то ждет сюрприз. И кажется, приятный.

По крайней мере, есть надежда на это. А пока…

— Папа, что мне делать с женихами? — решила спросить я.

— С двумя сам поговорю, жаль, у тебя с Радганом ничего не выйдет, хороший он охотник, — отец вернулся к похлебке, — а вот кузнец мне не нравится, но его Руи притащила…

К сожалению, именно с кузнецом и возникли проблемы.

Когда мы с папой вернулись домой, на дворе уже были накрыты столы для мужчин, а в доме для женщин, потому что зима и нечего матерям, как настоящим, так и будущим, на морозе дрожать. Женихов же, как и полагается по традиции, усадили по главе трех столов, и каждый с родней человек в двадцать прибыл.

Родственникам жениха, кстати, до сватовства с невестой говорить не полагается, но, едва я вошла в калитку, ко мне со всех ног бросилась девочка лет пяти, с разбегу обняла, вскинула светлую головку, посмотрела на меня синими глазищами и спросила:

— А ты будешь моей мамой, правда?

Я оторопела, но вмешался отец. Наклонившись, подхватил малышку, подкинул ее, визжащую от восторга, вверх, поймал и строго сказал:

— У тебя своя мама есть, Кину. А сейчас беги к папе быстро-быстро, как ветер. Сможешь?

Малышка кивнула, и, едва ее поставили на ножки, бросилась к огромному, самому здоровенному из всех присутствующих, мужику.

— Грязно Руи играет, очень грязно, — тихо сказал недовольный отец.

Больше он произнести ничего не успел — к нам величественно подошли три моих жениха: кузнец Горт, охотник Радган из папиного хорда, то есть охотничьего круга, и булочник Окр. Что Горт, что Окр смерили меня не особо довольными взглядами — видимо, ждали кого помоложе да посвежее, а вот Радган смотрел приветливо, едва улыбку сдерживая. Чем-то он мне папу напоминал. А из дома уже спешила тетушка, чтобы, как велит традиция, представить невесту женихам…

«Сейчас начнется», — подумала я.

Но папа удивил:

— Сначала я с ними поговорю, — уверенно произнес он, заступая вперед и закрывая меня от тети. — А после представишь как глава рода Риате.

Тетку я не видела, но сопение перекрыло даже шум начинающейся метели. Однако отец не стал ждать ее слов и произнес:

— Благословения не дам ни одному из вас.

Пауза. Хорошо, что я позади папы стою. В абсолютной тишине мимо нас прошел булочник Окр и за ним все его родственники. После, также в молчании, охотник Радган, но, когда он мимо проходил, папа придержал его, положив руку на плечо, и тихо сказал:

— Без обид, Радган, я всего не знал, а тут обстоятельства изменились.

— Да понял я, — так же тихо ответил охотник, — заходи завтра, расскажешь.

Вот так наш двор покинули два жениха, но не кузнец! Он остался стоять непоколебимой тушей, и он же сказал:

— Мне обещали жену!

Тут уж тетка Руи и запела, разлилась широкой рекой, обратилась гиблым болотом. И не остановишь ведь — глава рода, все дела по бракосочетаниям она ведет, впрочем, и за разводы с нее спрос. И расписала она меня честь по чести, да и кузнеца представила так, что он вообще чуть ли не за руку с императором, по ее словам, здоровался.

И стояла я на морозе, без права прекратить весь этот балаган, нехотя слушала, а тут к ноге кто-то прижался. Голову чуть опустила, увидела Счастливчика. По традиции я должна была стоять, скромно потупившись, и ничего более, но я все же наклонилась, подняла котенка, и тут же услышала:

— Брось эту мяукающую пакость!

Молча выпрямилась, прижимая котенка к груди, в упор посмотрела на тетю Руи и поняла, что моему терпению сейчас придет конец…

— В дом иди, — тихо сказал отец, предотвращая назревающий скандал.

К сожалению, в тот вечер мне не удалось пообщаться ни с мамой, ни с сестрами, пришлось переодеваться, спускаться вниз и изображать гостеприимную хозяйку. Две мои сестры были на сносях, третья с маленьким ребенком на руках, и вокруг столов бегали мы с Сирой и мамой. Тут уж не до разговоров.

А потом началось:

— Какая ты, Дэя, быстрая да сноровистая, хорошая жена будет нашему Горту, — заявила полная женщина, что с тетей Руи сидела во главе стола.

Нет, свекромонстр определенно мне нравилась больше, там хоть было с кем поговорить.

— Спасибо, темнейшая, — вежливо ответила я.

— А Дэя будет моей мамой? — капризно спросила та девочка, что подбегала ко мне во дворе.

— И приданое за ней богатое, — вступила в разговор тетя, — а то, что старовата… так и Горт не молод.

— И то верно, — поддержала мать кузнеца.

Моя собственная мать так и застыла с ковшом в руках. Но две сплетницы не угомонились:

— Подумаешь, ученая, тьфу, позор на наш род, — разорялась тетя Руи, — Горт мужик справный, быстро всю дурь из головы выбьет.

Мама и так едва сдерживалась, а уж после этого, перехватив кувшин покрепче, направилась к тете Руи… Я, бросив поднос Сире, метнулась к ней и перехватила в трех шагах от тети.

— Мамочка, — кувшин у нее быстро забрала, — тебе бы прилечь, правда. Набегалась сегодня явно.

— Молодая еще, — важно заявила тетя Руи, — пусть побегает!

И все! Больше я терпеть не стала:

— Ассе кьерте уэме сао такьтян такэсо, — слова были произнесены шепотом, смотрела я при этом на тетку, которая в очередной раз опустошала кружку со сливовицей…

К сожалению, это не было проклятием острого поноса, так как, увы, тетка быстро обвинила бы маму в попытке отравления, зато проклятие мгновенного опьянения не менее действенно выводит противника из строя.

— Ой, — тетя оторвалась от кружки, — и что это мне та-ак хорошо стало… Ик…

В следующее мгновение туша сползла под стол, пьяно хихикая. В абсолютной тишине все присутствующие проследили за процессом сползания и смущенно отвернулись, едва Руи захрапела, да так, что начали дрожать стекла и посуда на столе.

Прости, тетя Руи, это меньший вред, который я могла причинить.

— Схожу за дядей, — сказала я и направилась во двор.

Невероятно — впервые сделала гадость ближнему, но почему-то совсем не сожалею об этом. Правда, выходя, украдкой огляделась — воды нигде не было, кроме как в кадке с цветами, но ту я вылью быстро; на Счастливчика проклятие не оказало никакого действия — а нормальная кошка сбежала бы сразу, ну и плесени в нашем доме никогда не было, так что и следов моего преступления не осталось. Почти… не забыть ночью воду стоячую вылить.

Выйдя во двор, поежилась, оглядывая творящееся безобразие, — мужчины себя в выпивке не ограничивали и уже были в том состоянии, когда даже замерзшее мясо с удовольствием грызли, не замечая поскрипывающего на зубах льда. Папа с дядей сидели во главе первого из столов, кузнец во главе второго, третий унесли, когда два моих женишка ретировались. И я представляла, во сколько родителям обошлось это «сватовство», не зря у нас невесту сразу замуж отдавали — свадьба и то дешевле.

Обхватив плечи руками, направилась к отцу и дяде Лусу, обходя стол с кузнецом и его родичами.