Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Руставели Шота

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Витязь в барсовой шкуре - Руставели Шота - Страница 43

Изменить размер шрифта:

26. Сказ о том, как отправился Автандил к Фридону, когда он встретил его в Мульгхазанзари

Мир прискорбный. Рок бессонный. Что ты крутишься, взметенный?

Чем ты вечно огорченный? Кто уверует в тебя,

Тот, как я, поймет мученья. Стой! Куда ты мчишь стремленье?

Вырвешь, вырастив, растенье. Все ж нас видит бог, любя.

Автандил, в скорбях разлуки, воздымает к небу руки.

Вопль его исполнен муки. «Кровь лилась, бежит опять.

Так же трудно расставанье, как и в небе нам свиданье.

Меж сердцами отстоянье. Сердцу сердце не понять».

Плачет. Звери полевые жадно слезы пьют живые.

Он не в силах огневые пытки сердца превозмочь.

Тинатин в его печали. Скорби душу укачали.

Розы губ кристалл встречали. День печальному как ночь.

И коралл его тускнеет. Роза вянет и темнеет.

Как лазурный камень млеет то, что было как рубин.

Путь уходит, сер и пылен. Смертный страх над ним бессилен.

Молвит: «Мрак кругом могилен. Гаснет солнце средь равнин».

Молвит к Солнцу: «Лик прекрасный. Тинатин ты образ ясной.

Оба мир счастливить властны. По лугам струите свет.

Я в безумии туманном, и с упорством непрестанным

Взором — с ликом тем желанным. Что ж я вами не согрет?

Солнца нет, — зима как в дыме. Я ж с двумя расстался ими.

Так печалями какими полон дух, придя на срыв?

Не страдают только скалы. Я же весь в тоске усталой.

Нож не лечит раны алой, причиняет лишь нарыв».

И до неба восклицая, к Солнцу вопли обращая,

Кличет: «Солнце! Власть живая! Ты, кем светит каждый край,

Ты, в лучах непобедимый возноситель и хвалимый,

Дай мне быть с моей любимой, день мой в ночь не обращай.

Ты, Зуаль, звезда томленья, дай мне слез и дай мученья,

Черной тенью огорченья сердце скорбное закрой.

Грусть пусть ляжет, с грудой груда, точно тяжесть на верблюда.

Но скажи к моей отсюда: «Не покинь его. Он твой».

О, Муштхар, ты правосудный, ты благой судья, хоть трудный,

Так приди же в час мой судный, сердце с сердцем рассуди.

Не теснименя узором, круто свитым приговором.

Не удвой удар, которым я уж ранен ей в груди.

О, Марикх, планета мщенья, ты копьем без сожаленья

Проницай меня, чтоб, рденье крови зная, был я ал.

Как терзаем я скорбями, расскажи, скажи словами,

Чтобы знала, как, ночами, знаешь ты, каким я стал.

Аспироз, звезда леченья, дай немного облегченья.

Я в нещадное горенье ввергнут ею и судьбой.

Ты сияешь прихотливо, и тобой она красива.

Я же, брошенный у срыва, обезумлен здесь тобой.

Отарид, планета знанья, лишь с тобой, через терзанье,

Схож я: с Солнцем нам сиянье и раздельность; ты горишь,

Я горю. В огне вращенья запиши мои мученья.

Вот чернила — слез теченье, вот перо — в росе камыш.

Свет высокий благородства, и с тобой, Луна, есть сходство:

Солнца чуя превосходство, я меняюсь средь пустынь.

То я весел, ярко око, то худею одиноко. Молви ей:

«Не будь жестока. Весь — к тебе он. Не покинь».

Глянь на звезды, есть в них зренье. В Семизвездьи — подтвержденье.

В Отариде, в Солнце — мленье, и Муштхар, Зуаль — в огне.

И тоскуют надо мною Аспироз, Марикх с Луною.

Взят я огненной волною. Без нее пожар во мне».

Молвит к сердцу он: «В кручине не убью себя я ныне,

Ясно, с дьяволом в пустыне побратался. Знаю сам,

Та, чьи косы, та, чьи очи — крылья ворона и ночи,

Ум безумит мой. Но в мочи вынесть боль — путь к счастью нам.

Коль стерплю всех пыток груду, к ней я, к солнечному чуду,

Возвращусь. Не вечно ж буду я стонать. Душа жива».

И запел он светлогласно, хоть сдержать тоску — напрасно.

Так звучала песнь прекрасно — соловей пред ним сова.

Витязь пел. И, слыша пенье, звери, в чаре удивленья,

Приходили. С негой мленья, камни встали из волны.

И дивились, и внимали. Плакал, — плакали в печали.

Песню грустную качали волны, тихие как сны.

Всем живым напевы милы. В песне чара тонкой силы.

Вон морские крокодилы, рыбы, звери без конца.

Птицы ветра как в тумане. И индийцы, персияне,

Руссы, франки, епиптяне, все пришли на зов певца.