Я — это ты - Аверкиева Наталья "Иманка" - Страница 3

Из книги «Холотропное сознание»

Станислав Гроф, психолог, психиатр, доктор философии по медицине, основатель трансперсональной психологии. США.

===============================

Главной особенностью двойняшек является их изначальное вынужденное сосуществование. Обычные дети, находясь в утробе, слышат только биение сердца матери, тогда как двойняшки слышат и ощущают друг друга. Из-за этого у них с самого рождения появляется взаимная привязанность и удивительная способность чувствовать друг друга. Даже груднички испытывают заметный дискомфорт и беспокойство, когда брата или сестры долго нет рядом.

Из книги «Ваш ребенок»

Уильям и Марта Серз, врачи-педиатры, США

===============================

Он мой брат

Кузнечик настороженно замер на широком листе старого лопуха. Длинные толстые усы напряженно шевельнулись, ощупывая окружающий мир. Вроде бы мир никакой враждебности не проявлял. Кузнечик едва заметно шевельнул коленцами и вновь запел. Билл улыбнулся. Он боялся, что неловким движением секунду назад спугнул насекомое, однако оно вновь застрекотало. Парень закусил кончик ручки и закрыл глаза. В голове начали вспыхивать слова. Они выпуклыми серебристыми буквами летели из темноты, и он почти видел их, осязал, мог даже разобрать и сложить в незамысловатые рифмы. Но в какой-то момент буквы превращались в непонятную вязь, и он терял нить песни.

Здесь больше ничего нет,

Все хотят сбежать отсюда,

Очень плохо, что так происходит,

Поэтому борись, пока не победишь!

Нет, не то! И он зачеркнул написанные строки. У них с братом своя рок-группа. Все как у настоящих музыкантов: гитара, бас, барабанная установка. Том пишет музыку. Билл — стихи. Они играют в ночных клубах и постоянно участвуют в конкурсах. У них даже есть поклонницы. А еще иногда берут автографы. Когда-нибудь их обязательно заметят. Они очень в это верят. Когда веришь, то мечта обязательно сбудется. Главное — много работать. И он работал. Билл нахмурился и протяжно вздохнул, едва не спугнув кузнечика. Вместо того чтобы репетировать с друзьями, он валяется на лугу в сотне метрах от лагеря. Конечно же, когда Георг и Густав провожали их в эту поездку, то велели привести новый репертуар. Георг еще смеялся и говорил, что близнецы едут в творческую командировку. Именно над репертуаром Билл и работал, пока Том где-то носился. Том… Брат беспокоил его в последнее время. Стоило старшему близнецу достать гитару, а младшему открыть рот, как все девчонки слетались на них как мотыльки. И не все были этим довольны. Особенно если учесть, что Том утром встречался с одной, в обед крутил роман с другой, а вечером целовался с третьей. И так каждый день каждый раз с новой. В лагере, кажется, не осталось уже ни одной девушки, с которой бы брат не пообжимался в укромном месте. А потом Биллу приходилось утешать брошенных девиц. То ли дело он — за две недели в лагере сменил всего трех девушек. И ни одна не рыдала.

Билл засмотрелся на прозрачные изумрудные крылышки. Тельце кузнечика в лучах полуденного солнца словно наполнено светом изнутри. Длинный «меч» под крыльями-накидкой, как шпага у мушкетеров. Он представил на голове у насекомого малюсенькую шляпу с широкими полями и пушистым пером, и счастливо улыбнулся. Вдруг кузнечик вздрогнул и исчез с листа. Рядом плюхнулся Том.

— Нет, ты прикинь, какой урод! — шумно выдохнул он. — Кусок дерьма! Свинья вонючая!

Билл аккуратно вложил блокнот в задний карман шорт и испуганно дернулся к нему:

— Черт! У тебя кровь?!

— А? — Том провел рукой по подбородку, скривился, измазав пальцы. — Попал все-таки… Ерунда. Мне не больно.

— Подрался что ли?

— Хельмут, урод гнойный! Он мне чуть гитару не разбил, представляешь? — Том задохнулся от возмущения.

— Как?

Посягать на гитару Тома все равно, что играть в догонялки с голодным диким львом. За свою гитару брат покалечит кого угодно! Билл даже иногда сомневался, кто для Тома важнее — он или гитара.

— Хельмут сказал, что Луиза его бросила из-за меня! — Том захохотал.

— Ха! Этот жирный боров на самом деле считает, что нравится Луизе? А ты?

— А я сказал, что он может забрать свою сладкую мышку. Она мне больше не нужна.

— А он?

— А он, сказал, что вырвет мне ноги. Ну и… кхм… другие части тела…

— А ты?

— А я ответил, что такого идиота ни одна девчонка не поцелует. Его судьба лизаться с собственным братом — таким же уродом.

— А он?

— А он кинулся на меня с кулаками.

— А ты?

— А я легонько кинул его через бедро. Хельмут так расстроился, что чуть не расплакался. Тогда он встал, схватил МОЮ ГИТАРУ, — прошипел Том, даже глаза почернели от гнева, — и хотел ее разбить.

— А ты?

— А я накостылял ему уже серьезно. Никому нельзя трогать мои вещи.

— А он?

— А он задел меня локтем. Но это не страшно. Болит немного. Девчонкам нравятся мальчишки с боевыми ранами. — Том поиграл бровями и самодовольно улыбнулся.

— Представляю, какую историю ты придумал.

— Да, — Том вальяжно развалившись на траве. — История что надо. Кстати, я поговорил с Катариной, они с Хенни ждут нас вечером у дальней беседки. Ну, скажи, что я молодец!

Билл аж подпрыгнул! Он неделю стеснялся к ней подойти.

— Давай-давай, хвали меня! — кривлялся Том.

— А о чем я буду с ней говорить?

— А зачем с ней говорить? Ты не болтай, ты делом занимайся. — И он покровительственно похлопал брата по плечу. — Пошли ужинать.

Это был их самый лучший вечер в лагере. Они бродили по берегу и развлекали девочек байками о своей звездной жизни. Иногда Том приобнимал Катарину за костлявые плечики. Та краснела, глупо хихикала, но попыток вырваться не делала. Том тайком бросал пламенные взгляды на брата, подталкивая его к аналогичным действиям с Хенни. Но Билл краснел, бледнел и, заикаясь, начинал нести еще большую чушь, отодвигаясь от предмета обожания на безопасное расстояние. Том по-дружески ржал над ним, прикалывался и «случайно» толкал поближе к девушке. Когда гулять большой компанией ему надоело, Том, использую все свое обаяние, все-таки уговорил Катарину пойти гулять вдоль течения реки, а Билла отправил с Хенни против.

— Билл, я буду… — краснея, произнесла Хенни у самого лагеря. И опустила глаза.

Билл взял ее за руку, смущенно улыбнулся:

— Пойдем после завтрака на речку купаться?

— Ты, я, Катарина и Томми?!

— Ну… Томми… Да, давай пойдем с Томми… — И едва слышно буркнул: — Если Томми согласится.

— Я согласна быть твоей девушкой! — чмокнула его в щечку и скрылась в домике.

Он немного опешил. Конечно, хорошо, что Хенни хочет встречаться с ним, но Билл хотел бы ей это сам предложить. Так по-мужски что ли… Надо посоветоваться с братом.

Катарина вернулась в лагерь одна. Билл сидел на большом валуне недалеко от ее домика и, грызя кончик ручки, пытался выстроить песню. Мелодия звучала в голове, но была еще нестройной, а слова разбегались тараканами. Лицо девушки Биллу не понравилось. Она была явно напугана.

— А где Том? — он просунул голову в приоткрытую дверь, старательно растягивая губы в улыбке.

Девушка вздрогнула, как будто Билл ее ударил, и торопливо махнула в сторону реки. В груди неприятно заныло, ладони вспотели.

— Что случилось? Где Том? — Он удивился своему голосу: настолько спокойно спросил, как будто речь идет не о старшем брате-близнеце, а о постороннем человеке. Повторил, четко разделяя слова: — Где Том? Говори.

— Что вы от меня все хотите?! — истерично крикнула она.

Билл закусил задрожавшую губу. Мысли слились в липкий ком. Хотелось тряхнуть головой, чтобы они с грохотом разлиплись, как монпансье в жестяной коробочке. Он спокойно и очень медленно подошел к девушке, сел перед ней на корточки, взял обеими руками за лицо и заглянул в глаза. Сказал так мягко, как только смог: