Рассветный шквал - Русанов Владислав Адольфович - Страница 56

Вот так вот...

Но ярлы, да и сам Эохо Бекх, чего греха таить, не восприняли серьезно предостережения Мак Кехты. Более того, посчитали привидевшуюся ему угрозу горячечным бредом. Многие из ближайших друзей пытались остановить Эхбела, когда он, во главе своей дружины, принялся мотаться по близлежащим долинам, беспощадно вырезая любую стаю салэх, не успевшую убраться с его пути.

А когда ярлы спохватились и последовали примеру Мак Кехты, стало уже поздно. Началась война, названная в сидских хрониках Войной Утраты. Люди – салэх – звали ее гордо – Войной Обретения.

Без малого двести лет бушевали кровавые вихри на огромной территории от Облачного кряжа на севере до Поднебесных гор на юге. Воинскому искусству, опыту, мастерству сидов салэх противопоставили неистребимую плодовитость, упорство, умение и, главное, желание учиться.

За это время у людей успело смениться более шести поколений. Правнуки, не в пример лохматым, прикрывающимся шкурами прадедам, почерпнули от врагов верховую езду, железное оружие, строительство из камня и, наконец, овладели магией.

Как же ее звали, первую чародейку-салэх? Эохо Бекх наморщил лоб.

Комнатная зверюшка филиды Мадден Утренняя Роса. Тулла?.. Телла?..

Кто мог подумать, что преданный и ласковый домашний любимец в один несчастный день способен обрушить молнии на голову своей хозяйки. Королю доложили: Утренняя Роса, умирая, плакала и просила простить вышедшее из-под контроля животное.

Мадден всегда была слишком слаба. И не телом, а духом. Вот если бы все сиды походили на неистовую Фиал Мак Кехту! Кто знает, чем бы завершилась Война Утраты. Но Фиал к тому времени еще не родилась. А ее супруг Уснех, сын павшего в конце концов в одной из бесчисленных стычек Эхбела, едва вошел в пору зрелости к концу войны. Хотя и прославился немало и как воин, и как полководец...

А потом, лет через десять после смерти Мадден, из неровного строя вооруженных как попало и чем придется салэх навстречу атакующей конной лаве перворожденных вдруг полетели огненные шары.

Пожалуй, это и определило решительный перелом в военных действиях. Филиды не нашли, что противопоставить стремительно развивающейся боевой магии людей. Разве что щиты из уплотненного воздуха, встречные ветры да мороки, призванные отвлечь внимание атакующих.

Сиды утратили все земли южнее Ауд Мора и его сестры Аен Махи. Горы Грива, Лесогорье, Железные горы и Белые холмы еще хранили кое-где остатки разрушенных замков, но вотчиной перворожденных остался лишь Облачный кряж...

– Мой король... – Нерешительный голос Майла Лох Ньеты – оруженосца короля – оторвал Эохо Бекха от неутешительных размышлений.

Правитель отвел взгляд от камина.

– Что, пора?

– Да, мой король. – Лох Ньета весь подрагивал в нетерпении. От крыльев породистого носа, начинающегося гораздо выше линии бровей – признак несомненного благородства крови, – до самопроизвольно переминающихся, словно в танце, ног. – Утехайр Семь Звезд и Морана Пенный Клык просили передать... Нет, они решили сами сказать все...

Эохо Бекх не улыбнулся, хоть растерянный и любопытный вид его ближайшего сподвижника к тому призывал. «Слишком непосредствен», – в который раз подумал король. Но, несмотря на молодость, а Майл встретил лишь каких-то три с половиной сотен весен, Лох Ньета во владении оружием уступал одному лишь беловолосому Этлену, который посвятил свою жизнь служению роду Мак Кехты.

– Очень плохие новости? – вместо усмешки устало проговорил правитель.

– Думаю, да, мой король...

– Что ж. – Повелитель встал, расправил плечи. – В этот раз Войны Утраты мы не допустим.

Два входивших в этот самый момент в двери филида склонились, прижимая ладони к груди.

Глубокие старики в одеждах, сверкающих белизной, как снег на вершинах самых неприступных пиков.

Утехайр Семь Звезд и Морана Пенный Клык. Они были рядом с королем, тогда еще военным вождем, в мрачное время исхода из Благословенной Земли. Обычно рядом с ними всегда находился Айлиль Черный Буревестник. Сейчас великий целитель был занят – боролся за жизнь ловчего, доставившего в Уэсэл-Клох-Балэ детеныша пещерного медведя.

Прическу главы Большого Совета – Утехайра – венчали две дюжины кос, каждая из которых несла маленький серебряный колокольчик, покрытый тонким слоем золота. У Мораны – на четыре косицы меньше. Зато седые волосы не в пример гуще и длиннее.

– Мой король... – Филид, покончив с формальными приветствиями, стремительно шагнул к камину. Сида отстала всего на долю мгновения.

– Приветствую тебя, канесэх, – вежливо отозвался Эохо Бекх, назвав Утехайра мудрейшим по принятой среди сидских чародеев традиции. – И тебя, вторая среди мудрых.

– Полно, король. – Голос Мораны Пенный Клык слегка дрожал от долго сдерживаемого волнения. – Не время рассыпаться во взаимных любезностях...

– Страшную беду знаменует наше гадание, – покачал головой Утехайр, вперив льдисто-синие глаза в лицо собеседнику. Сколько зим он проводил? Эохо Бекх того не знал, но подозревал – не меньше двух тысяч. И это по самым скромным подсчетам. Возраст никак не отразился на лице филида. Сиды не стареют столь же стремительно, как смертные существа – салэх, к примеру. Седина не в счет. Ведь многие головы белеют не под тяжестью лет, а вследствие перенесенных невзгод и испытаний. Просто зрачки главы Большого Совета стали темнее и глубже. Загляни, дна не увидишь. А окружающая их синева казалась высокогорным льдом по краям черной трещины-провала.

– Тогда не медли, канесэх. – Если возникала такая нужда, король тоже мог наплевать на церемонии и обмен ничего не значащими вежливыми фразами. – Чего нам ждать?

– Древнее зло выпущено на свободу...

– Зло, против которого боролись мы еще в эпоху войн с фир-болг, – вступила Морана.

Эти двое за долгие годы совместных трудов стали едва ли не единым целым. С едиными мыслями и чаяниями, заботами и бедами.

– Что-то я не слыхал ни про какое такое зло, – прищурил правый глаз Эохо Бекх. – Или Совет не счел необходимым поставить короля в известность?

– Ты ошибаешься, мой король. – Семь Звезд покачал сокрушенно головой. – Ведь именно победа над ним позволила нам стереть с груди земли ужасных болгов...

– Позволю себе напомнить моему королю, – а это опять Пенный Клык, – напомнить события тысячелетней давности...

– Если позволишь, Морана, я сам. – Утехайр мягко, но решительно прервал помощницу и заговорил.

Слова вились в нагретом воздухе каминной залы, складываясь в замысловатую вязь. Какой же филид не в силах покорить красноречием любого собеседника? Но канесэх не пытался никого покорять. Он рисовал картину горя, ужаса и смерти. Пророчествовал исчезновение сидов и самой памяти о них...

От каждой фразы мудреца все больше и больше мрачнел король. Пальцы его, вцепившиеся в резную спинку, судорожно напряглись, словно на рукояти боевого дротика. Застывший у дверей Лох Ньета побелел лицом – куда там шерсти пуховых коз! – и порой забывал вдохнуть, чтобы не пропустить ни единого звука.

А слова Утехайра Семь Звезд плыли, дрожали в мареве горячего воздуха над огнем, зависали под сводом залы. И с ними вместе плыл черный, жирный дым над пепелищами последних, схоронившихся в наиболее неприступных скалах замков, выходили из берегов стремительные горные реки, запруженные телами перворожденных, тянулись за копытами людских коней нанизанные на прочные веревки головы феаннов и феанни...

– Полно... – Взмах руки короля остановил речь филида на полуслове.

Утехайр послушно замолчал, но нарисованная им страшная картина продолжала довлеть над умами присутствующих.

– Я все понял, канесэх. – Несмотря на проскользнувшую в голосе Эохо Бекха обреченность, он готов был сражаться до конца и умереть, если будет на то необходимость. – Я все понял... Кроме одного.

– Что же непонятно моему королю? – вкрадчиво поинтересовалась Морана.

– Каким боком во всем этом замешана моя внучатая племянница?