Окаянный груз - Русанов Владислав Адольфович - Страница 24

А тем временем во всех уголках объединенного королевства шли семики, выбирались паны, достойные представить разные края и веси в Посольской Избе. Избранные шляхтичи ехали к Выгову и – ни шатко, ни валко – к началу серпня должны были поспеть все. А там и начнется самое важное, самое главное. То, что решит судьбы как отдельных людей королевства, так и самого государства, определит на долгие годы вперед – радоваться ли, слезы лить ли…

По Выгову ходили слухи, что малолужичане готовятся к элекции по-своему. Подкупают шляхту в тех краях, где влияние князя Януша, главного претендента на престол и корону, не столь велико, как в Уховецке и прилегающих землях, готовят отряды наемников – бандитов и разбойников без чести и совести – с тем, чтобы запугивать тех, кого не удастся подкупить, а если пойдет что-то наперекосяк, то и силой взять власть в свои руки. Слухи эти ой как не нравились честным выговчанам, да и всем жителям Великих Прилужан тоже. Это же надо! За дураков нас держать, за скот тягловый, что поселяне попросту быдлом именуют. Это волам скажешь: «Цоб, цабэ!», они тебе и тянут воз с поклажей куда надо. А мы – не быдло! Мы все же люди! Со своей волей, разумом, чаяниями.

Поэтому лучшие люди королевства, к коим и Адолик Шэрань себя причислял, решили бороться за свой выбор. Против лжи, обмана и разбойничьих законов. Они даже девиз себе придумали, который то и дело выкрикивали на рыночных площадях или на заседании Сената: «Нам нет числа, сломим силы зла!»

Многие выступали против ущемляющего шляхетские вольности закона – Контрамации. Они, и пан Шэрань в том числе, считали, что человек благородного сословия сам должен выбирать – следует ему заниматься магическими искусствами или нет.

– Пан Адолик, ты не заснул часом? – громкий голос вытолкнул магната из состояния глубокой задумчивости.

И правда, что это он? Замер у комода, положив обе руки на резную крышку, и стоит, упираясь отсутствующим взглядом в потемневший от времени гобелен. Глупое поведение. А со стороны-то как по-дурацки выглядит!

С его гостями лучше держать ухо востро и дурака из себя не строить.

– Задумался, твоя милость, – с обескураживающей, чуть растерянной, чуть виноватой улыбкой отозвался пан Шэрань. – Как есть, задумался… Столько всего в голову лезет… – Он развел руками и снова улыбнулся.

– Задумался? – Левая бровь грозинецкого князя Зьмитрока поползла вверх. – И есть о чем? А главное, чем? – добавил грозинчанин вполголоса. Думал, Адолик не расслышит. Но он всегда отличался хорошим слухом. Ничего, придет время, и грозинчан взашей выгоним. Сейчас они просто нужны партии Жигомонта. Без поддержки сильного и влиятельного княжества с хэврой князя Януша не совладать.

Адолик поднял глаза. Зьмитрок смотрел на него насмешливо. Тоненькие черные усы топорщились, как у сытого кота. Так и хотелось схватить за шкирку и выбросить вон.

– Да вот размышляю, – вместо этого сказал пан Шэрань, – не пора ли приступать к задуманному.

– Может, и пора. – Зьмитрок сбил щелчком ногтя несуществующую пылинку с расшитого серебряным шнуром жупана. Повернулся к спутнику. – Не пора ли, а, Мржек?

Чародей (а прибывший вчера под утро с грозинецким князем высокий широкоплечий шляхтич с волевым подбородком, украшенным ровной тонкой бородой, и густыми черными бровями был именно чародеем) хмыкнул и приосанился. Пану Адолику он не полюбился с первого мига их встречи. Сам Шэрань, хоть и причислял себя к шляхте, с саблей знался постольку поскольку. На дуэлях не рубился, в войнах не участвовал и не убил в своей жизни ни одного человека, всегда справедливо полагая, что едва ли не более жестко довести врага до сумы, чем кромсать его тело сталью. Разорившийся унижен, а убитого могут сделать героем в досужих пересудах. Мржек Сякера походил на кровожадного зверя. Повадкой, речью, выражением серых холодных глаз. Адолика он откровенно презирал и даже брезговал находиться с хозяином в одной комнате. Не говоря уж о том, чтобы удостоить ответом.

– А он не боится нарушить свою Контрамацию? – кивнул он на пана Шэраня. – Воспитали тут лужичан Витенеж со святошей Богумилом, ничего не скажешь. Глянь, пан Зьмитрок, как он от меня пятится. Ровно жабу разглядел в крынке.

Магнат гордо отвернулся, не проронив ни слова. Не хватало еще пререкаться. С кем? С изгнанным с отчих земель, лишенным наследства чародеем? Да при вельможных гостях.

Кроме Зьмитрока усадьбу Адолика почтил присутствием видный князь из Терновских земель – пан Юстын Далонь. Присутствие одного из наиболее верных и влиятельных сподвижников великого гетмана Жигомонта смиряло пана Шэраня с необходимостью терпеть и Зьмитрока, временного союзника, но врага, по въевшемуся в плоть и кровь каждого лужичанина убеждению, и Мржека, зловещего колдуна, нарушителя одного из основополагающих законов королевства.

Легок на помине пан Юстын.

Не успел пан Адолик подумать о нем, как дверь отворилась и на пороге возник улыбающийся, по всегдашнему обыкновению, приветливый и открытый Далонь.

– Доброго здоровья, панове, – терновский князь раскланялся, по-особому искренне прикладывая ладонь к сердцу. – Вижу, вы уже собрались. Готовы?

– Все, что требуется с моей стороны, готово, – легко кивнул в ответ Мржек. – Круг, гексаграмма, амулеты. Думаю, время я тоже высчитал верно. Утренняя звезда в Косаре, Синий глаз – во Всаднике. Да к тому же полнолуние. Самое время для темных и ужасных ритуалов… – Чародей повернулся к пану Адолику и скорчил страшную гримасу.

Зьмитрок звонко захохотал, хлопая левой ладонью о правую – жест, подхваченный грозинецким князем в высокоученом и блистательном Руттердахе. Из-под черных усов сверкнули белые ровные зубы – у панночек этот богатый красавец должен был иметь ошеломительный успех.

Пан Шэрань надулся как мышь на крупу. Шмыгнул носом, соображая – не пора ли обидеться взаправду? По-настоящему. Со скандалом и хорошей дракой.

– Эх, панове, панове, – укоризненно покачал головой пан Юстын. – Разве ж так можно? Одно дело делаем. Должны, как братья, друг за дружку стоять… А вы?

– Да брось, пан Юстын, – беспечно откликнулся Зьмитрок. – Что мы ему сделали? Ну, пошутим разок, другой. Кому ж от того плохо? А пан Шэрань и сам виноват. Мы не навязывались в его замок. Паны Абабиць и Сцизор тоже предлагали…

– Мне, должен заметить, вообще проще работалось бы у твоей милости дома, – прогудел Мржек. – И тебе, поверь, легче пришлось бы. Дома, говорят, стены помогают. И не зря говорят, должен заметить.

Пан Адолик, поразмыслив, решил, что дело нужно улаживать миром. Во-первых, слишком многое поставлено на кон и потерять удачу из-за глупой гордости по меньшей мере опрометчиво. Во-вторых, если миром не получится или не захочется, то нужно переходить к решительным действиям, но тут надежды у него никакой – кому хочется быть зарубленным или пристукнутым молнией? Улыбнулся как можно шире:

– Не берите в голову, панове. Все вы мои гости, и каждому я рад, как брату. А всем вместе, так втрое. Рад и благодарен, что почтили мой скромный кров сиятельным присутствием.

Он приложил обе ладони к груди и раскланялся настолько грациозно, как только сумел.

Зьмитрок и Юстын обменялись одобрительными улыбками. Молодец, мол, магнат. Хоть и мямля, и тряпка, а за дело Золотого Пардуса – именно так, по гербу Великих Прилужан, называли свой заговор сторонники Жигомонта – горой. И готов поступиться мелкими обидами, если видит в них угрозу Золотому Пардусу.

Мржек разочарованно поджал губы. Он уже больше месяца как въехал в свите Зьмитрока в земли Прилужанского королевства. Под покровительством грозинецкого князя опальный чародей мог не опасаться наказания, даже если бы его и опознал кто. Януш еще мог бы настоять на аресте человека из окружения Зьмитрока, но он в столицу пока не прибыл. Польный гетман Чеслав не обладал таким влиянием на Сенат и Жигомонта, а последнему, по большому счету, было наплевать на чародея. Ведь не в Великих Прилужанах жег Мржек застянки и села, а в Малых. Чародей же сперва наслаждался свободой и возможностью безбоязненно задирать лужичанских шляхтичей, а потом стал тосковать. Ведь за липень еще не убил никого и весьма тем тяготился.