Те, кто против нас - Руденко Борис Антонович - Страница 9

В ту субботу Нестеров проснулся в своей квартире около двенадцати в очень дурном настроении. Накануне он здорово поругался с Ириной, настолько здорово, что далеко за полночь хлопнул дверью и добирался домой через весь город на частнике, содравшем с него аж двести рублей. Самое обидное, что повод для ссоры был абсолютно пустяшный. Нестеров отказался идти с ней на концерт какой-то «звезды»-малолетки, обладавшей высоким бюстом, длинными ногами и более или менее натренированной раскрывать рот в такт фонограмме. Иных достоинств «звезда», по убеждению Нестерова, не имела, и он искренне не понимал, для чего нужно тащиться в концертный зал и сидеть там битых два часа в жестком кресле, вместо того чтобы слушать ту же самую фонограмму, с удобством развалившись на диване.

Впрочем, положа руку на сердце, мяуканья этой «звезды» он не желал слушать ни в каком положении.

Конечно, излагать эти свои соображения Ирине напрямую было невозможно, поэтому Нестеров, придав лицу выражение глубокого огорчения, сообщил, что именно в этот день он непременно должен присутствовать на заседании исторического общества и вынужден будет лишить себя удовольствия созерцать прыжки и ужимки «звезды».

С Ириной они были знакомы уже больше года, их отношения развивались плавно и ровно в направлении официального брака, последние два месяца Нестеров фактически переехал к ней, появляясь в своей квартирке не чаще раза-двух в неделю. Даже его ноутбук — основной рабочий инструмент вне места службы — занял постоянное место в нише выдвижного столика «стенки». Нестеров полагал, что Ирина достаточно хорошо его изучила, чтобы прощать мелкие минусы характера, но на сей раз ее реакция была неожиданно бурной. Она начала говорить, что, если один человек не уважает интересы и привязанности другого, не может быть и речи о настоящей духовной близости. Нестеров попытался вначале отделаться шуткой, заметив, что на примере творчества любимой Ириной «звезды» о духовности говорить как-то сложно, но именно этот пассаж разгневал Ирину окончательно. Тон разговора резко повысился, а спустя короткое время превратился в банальную семейную ссору с перечислением того, когда и как именно Нестеров Ирину не уважал.

В какой-то момент Нестеров сообразил, что сейчас лучше всего уйти, дав возможность кипящим страстям остыть естественным путем. Что и сделал молча и быстро. Только жаль, не захватил с собой ноутбук.

Он проснулся около двенадцати, разбуженный звонком в дверь, и был этим очень недоволен, потому что совершенно не выспался. Предположение, что это пришла мириться Ирина, он отверг без рассмотрения: такое она могла себе позволить не раньше чем после трехдневной паузы. Хотя, конечно, надежда на подобный финал оставалась. Но это действительно была не

Ирина. В дверной глазок Нестеров увидел незнакомое мужской лицо.

— Кто?

— Нестеров Олег Сергеевич?

— Да.

— Откройте, пожалуйста. Это уголовный розыск.

Нестеров удивился, но не испугался. Он точно знал, что милиция к нему не может иметь никаких претензий. Не боялся он и того, что под видом сотрудников милиции в его квартиру ворвутся бандиты и грабители, вовсю орудующие в Москве. Красть у него было, в сущности, нечего. Тем более что самую ценное его имущество — ноутбук стоял на своем месте в квартире Ирины. Но впускать чужих в квартиру именно сейчас ему совершенно не хотелось. Потому что Нестеров был в трусах, взъерошен, немыт и небрит и вообще намеревался еще как минимум часок поваляться в постели.

— А что случилось? — спросил он. — Может, я к вам сам зайду чуть позже?

— Не стоит беспокоиться, — ответили из-за двери, — дело минутное. Всего пару вопросов.

— Ладно, — вздохнул Нестеров. — Погодите минуточку, я хоть штаны надену…

Он действительно уложился всего минут в пять (армейская выучка), чтобы одеться, почистить зубы и сполоснуть лицо, но ранние и невежливые гости его стремительности все равно не оценили: звонок звенел не переставая, и Нестеров обозлился. Открывая дверь, он приготовился произнести исполненное тонкой иронии приветствие по поводу профессиональной деликатности работников уголовного труда, но не успел. Едва язычок замка вылез из своего гнезда, дверь распахнулась, сметая Нестерова к стене, словно пушинку, и в его маленькую квартиру ворвались люди в кожаных куртках числом не менее пяти.

— Вы Нестеров? — спросил первый из ворвавшихся, поднимая хозяина с пола за плечо и за ворот рубашки.

Ошеломленный Нестеров сумел лишь кивнуть.

— Уголовный розыск! — Перед глазами Нестерова раскрылась и тут же захлопнулась краснокожая книжица. — Вот постановление на обыск!

Нестерову показали на пару секунд какую-то бумагу, после этого его окончательно вздернули на ноги, втолкнули в комнату и усадили в компьютерное кресло. Приходя в себя, Нестеров обнаружил, что напротив, на диване, сидят двое — мужчина и женщина средних лет. Они смотрели на Нестерова с каким-то странным выражением испуганного сочувствия, что само по себе не могло его радовать, но самым неприятным в тот момент Нестерову показалось, что этих незнакомых и скорее всего случайных людей — понятых — усадили на его личную неприбранную постель, небрежно скомкав и отбросив простыню, подушку и одеяло к стене. Трое в кожаных куртках, не обращая внимания на Нестерова, бойко шарили в его вещах.

— Что здесь происходит? — спросил Нестеров. — В чем дело?

Один из «кожаных» обернулся и без малейшей неприязни улыбнулся Нестерову:

— Я же объяснил: у нас постановление на обыск. Подписано прокурором. Ничего против вас мы лично не имеем. Нам приказали — мы исполняем. Надеюсь, без обид?

Нестерову действительно не хотелось на него обижаться. Нормальный парень: лет двадцати восьми, крепкий, с хорошим лицом и ясными глазами. Жаль, что прическа «под мафиозо», но, в конце концов, эта короткая прическа и потому самая практичная. Отчего же милиционеры не могут так стричься? Нестеров был бы готов не обижаться, кабы не чувствовал обиды за идиотизм происходящего.

— Почему обыск? Что случилось, вы мне можете объяснить?