Ожерелье королевы - Дюма Александр - Страница 53

– И довольно живой.

– Тогда все в порядке, – задумчиво проговорил прелат, позабыв на секунду о своей протеже ради ее покровительницы. – Теперь вам осталось лишь одно.

– Что же?

– Проникнуть в Версаль.

Графиня улыбнулась.

– Не буду скрывать, графиня, это – главная трудность.

Графиня снова улыбнулась, еще более многозначительно, чем в первый раз.

На этот раз улыбнулся и кардинал.

– Ей-богу, вы, провинциалы, не сомневаетесь ни в чем. Стоит вам увидеть, как в Версале открываются ворота и люди поднимаются по лестнице, как вы уже воображаете, что открыть эти ворота и подняться по этим лестницам может любой. Вы видели чудовищ из бронзы, мрамора и свинца, которые украшают парк и террасы в Версале?

– Конечно, монсеньор.

– Гиппогрифы, химеры, горгоны, вампиры и прочие злобные создания, их там сотни! Так вот представьте, что среди принцев с их благодеяниями встречаются твари раз в десять злее, чем эти неживые монстры, стоящие в саду среди цветов.

– Надеюсь, ваше высокопреосвященство поможет мне пройти между этими чудовищами, если они преградят мне путь.

– Я попробую, но это будет нелегко. И если вы произнесете мое имя, если вы после этих двух моих визитов откроете свой талисман, он станет бесполезным.

– По счастью, – отозвалась графиня, – с этой стороны я защищена покровительством самой королевы, и если я проникну в Версаль, то ключ для этого выберу подходящий.

– Какой ключ, графиня?

– Ах, господин кардинал, это мой секрет… Хотя нет, неправда: это был мой секрет – я не хочу ничего скрывать от своего милого покровителя.

– Однако все же есть какое-то «но», графиня?

– Увы, монсеньор, есть. Поскольку секрет принадлежит не мне, раскрыть его я не могу. Вам достаточно знать…

– Что же?

– Что завтра я еду в Версаль, буду там принята, и, надеюсь, принята хорошо, монсеньор.

Кардинал бросил взгляд на молодую женщину; ее самоуверенность показалась ему прямым следствием отменного ужина.

– Посмотрим, графиня, – смеясь, проговорил он, – как вам удастся туда проникнуть.

– Неужели ваше любопытство простирается до такой степени, что вы станете следить за мной?

– Вот именно.

– От своего я все равно не отступлюсь.

– Берегитесь, графиня: после всего сказанного проникнуть завтра в Версаль – уже дело вашей чести.

– Да, монсеньор, в малые покои.

– Поверьте, графиня, вы для меня – живая загадка.

– Одно из тех чудовищ, что населяют версальский парк?

– Скажите, как по-вашему: есть у меня вкус или нет?

– Разумеется, есть, монсеньор.

– Смотрите, я у ваших ног и целую вам руку. Неужели вы думаете, что я способен приложить губы к когтям или дотронуться до покрытого чешуей хвоста?

– Умоляю, монсеньор, не забывайте, – холодно ответила Жанна, – что я – не гризетка и не девица из Оперы. Когда я не принадлежу своему мужу, я принадлежу лишь себе самой и, считая себя равной любому мужчине в нашем королевстве, свободно и не раздумывая выберу, когда мне это будет угодно, того, кто мне понравится. Хоть капельку уважая меня, монсеньор, вы тем самым проявите уважение к знати, к которой мы оба с вами принадлежим.

Кардинал снова сел в кресло.

– Значит, вы хотите, чтобы я всерьез полюбил вас, – сказал он.

– Я этого не говорю, господин кардинал, просто мне самой хотелось бы вас полюбить. Поверьте, когда такой миг настанет – если он вообще настанет когда-нибудь, – вы это поймете без труда. А если не поймете, я сама дам вам знать, потому что считаю себя достаточно молодой и привлекательной, чтобы не бояться самой делать авансы. Порядочный мужчина меня не оттолкнет.

– Графиня, уверяю вас, если дело только за мной, вы меня полюбите, – заявил кардинал.

– Посмотрим.

– Мы с вами уже друзья, не правда ли?

– И большие.

– В самом деле? Тогда половина пути уже позади.

– Давайте не будем его мерить, а просто пойдем.

– Графиня, я обожал бы вас…

И кардинал вздохнул.

– Обожали бы, если?.. – удивленно подхватила Жанна.

– Если бы вы мне позволили, – поспешно закончил кардинал.

– Я, наверное, позволю, монсеньор, но лишь тогда, когда судьба будет улыбаться мне достаточно долго для того, чтобы вы не сочли возможным падать передо мною на колени и целовать мне руку столь торопливо, как сейчас.

– Что-что?

– Да, когда я не буду более зависеть от ваших благодеяний, вы не заподозрите, что ваши визиты мне нужны для какой-нибудь выгоды, и тогда ваши виды на меня станут более возвышенными. Я от этого лишь выиграю, монсеньор, да и вы внакладе не останетесь.

Графиня, которой было удобнее читать мораль сидя, снова поднялась с места.

– Вы делаете мое положение невыносимым, – пожаловался кардинал.

– Почему же?

– Вы не позволяете мне ухаживать за вами.

– Вовсе нет. Разве за женщиной можно ухаживать, лишь становясь на колени и демонстрируя проворство рук?

– Тогда скорее к делу, графиня. Что же вы мне позволите?

– Все, что не идет вразрез с моим вкусом и долгом.

– О, вы выбрали две самые неопределенные области.

– Не перебивайте, монсеньор, я хотела добавить к этому и третью область.

– Какую ж, о Господи?

– Область моих капризов.

– Я пропал.

– Идете на попятный?

Скорее принимая вызов прелестной обольстительницы, чем следуя ходу своих мыслей, кардинал ответил:

– Нет, ни в коем случае.

– Вас не пугает мой долг?

– Ни он, ни ваши вкусы и капризы.

– Докажите.

– Стоит вам намекнуть…

– Я хочу сегодня вечером пойти на бал в Оперу.

– Это ваше дело, графиня, вы свободны, как ветер, и я не вижу, что может вам помешать пойти на бал в Оперу.

– Минутку, это лишь половина моего желания. Другая его половина заключается в том, чтобы вы тоже туда пошли.

– Я? В Оперу? О, графиня!..

И кардинал сделал движение – вполне обычное для личности заурядной, но для человека, который носит имя Рогана, означавшее колоссальный прыжок.

– Так-то вы хотите мне угодить? – упрекнула его графиня.

– Кардиналы не ходят на бал в Оперу, графиня. Это все равно, как если бы я предложил вам войти в… курильную комнату.

– По-вашему, кардиналы и не танцуют, да?

– Нет, конечно.

– Почему же тогда я читала, как кардинал де Ришелье танцевал сарабанду?

– Перед Анной Австрийской, верно… – вырвалось у кардинала.

– Перед королевой, вот именно, – подтвердила Жанна, пристально глядя на де Рогана. – Да, для королевы вы бы на это пошли.

При всей своей ловкости и самообладании принц залился краской.

То ли ехидная женщина пожалела смущенного кардинала, то ли решила больше не продлевать его замешательства, – как бы там ни было, она поспешно добавила:

– Да разве я, кому вы наговорили столько любезностей, вправе огорчаться, что вы ставите меня ниже королевы? Но вы же будете в домино и маске, а для меня это станет громадным шагом на том пути, о котором мы только что говорили, и я буду так вам признательна за вашу снисходительность.

Кардинал, довольный, что так легко отделался, и, главное, радуясь постоянным победам, которые изворотливая Жанна позволяла ему одерживать после каждой его оплошности, бросился к графине и сжал ей руку.

– Для вас, – воскликнул он, – я готов даже на невозможное!

– Благодарю, монсеньор, мужчина, идущий ради меня на подобные жертвы, весьма мне дорог. Теперь, когда вы согласились, я освобождаю вас от столь тяжкого бремени.

– О нет, плату может получить лишь тот, кто выполнил порученное дело. Я еду с вами, графиня, но только в домино.

– Мы будем проезжать по улице Сен-Дени, что рядом с Оперой, я в маске зайду в магазин и куплю вам костюм, а вы наденете его в карете.

– Это будет очаровательно, графиня, вы не находите?

– О, монсеньор, вы так добры ко мне, что я вся – смущение… Но я подумала вот о чем: быть может, у себя дома вы найдете домино, которое придется вам больше по вкусу, чем то, что мы собираемся купить?