Рассказы - Рубан Николай Юрьевич - Страница 10

УТ-15, он же «утэшка» — нормальный спортивный парашют. Хоть и не последний писк, но — довольно продвинутый. В добрые-то времена его не ниже чем перворазрядникам давали. Потому как требует подготовки парашютиста. Ну не сажают же «чайника» на «формулу», чего непонятного.

— Саш, да ладно, чего там. Американцы на первый прыжок с «крылом» прыгают.

— Ну вот пусть они и прыгают. Может, меньше врагов для нас останется.

— Саш, ну чего? Хорошая девочка, совсем умная! Все уже знает. Джамиля! — гаркнул он в сторону «шишиги».

Из-под тента кузова выскочило юное создание в красном спортивном костюме и послушно подбежало к инструктору. Капитан стиснул зубы и, старательно изображая безразличный вид, полез за куревом. Так, мужик, а ну-ка, без трепыханий. У тебя двое детей, мужик. И на парткомиссии за аморалку задерут по самые помидоры! Спа-акойно, кэп... Тебе все по барабану...

Вот, значит, как шамаханские царицы-то выглядят. Или персидские княжны, из-за которых нормальные мужики с катушек съезжают. Блин, ну и волосы! Как она шлем-то на такое облако надевает? Нет, не облако — целая туча грозовая. Черная, с отливом в синеву, грозная, опасная... Черт, в глазищи, в глазищи ей только не смотреть, а то — пропал... Ох, и фигурка же у чертовой девки! Ну так и тянет же попробовать талию пальцами обхватить. На фиг, на талию тоже смотреть нельзя. Черт, да лучше вообще отвернуться, у нее ни на какое место смотреть нельзя!

— Не, ребята — в такие игры без меня играйте, — проговорил капитан, глядя на обширный зад борттехника, копошащегося в вертолетном двигателе, — Я в авантюристов в детстве наигрался...

— Эх, скучный вы народ гринго, не компанейский! — фыркнул Тофик. — Ну ничего, решим вопрос... Пойдем, Джамиля! — и сладкая парочка уверенным шагом направилась к столу руководителя прыжков.

А руководителем прыжков был сам командир бригады, бравый усач-полковник. И был он широко известен как ба-альшой дока по части куртуазности. На его молоденькую жену даже зеленые лейтенанты заглядывались. Вот оно, ребята, то самое восточное коварство — знал, знал пройдоха Тофик, каким макаром такие дела решаются. Талейрану бы его под командование! Или герцогу Ришелье — вот бы где карьеру сделал, паразит! При виде курсантки Джамили даже пышные усы полковника пришли в возбужденное состояние. Вопрос был решен в две секунды. Предполетный осмотр парашютистки полковник проводил лично. Долго, тщательно и очень добросовестно, вникая во все мелочи. И, со вздохом закончив осмотр, не терпящим возражений тоном поручил капитану оказать помощь инструктору Гаджиеву в совершении прыжков курсантами аэроклуба. А вы все удивляетесь, как это азербайджанцы все московские рынки захомутали так быстро. Учитесь, как своей цели добиваться надо, салаги.

Взлетели. Красотка Джамиля нормально замандражировала — заозиралась беспокойно по сторонам, побледнела, что твоя поганка, и поминутно вытирала ладони о свои длиннющие ноги, обтянутые алым эластиком. Дважды бибикнул штурман из кабины: приготовиться. Шамаханская царица вцепилась в дюралевую сидушку — не оторвать. Тофик, впрочем, справился — сделал вид, что собирается царицу за молочные железы ухватить. Получил по морде, но клиентку поднял. Кивнул капитану: берись. Взяли. Джамиля начала обморочно закатывать свои глазищи и растопыривать ноги — ничего, там тоже есть за что ухватить... Зеленый фонарь! Пошли!

Вывалились компактной собачьей свалкой. Джамиля, мгновенно одурев от нарастающего свиста ветра в ушах, судорожно принялась принимать позу эмбриона — совсем не то, что требуется в свободном падении. Корячились секунд двадцать, пытаясь развернуть ее лицом к земле — дохлый номер, клиент в отключке. Взгляд на высотомер — так, высота — тысяча. Все, хорош выпендриваться. Отмашка Тофику — отцепись, не мешай! Р-развернули эту дуру! Так! Кольцо! Выдернув кольцо у что-то беззвучно орущей Джамили, капитан задрал голову, убедился, что купол безмозглой красавицы раскрылся и только после этого раскрыл свой парашют.

Приземлившись, капитан немного поостыл. В принципе, на черта красивой девке еще и умной быть? Что тогда другим останется? Ладно, купол у нее работает нормально — можно расслабиться, только бы ноги при приземлении не поломала. Жалко будет все же такие ноги...

Ноги Джамиля не поломала. Но умудрилась зависнуть на одном из тополей, растущих вокруг аэродрома. На спортивном-то куполе! У которого горизонтальная скорость — пять метров в секунду! И разворачивается как волчок. Да с таким куполом нормальные люди по сотне раз подряд в «ноль» попадали, а тут... Способная девушка, чего там говорить. Висит на пятиметровой высоте, ногами длинными болтает и голосит почем зря. Ну, бойцы из наряда по площадке приземления конечно же, тут как тут. Мигом сбежались и активно желают помочь девушке спуститься — ну еще бы, за такие-то ноги кому подержаться не хочется? Однако Тофик на них рыкнул — дескать, на фиг, пусть сама выпутывается, как учили. Только вот никак барышня не вспомнит, чему ее учили. Ногами болтает и голосит еще жалобнее.

— Дура ты, Джамиля! — возмутился наконец инструктор, — Совсем дура, слушай! Что, никак не вспомнишь? Запаску распустить положено, да! Вспомнила?

Да, так и полагается действовать парашютисту, если на дереве зависнет. Раскрыть запасной парашют, расстегнуть подвесную систему и спуститься по запаске на землю — только и всего. Чего тут думать, собственно? Напомним однако, что Джамиля наша была девушкой очень даже способной. Обрадованно заголосив, она раскрыла запаску, споро распустила ее до земли. И — не успел инструктор даже рта раскрыть — лихо клацнула замками отцепки основного купола. И полетела вниз, в ежевичные заросли, с истошным визгом валькирии, подбитой над полем боя античными средствами ПВО. Инструктор шмякнул шлемом о землю и в отчаянии воздел руки в небо.

Вытаскивали исцарапанную орущую Джамилю из колючих кустов всем нарядом. А уж сколько времени они потом ее запаску от ежевичных колючек очищали — даже представить не берусь.

А капитан отчетливо представлял, как придя домой, он первым делом полезет в буфет за стаканом — после такого дня это было совершенно необходимо. Но так просто судьба его, видно, отпустить не могла. У ворот аэродрома его поджидал Дато. И было в его глазах что-то незнакомое.