Спящий дракон - Мазин Александр Владимирович - Страница 102

Дюжина слуг внесла на гигантском блюде быка. Мохнатый урнгурский бугаек, с грозно наклоненной головой, широко расставленными передними ногами и задранным хвостом, выглядел как живой. Санти даже решил поначалу, что бык действительно живой. Его пронесли между столами и после одобрительного кивка Королевы очень быстро разделали. Запеченный целиком бык был нафарширован фруктами, жаренными с пряностями в бараньем сале. Нилу на серебряном блюде поднесли мозг. Санти получил солидный кусок грудинки, спрыснутый огненным соусом. Кубок его наполнили вином. Никто не говорил, слышалось лишь лязганье ножей и звук работающих челюстей. Санти с трудом расправился с грудинкой, и ему тотчас было предложено еще с десяток блюд. Юноша выбрал овощной салат с ломтиками крабового мяса, слоеные пирожки с языком, суп, напоминающий суп из морской черепахи, потом филе незнакомой ему розовой змеи. Он был осторожен в выборе после грудинки под соусом. Большинство блюд были чересчур «горячими» даже для жителя Фаранга. Но ни пирог с речными грибами, ни огромного моллюска, сваренного в вине, ни множества других блюд ему попробовать не удалось. Не поместилось. Не без зависти смотрел юноша на Нила, при общем восхищении поглощавшего неимоверное количество пищи. И он заметил, что многие, в том числе и Королева, перестали есть и с восторгом наблюдают, как одно за другим исчезают в утробе великана изысканные кушанья. Биорк с Эрдом еле успевали подавать их и наполнять вином огромный хрустальный кубок.

Появились музыканты. Жиденький оркестрик из пяти инструментов играл так, что любой фарангский уличный бренчалка обставил бы всех пятерых даже с похмелья. Но когда они, спотыкаясь и сбиваясь с шага, добрались до конца пьески, присутствующие одобрительно зашумели. Санти наклонил голову, чтобы скрыть улыбку. Когда шум стих, юноша поднял голову и поймал на себе взгляд девушки, подошедшей к Ди Гону до начала пира. Девушка тут же сделала вид, что смотрит на кого-то за спиной юноши, но Санти не обманулся. И сразу ощутил, что девушка такая милая простушка, какой хочет выглядеть. Мысль пришла и ушла, потому что Санти увидел идущую к нему Ангнани.

Женщина Гнона испытывала тревогу. Повод был смешон, но справиться с собой она не могла. Она ревновала Санти к Королеве, она боялась, что его могут отнять. Женщины селений могли брать любого мужчину, который им приглянется, если тот не возражал. А возражали очень немногие. Но лишь – урнгурцев. Одно дело, когда сирхар покупает девушек: у них не должно быть детей. Совершенно иное дело, когда Женщина берет себе чужеземца. Если она родит от него, кровь Урнгура будет осквернена. Скрывать бесполезно. Она потому и решилась выставить Санти на всеобщее обозрение, чтобы длинные языки слуг и чуткие уши соглядатаев не опередили ее. Раз показывает – значит, чиста. Гилли уже спросила ее глазами, и Генани ответила «нет». Но Королева чутка. Могла догадаться, что «нет» не по ее воле. Что будь ее воля – и она, Женщина Гнона, охотно родила бы от Санти. И не раз. И плевать ей на чистоту крови! Санти ее не испортит!

И тут ее собственное чутье подсказало ей, что не только Королева интересуется юношей. Кто-то еще… Ронзангтондамени поискала и нашла. И кровь вскипела у нее в жилах: Силгангмакузани, маленькая дрянь! Как смеет она, ничтожная, любовница и наушница сирхара, чужеземца… О Хаор! Чужеземца! И Королева позволяет ей! Своей Приближенной! Как ни странно, Генани успокоилась. Нет худа без добра. Однако ж вдруг эта девка приглянется Санти?

«Тогда я ее задушу!» – мстительно подумала Ронзангтондамени.

А если сирхару не понравится, что его наперсница строит глазки Санти? При мысли о том, что может сделать маг с «теплом ее сердца», кровь прилила к лицу Женщины. Ронзангтондамени встала со своего места.

– Мы уходим! – сказала она, подойдя к юноше.

– Что-то случилось? – спросил Санти.

Во взглядах мужей тоже был вопрос.

«Бедные вы мои! – подумала Генани с нежностью. – Совсем я о вас забыла!»

Но тревога за Санти была сильнее.

– Так надо! – ответила она.

Санти кивнул и поднялся. Встали и мужья. Вместе с ними Женщина Гнона двинулась к выходу.

– Генани! – раздался голос Королевы. – Ты уходишь, Генани? Подойди ко мне!

– Да, Гилли, сестра! – Она согнала с лица тревогу и, успокоив мысли, твердым шагом подошла к Королеве.

Повелительница Шугра наклонилась к ее уху.

– Не тревожься о мальчике! – шепнула она, и Ронзангтондамени вздрогнула от неожиданности. – Я надеюсь, ты будешь разумна. Скажи мне, Генани, сестра моя, правда ли, что перевал закрыт?

– Да, сестра!

– Что ты скажешь?

– Есть другой перевал, Гилли, сестра!

– Ты знаешь? – удивилась Королева.

– Он выходит на мою землю! – в свою очередь удивилась Ронзангтондамени.

– Что говорят мужчины?

– Перевал труден, но проходим. Так сказали конгаи.

– А этот, Хаор, он пришел с ними?

– Да, сестра! Но они не сказали, где он присоединился к ним.

– Должны сказать!

– Они ушли. Знай, Гилли, сестра, что Кунг пытался его принести. И их тоже, но мой человек отстоял конгаев. Думаю, у Кунга не было приказа, а сам приказать воинам он не решился.

– Мои хогры не подчиняются Кунгу!

– Ты знаешь, кому они подчиняются, Гилли, сестра! Позволь мне идти?

– Нет! Товары, которые привезли конгаи… Не продавай их!

– Девушки уже у сирхара, сестра!

– А остальное?

– У меня. Но я…

– Я понимаю, Генани, что цены возросли. Ты назовешь их. Но продашь только мне, поняла?

– Да, сестра. Я продам их тебе! – И, улыбнувшись: – Лучших условий мне никто не предложит! Я могу идти?

– Да, сестра! Благодарю! Я призову тебя. На днях.

– Буду рада! – Ронзангтондамени поклонилась и, испытывая немалое облегчение, отошла.

Королева интересуется не Санти!

Но если бы Ронзангтондамени заметила взгляд, которым проводил ее сирхар, беспокойство Женщины Гнона утроилось бы. Королеву связывает Закон. И то, что она сестра каждой из Женщин селений. Первая, но не высшая. А Верховного Жреца связывает только Королева. Если захочет. Женщинам Урнгура он ничего не может сделать, но любого мужчину уничтожит одним взглядом. Он сирхар!

«Однако, – вдруг вспомнила Генани. – Есть еще Хаор!»

– Что скажешь, Черенок?

– Он не слишком похож на конгая, но он конгай, не северянин. И пахнет совсем не так, как они!

– Ты уверена, Черенок?

– Да! Не дави мне грудь! Больно!

– Так лучше?

– О да! Нет, не спеши, я еще не все сказала!

– Говори же, девчонка!

– О! Как ты… Я не могу! Я…

– Терпи! Говори! Мне!

– Она!.. Нет! Что ты делаешь! О-ох! Ты же сказал…

– Говори!

– Эта ведьма… Что-то скрывает!

– Королева?

– О! Сирхар! Нет! Женщина Гнона! Я боюсь ее!

– А ты бойся меня! Так!

– О нет! Ты знаешь! Знаешь! Я не могу! Нет, сирхар! А-а!

– Не кричи!

– А-а-а!

– Не кричи, или я замкну твой рот!

– Да! А-а-а! Все, что хочешь! Лю…

– Не люблю, когда ты кричишь, Черенок! Уходит сила. Твоя сила, которая станет моей! А теперь не двигайся! НЕ ДВИГАЙСЯ! Во-о-от!

– Ты довольна?

– …

– Ах да! Ты довольна?

– Да-а..

– Хорошо. Пока ты моя, можешь не думать о врагах. Мои рабы присматривают за этой бабой. За любой из баб в этой стране. Кроме тебя, Черенок! Тебе приятно?

– Да, мой господин!

– Зови меня «сирхар»! А знаешь, почему около тебя нет шпионов?

– Ты любишь меня, сирхар?

– Нет. За тобой слежу я сам.

Два усталых бронзовых дракона один за другим опустились на скальный карниз. Под ними, тридцатью локтями ниже, громоздились черные скользкие каменные глыбы в бурой бахроме водорослей. Между ними вяло плескалось море.

– Мы отстаем, – сказал маг, соскальзывая на землю.

– Я совсем не устал! – заверил его Гестион. – Я мог бы лететь хоть всю ночь!

– Драконы устали! Или ты не чувствуешь? – укорил маг.