Серебряный камень - Розенберг Джоэл - Страница 20

В продуваемой сквозняками Большой Гостиной всегда царил холод. Не помогал ни растопленный главный камин, ни два поменьше, что у западной стены. Естественно, маркграфа ждет место во главе стола, и камин будет за спиной. Беда с этими замками – в них либо не продохнуть от жары, либо коченеешь от холода. В этом смысле жилища плебеев, где очаг – центр мироздания, куда приятнее аристократических хором.

Стройный солдат в зеленой с золотом ливрее Внутренних Земель терпеливо дожидался у дверей. Как же его… не Дейбур, часом? Маркграф имел плохую память на имена и фамилии.

– Приветствую тебя, Дейтер, – произнес Агловайн Тюрсон, старательно не улыбаясь отцу. Агловайну надлежало оберегать родителя не только очевидными способами, и он весьма серьезно относился к своим обязанностям Сына Тюра и сына Эрика Тюрсона.

– Спешу доложить вашей светлости, – начал Дейтер, – что, как вы и предполагали, группа пришельцев посетила жилище некоего Харбарда. Трое из них сегодня утром двинулись в западном направлении.

– Во Внутренние Земли? К Престолу? – вмешался явно заинтригованный Бирс.

– Не знаю, – покачал головой солдат. – За ними будут наблюдать.

– И направлять, – холодно и задумчиво сказал маркграф. – Если возникнет необходимость.

Небрежным жестом он велел солдату удалиться.

Конечно, Бирс может завоевать себе руку во время кампании против Доминионов, но есть и иные возможности. Если этот Харбард-паромщик был тем, кого издавна подозревал в нем маркграф, то в один прекрасный день явится его посланник – Обетованный Воитель.

Неужели сегодня?..

О Тюр, отец наш, да будет так!

Эрик Тюрсон повернулся к Агловайну.

– Передай молодой маркграфине, чтобы она отужинала со мной сегодня вечером у меня. А сам сядешь во главе стола в Большой Гостиной.

То, что он хотел обсудить с дочкой, не предназначалось для посторонних ушей. К тому же из-за вечной занятости маркграфу не часто выпадала возможность повидать Марту. А когда он выдаст ее замуж, о нормальном общении и вовсе придется забыть.

Кивнув, Агловайн удалился.

Маркграф подозвал Бирса.

– Можешь остаток полудня провести с наставником по фехтовальному делу. А я займусь сочинением стихов.

Повернувшись, Эрик Тюрсон величаво удалился.

Правила следует соблюдать. Не пристало довольно потирать руки, тем более что одна из них – железная. А именно этого сейчас больше всего хотелось маркграфу. Душа его пела.

Глава 8

Мелкие предательства

Перелет из Нью-Йорка в Чикаго, затем пробежка по туннелям аэропорта О'Хара, чтобы успеть на «Боинг-727» компании «Юнайтед» до Миннеаполиса – Мэгги и Рик Фосс из туристического агентства «Ладера трэвел» решили, что так будет быстрее, чем торчать в ожидании прямого рейса компании «Нортуэстерн эйрлайнз», – и уже на десерт – рейс Миннеаполис – Гранд-Форкс.

Там их дожидался Джефф Бьерке – полицейская машина, перемигиваясь огнями, стояла чуть ли не на посадочной полосе.

– Мы что же, под арестом, Джефф? – поинтересовалась Мэгги, когда молодой полицейский размещал ее багаж на заднем сиденье.

Широкое лицо Джеффа осветилось улыбкой.

– Нет, – ответил он. – Однако в нашем городке тишь да благодать…

– Как обычно, – фыркнув, вставила Мэгги. Торри с радостью утихомирил бы ее взглядом, но на Мэгги сердитые взгляды не действовали.

– …и отец Торри попросил меня вас подбросить, – закончил Джефф. Жестом он предложил девушке сесть впереди.

Торри улыбнулся. На Мэгги был ее излюбленный дорожный прикид – мешковатый пуловер и леггинсы, и понятно, что Джефф предпочитает любоваться ее ножками, а не ножищами Торри. Пусть так, никому от этого хуже не будет.

– Помчимся с сиреной? – Торри закинул свои сумки на заднее сиденье и сел сам, положив руки на спинку переднего сиденья.

Заднее сиденье в полицейских машинах отделено от переднего металлической решеткой – видимо, из опасения, что закованный в наручники преступник возьмет да и грохнет несчастного водилу по башке, а потом достанет у него из кармана ключ к наручникам (причем все это следует проделать со скованными руками), разомкнет их и даст деру.

Все же маловато у полиции проблем, если она такой ерундой занимается, мелькнуло в голове у Торри.

С другой стороны, если заднее сиденье предназначено только для перевозки арестованных, то это, опять же, никому не мешает – полицейские не используют служебные машины для семейных выездов на природу по выходным.

– Нет-нет, никаких сирен, – отозвался Джефф. – Во всяком случае, пока.

– Черт возьми, что там у них стряслось? – не вытерпел Торри, имея в виду срочный вызов домой.

– А отец ничего тебе не сказал?

Торри покачал головой:

– Не-а, папа не любит распространяться по телефону.

– Ладно, пора поиграть в мои любимые полицейские бирюльки. Сядь нормально и пристегнись. – Джефф сунул руку куда-то вниз и включил на секунду мигалки и сирену. Идущие впереди машины послушно расступились. – Ну прямо как в кино! – восхитился он.

Спустившись вниз и вытирая еще не просохшие после душа волосы, Торри застал в кухне почти весь совет городского самоуправления.

– Ну как, парень, полегче стало? – с набитым ртом осведомился док Шерв.

При виде еды у Торри слюнки потекли. На столе стояло излюбленное блюдо любого норвежца – картофельное пюре со сливочным маслом и сахаром, приправленное корицей.

Ах эти милые домашние блага!..

– Намного, – ответил юноша, потягиваясь. От долгого и томительного сидения в неудобных самолетных креслах ныли спина и ноги.

– Рад видеть тебя снова дома, Ториан, – прогудел преподобный Оппегаард. Ему не требовалось ни мегафонов, ни микрофонов – проповеди были слышны на всю округу. По своему обыкновению, он уселся в уголке, белоснежная бородища и просторный свитер придавали ему сходство с Санта-Клаусом. Дым от трубки преподобного выходил в вентиляционное отверстие на стене. Вообще Оппегаард никогда не курил в помещении, разве что здесь и у себя в церковной каморке. Каморка насквозь провоняла табачищем, и даже скаредный церковный комитет был готов пойти на расходы, чтобы оборудовать в подвале церкви специальную комнату для курения.

Но в доме Торсенов ощущался лишь едва уловимый аромат доброго луизианского табака – вытяжка работала отменно, вопреки попыткам дядюшки Осии ее усовершенствовать.

– Добро пожаловать в родные стены, – шмыгнув носом, приветствовала Минни Хансен. Минни не поднимала голову, сосредоточившись на своем вечном вышивании крестиком. Впрочем, Торри еще в школе убедился, что Минни даже затылком видела куда лучше, чем другой глазами.

Вернулась и мама – поставив на стол кружку свежего кофе, она прошествовала к мойке.

Плюхнувшись в кресло, Торри опасливо пригубил кофе, потом глотнул, как полагается. Славный теплый напиток, заваренный в доброй норвежской традиции на всем и всегда экономить. А что пьют французы? Чернеющий, маслянистый, горький как полынь!.. Как можно называть эту бурду кофе?

Хорошо дома!.. Отпив половину, юноша поставил кружку на стол.

– Папа вернулся?

Док Шерв покачал головой, продолжая барабанить пальцами по столу.

– Нет, но скоро будет, – сказал он, кинув взгляд на массивный золотой «ролекс».

– Ему следовало бы не мешкать, – слегка язвительно вставила Минни Хансен. Язвить она умела и никогда не упускала случая продемонстрировать свое умение. – Мы тут без Арни как без рук, да и Ларса нет в городе.

– Верно, – отозвалась сидевшая рядом с Торри мать. – Может, тебе съездить за ним?

– Могу и съездить, – кивнул юноша. – Но, по-моему, логичнее поспешить к Осии и остальным.

Вот в этом действительно был смысл. Торри удалось заработать себе добрую репутацию в Доминионах, в то время как Йен выхватил рубин Брисингов буквально из-под носа Брандена дель Брандена и остальных членов Дома Пламени.

Ивар дель Хивал – дело другое, однако Йен слишком уж привязался к нему. Это можно понять – Йену, как человеку, выросшему по милости его отца, в одиночестве, необходим был товарищ. Но Ивар дель Хивал – ординарий Дома Пламени, воспитанный на интригах и заговорах, как на необходимых для жизни витаминах.