Серебряный камень - Розенберг Джоэл - Страница 14

Однако побуревшие прелые листья у ног были самыми заурядными листьями дуба, да и остальные стоявшие в отдалении деревья были большими, но не гигантскими.

Просто они миновали арку, образованную замшелым, поросшим диким виноградом корневищем самого большого из дубов, которые когда-либо приходилось видеть Йену. В обхвате дуб этот напоминал огромную секвойю, на сколько же метров гигант устремлялся ввысь, определить было трудно – толстенные ветви зеленой завесой закрывали небо.

Ивар дель Хивал широко улыбнулся, когда они с Йеном поставили носилки на лесную землю.

– Мне не раз доводилось слышать, что местные жители черпают силу из воздуха и земли Тир-На-Ног, – сказал он, набрав пригоршню перегноя. – Могу поклясться, что это так и есть в отношении Ивара, сына Хивала. – И стал сосредоточенно, точно мазь, растирать перегной в ладонях.

Арни Сельмо взобрался на бархатное от наросшего мха корневище и сел.

– Не знаю, как вы, а я ни капельки не устал. Странно. – Уголки его рта скривились, углубляя старческие морщины. – Вообще-то я чувствую себя как огурчик.

Йен кивнул:

– Похоже, от Скрытых Путей не устаешь. Как будто…

Он осекся, ощутив на себе внимательный взгляд карих глаз Осии. На лице старика застыла едва заметная улыбка.

– Осия!

Йен кинулся к стоявшим на земле носилкам. Арни Сельмо уже карабкался по огромному корню вниз с аптечкой дока Шерва.

Осия облизнул пересохшие губы.

– Спасибо вам, – произнес он охрипшим голосом. – Спасибо тебе, Йен.

И попытался высвободить правую руку.

Йен тут же развязал путы, сковывавшие тело больного.

Пальцы старика впились в перегной – зашелестели опавшие листья. И, словно по мановению волшебной палочки, стоило руке погрузиться по кисть в темную массу, как дрожь утихла.

– Приятно вернуться домой, – окрепшим голосом промолвил Осия.

На какое-то мгновение Йен и остальные будто онемели. Не так, как в Скрытых Путях – это не было результатом внезапной потери способности говорить или нежеланием облечь мысль в словесную форму, нет. Тогда где-то в глубине сознания крепла уверенность в том, что все их предприятие изначально обречено.

Интуиция, как обычно, обманула Йена. Да он никогда и не верил в нее. В конце концов, интуиция основывается на жизненном опыте, а опыт Йена сводился к одному: тот, кого ты любишь, всегда готов либо забить тебя до полусмерти, а потом просто вычеркнуть из своей жизни, как папочка, либо же, черт побери, предательски умереть, как мама…

Нет и не может быть выигрыша, даже на мгновение.

Йен встал и потянулся. Ну хватит, к чертям собачьим все – это и есть выигрыш, хотя бы на мгновение.

Ивар дель Хивал прервал молчание:

– Пора двигаться дальше. День на исходе.

– Верно, – произнес Осия. – Может, к ночи успеем добраться до Холма Боинн, там и выспимся.

Йен мягко уложил старика на носилки.

– Ты пока полежи, мы тебя понесем.

Арни, убрав аптечку, тоже поднялся.

– Кто-нибудь знает, в каком направлении идти?

Прошло уже три, может, три с половиной часа, когда Арни Сельмо, шедший во главе маленькой колонны, как вкопанный застыл у гребня пригорка.

– Пригнитесь, – прошептал он, попятившись.

Йен с Иваром дель Хивалом поставили носилки на поросший мхом участок у края дороги, а Арни, стащив с себя рюкзак, улегся на живот и с поразительным для человека его возраста проворством ползком добрался до вершины пригорка.

Йен уже хотел было последовать за ним, но, передумав, решил остаться подле Осии.

Тот снова погрузился в сон – мерное покачивание носилок явно сморило старика. Темная кожа до сих пор не утратила землистого оттенка, дыхание оставалось медленным и прерывистым. Йен приложил пальцы к шее Осии – пощупать пульс. Кожа была холодной и влажной на ощупь, а сердцебиение, вопреки всему, ровным, без следа учащенности.

Это было добрым знаком – Осия отверг помощь Арни, предлагавшего лекарства, и у Йена отлегло от сердца, когда он убедился, что Осия явно идет на поправку, хоть и медленно.

По крайней мере за все время пребывания здесь у него не было ни одного припадка.

Веки Осии вздрогнули, глаза открылись. Облизав губы, он попытался заговорить, но рот лишь беззвучно шевелится.

Йен приложил палец к губам.

– Не сейчас, – прошептал юноша.

Ответом Осии было подобие улыбки, после чего голова его откинулась. Но он не сводил пытливого взора с Йена. В этом взоре всегда чувствовалось нечто особенное. Взор беспристрастного судьи, привыкшего оценивать всех и вся, проницательного, объективного, однако лишенного каких-либо эмоций, равно как и стремления что-то менять или кем-то повелевать.

– Отдыхай, – шепнул юноша, и тут же Ивар дель Хивал кивком предложил ему взобраться на вершину пригорка, где залег Арни. Пригнувшись, они почти ползком стали пробираться вперед.

– Спокойнее, парень, – прошептал над самым ухом Арни. – Мы сейчас чуть было не наткнулись на конный разъезд. Нам здорово повезло: таким, как эти, прикончить кого-нибудь – раз плюнуть. – Улыбка на изборожденном морщинами, грубоватом лице особым теплом не отличалась. – Они нас не заметили. Хочешь взглянуть?

Йен подполз к гребню пригорка, Арни тут же дернул его за ногу.

– Куда тебя несет? Не лезь на самый гребень. – Он ткнул пальцем на растущий как раз на гребне пригорка утесник. – Найди себе укрытие, иначе заметят.

Снисходительная уверенность старика заставила Йена остро почувствовать свою неуклюжесть.

– А если бы не было укрытия? – раздраженно прошептал он.

Арни улыбнулся.

– Тогда обмотай себе башку лентой, а под нее засунь парочку веточек. Парочку, не больше – главное, нарушить контур головы. А не окажется под рукой веток, – продолжал он, предвидя следующее возражение юноши, – сорви пучок травы. – Рот Арни скривился. – Так что, еще один урок тебе преподать или все же хочешь на них взглянуть?

Мрачно кивнув, Йен шлепнулся на живот и пополз через заросли утесника, помня о колючках. Невозможно было продираться через кустарник и не исцарапаться до крови, но утесник внезапно кончился у груды камней, так что Йен добрался до вершины целехоньким.

Гребень горы обрывался над узким серебристым ручейком, причудливо изгибавшимся внизу в долине – эта водная преграда отделяла лес от лугов, словно некая высшая сила распорядилась, чтобы деревья произрастали лишь на западном берегу ручья.

За ручьем у самой опушки леса тянулась узкая – в одну машину или, что уместнее для данной местности, в одну повозку – дорога. Всадники словно нехотя тащились вдоль дороги колонной по два.

Когда колонна миновала изгиб речушки, Йен насчитал пятнадцать пар верховых. И вот последняя пара конных исчезла из виду, оставив за собой облако пыли.

– Ничего хорошего. – Внезапно сбоку откуда-то возник Ивар дель Хивал; Йен его и не заметил – чистейший позор. – Лучше все же обождать. Понять не могу, что у них за гербы, но оружие явно вандескардское.

– Мы в Вандескарде. Разве странно, что солдаты-вандесты спокойно разъезжают верхом у себя на родине?

Ивар дель Хивал кивнул.

– Правильно. Только почему части элитной кавалерии несут патрульную службу здесь? Понятно, если на юге – они испокон веку враждуют с Бенизири. – Толстые губы Ивара надулись. – Но здесь, на востоке? А если они явились сюда на смену, то где в таком случае обоз? – Он покачал головой. – Подождем немного и двинемся вниз. – Кивком Ивар дель Хивал указал на дорогу. – Дело, разумеется, не в том, чтобы не наглотаться поднятой пыли; надо на всякий случай избавить себя от объяснений с теми солдатами, которые могли отстать от основной группы.

– А чего нам их бояться? – недовольно осведомился Йен.

Улыбка Ивара дель Хивала, на взгляд юноши, получилась слишком язвительной.

– Понимаешь, мне бы не хотелось объяснять, для чего и почему некий благородный представитель Дома Пламени околачивается здесь, в Вандескарде, в компании трех странных типов – нет-нет, вы уж не обижайтесь. Если я разъезжий торговец, где мой товар? А если я, скажем, местный маркграф, то, будь добр, покажи официальное о том свидетельство.