Огненный герцог - Розенберг Джоэл - Страница 37

– Вскоре мы остановимся на ночлег. Завтра мы вернемся на дорогу, и путь до Фалиаса займет еще несколько долгих дней. – Он дотронулся своей вилкой до щеки. – А тогда, конечно, Его Пылкость решит, как поступить с вашим отцом.

– И как же?

Бранден дель Бранден загнул палец.

– Может казнить его без суда и следствия, – он загнул второй палец, – или отдать под суд Дома Стали, – третий палец, – или ничего не сделать. А может, сделает что-нибудь еще.

Торри так сжал свою вилку, что костяшки пальцев у него побелели.

– Казнить без суда и следствия… Только через мой труп.

Бранден дель Бранден улыбнулся:

– Какое интересное выражение вы выбрали.

Три экипажа и сопровождающий конный отряд остановились на приготовленном для лагеря месте на прибрежной поляне, и к тому времени, когда Торри и Мэгги выпустили из экипажа, лошадей уже увели к реке ниже по течению, а на пологом склоне, покрытом травой, спокойные слуги-вестри разбивали разноцветные шелковые шатры и навесы.

Все было тихо и мирно, если не обращать внимание на охрану.

Херольф, уже в человеческом облике, щелкнул пальцами и махнул рукой дюжине серых Сынов, которые немедленно рассыпались и направились вверх по склону, пронзительно взлаивая и подвывая, словно перекликались друг с другом и со своими вожаками – вероятно, так оно и было.

Подъехал и остановился третий экипаж, откуда выпустили мать и отца. Торри сделал к ним шаг, но страж опустил копье, направив острие в грудь молодому человеку.

– Не стоит, – проронил Бранден дель Бранден, отводя копье от груди Торри движением пальца. – Не вижу здесь ничего страшного. – Он повернулся к отцу Торри. – Я предлагаю дать мне слово чести; ваши дамы станут заложницами, а вы пообещаете не убегать и не брать в руки оружие.

– А что взамен?

Бранден пожал плечами.

– Взамен, Ториан дель Ториан, вам развяжут руки, и у вас будет такая же возможность помыться и привести себя в порядок, как у вашего сына, его дамы и вашей… жены.

Отец почти не раздумывал:

– На эту ночь я даю вам слово.

– Очень хорошо. – Бранден щелкнул пальцами. – Освободите Ториана дель Ториана от уз и не забудьте сковать его снова на рассвете.

Один из стражей – увидев нашивку на его плече, Торри решил, что это офицер, – сделал шаг вперед.

– Ториана Изменника? Вы поверите на слово Ториану Изменнику?

Торри вышел вперед.

– Что, приятно оскорблять человека, когда у тебя в руках меч, а он безоружен?

Он услышал, как позади задохнулась мать и отец издал низкий недовольный звук.

Стоявший сам по себе – никто из людей, казалось, не желал находиться подле него – Херольф улыбнулся, показав зубы слишком острые и желтые, чтобы походить на человеческие.

– А, хоть кто-то с характером по крайней мере! – Офицер неприятно улыбнулся и поклонился, не сгибая спину. – Я Данар дель Регинал, минор и коадъютант Дома Пламени. Лорд Бранден, даете ли вы позволение решить дело поединком сегодня вечером?

У Брандена был такой вид, будто он проглотил какую-то кислятину.

– Только до первого касания. Я не желаю видеть иной крови, кроме той, которая прольется после первого укола. – Он повернулся к Торри; на его лице, а в особенности – в глазах не осталось и следа улыбки. – Вы выросли не здесь, потому я прошу вас не обижаться, если я специально укажу вам: бой только до первой крови; я сам буду распорядителем дуэли и позабочусь об этом.

Торри кивнул, хотя шея у него, казалось, одеревенела.

– Я понимаю.

Бранден поджал губы.

– Что ж, слово дано, и в ожидании поединка вам бы лучше удалиться и освежиться. – Он протянул руку. – Вот ваши шатры; вашу даму проводят к реке вестри.

Внутри шатра мерцал один-единственный светильник, свисавший с крестовины над головой, как раз под укрытой колпаком отдушиной, проделанной в шелковой ткани. Полом шатра служил толстый ковер, постеленный прямо на мягкую траву; в углу лежали две скатанные в рулоны постели, каждая перехвачена лентой, завязанной сложным узлом.

Губы у отца побелели.

– Зачем ты это сделал?

Торри захотелось ударить его.

– Я устал сидеть и терпеть – в отличие от тебя!

У матери был такой вид, как будто Торри ударил ее.

– Неужели ты думаешь…

– Думает. – Отец покачал головой. – Надо было лучше его учить.

– Торри, – произнесла мать, – ты что, в самом деле считаешь, что твой отец – трус?

– Они так считают.

Отец улыбнулся.

Мать встряхнула головой.

– И почему же? Потому что, сдавшись, чтобы спасти нас с Мэгги, он ведет себя покорно?

– Да, он всегда жмется и…

– Думаешь, это спасет их от ножа в горло, – мать усмехнулась, – когда придет время?

– Если только это время придет… Я слишком долго ждал удобного момента, чтобы освободить Торри, Мэгги и тебя, – произнес отец. – Но я не видел возможности!

Мать похлопала его по руке.

– Все хорошо, – сказала она. – Мы и теперь найдем способ выбраться.

Они впервые за долгое время могли говорить, не боясь подслушивания.

– Мам, ты раньше знала обо всем этом?

Та сдержанно улыбнулись.

– Мне рассказывали… Только не всему хотелось верить.

Отец нежно сжал ее запястье.

– Думаешь, я не понимал, Карин? – спокойно спросил он. – Все эти счастливые годы меня огорчало, что ты не веришь мне. Но все равно, это было хорошее время.

– И этот туда же! – Она вырвала руку. – Похоже, тебе нравится происходящее.

– Таким меня вырастили, мин алсклинг, – спокойно ответил отец.

Мать открыла рот… и закрыла его.

Торри без труда читал ее мысли: друзья погибли, Торри убивал и убивал бы еще, а ты радуешься? Да как ты можешь?

Но что-то в отцовской манере держаться, в его взгляде говорило: «Я справлюсь, я уже взялся за дело». Так же он смотрел на бойню на лужайке перед домом.

Не самый приятный взгляд, даже если у вас крепкий желудок, но чем-то отец напомнил Торри дока Шерва, который опускается на корточки перед пациентом и открывает свой черный чемоданчик, или дядю Осию, который берет в руки отвертку и поднимает капот, или мать – когда она садится с пачкой листов перед компьютером.

– Слово для стратегии и фехтования в берсмале одно, – произнес отец бесстрастным тоном. Его губы на мгновение сжались в прямую линию. Затем он расслабился и пожал плечами. – Ладно, пусть будет, как будет. Что сделано, того не переделать; а тебя довольно ловко обвели вокруг пальца.

– Меня? Обвели вокруг пальца? Да они…

– Ториан! – Отец сделал паузу, потом покачал головой. – Сын, здесь тебе не Хардвуд. Ты знаешь о Тир-На-Ног только из рассказов Осии. Этого бы тебе хватило в каком-нибудь вандескардском городишке, но вырасти в Срединном Доминионе – нечто совсем иное. Эта жизнь сильно отличается от той, к которой ты привык: она стеснена правилами и обычаями и совсем непроста. Я рос здесь и знаю здешние нравы; ты воспитывался в других условиях.

Отец всегда любил простоту и терпеть не мог ничего заковыристого. Другое дело мать, которая просиживала за компьютером, извлекая смысл из происходящего на рынке ценных бумаг. Или дядя Осия, который выглядел счастливейшим из смертных, когда возился с каким-нибудь незнакомым механизмом, пытаясь вызнать его назначение или дефект. А отец блаженствовал, скинув рубаху, починяя забор.

– Возьмем, к примеру, Дакара дель Регинала. Ты думаешь, он просто так меня оскорбил? Дурно воспитанный хлыщ насмехается над пленником? Ничего подобного! Он хотел, чтобы я ответил ему, хотел заставить меня выйти с ним на бой – следовательно, он по крайней мере достаточно хороший боец, чтобы наблюдающие за боем поняли, насколько я в форме. – Отец покачал головой. – Ну, или ты, раз уж так получилось.

– Я одержу победу, – сказал Торри, надеясь, что говорит достаточно уверенно. Отец фыркнул.

– Очень смело, но откуда тебе знать? И даже если так – мудро ли это? – Он уселся по-турецки, сложив руки на животе. – Нет. Ты не должен победить. Ты проиграешь, притом совершенно определенным образом. Помнишь, как у тебя появилась дурная привычка отрываться от противника?