Джон Леннон, Битлз и... я - Бест Пит - Страница 31

Затем началось долгое ожидание. Мы надеялись в скором времени получить добрые вести из «Декки», но они запаздывали. Прошла неделя, потом другая и еще одна, затем недели превратились в месяцы. Наш первоначальный энтузиазм поутих, и надежды наши улетучивались все больше с каждой неделей молчания. Брайан отставил любезные улыбки и начал понукать «Декку», чтобы там наконец приняли какое-нибудь решение.

Только в марте мы узнали от директора, Дика Роу, что мы отвергнуты. По словам Эппи, Дик Роу ему заявил, что «группы гитаристов уже вышли из моды». На это Брайан ответил своим неизменным лозунгом, в который он все так же горячо верил, что «мы в один прекрасный день станем более знамениты, чем Элвис».

Брайан вернулся из Лондона с этими дурными вестями поздно ночью и, по-видимому, прямо с вокзала «Лайм Стрит» позвонил кому-то из БИТЛЗ, чтобы попросить собрать остальную группу и встретиться с ним. Меня никто не пригласил, и, по необъяснимой причине, новость об отказе «Декки» скрывалась от меня в течение нескольких последующих дней. Когда же я наконец узнал хранимый остальными секрет, то их жалкие извинения заключались в том, что они, видите ли, подумали, будто я уж очень близко к сердцу приму результаты прослушивания. Я расхохотался, так это было дико.

За кого они меня держали? Мы, что называется, вместе прошли огонь и воду: бушевали и неистовствовали в Гамбурге; вдвоем с Джоном мы разыгрывали агрессоров и хулиганили напропалую. Что же изменилось, как они могли подумать, будто я скисну из-за того, что нам дали ногой под зад? Моя реакция была такой же нормальной, как и их собственная. Это не было вовсе концом света для БИТЛЗ.

Кстати сказать, Дик Роу навсегда остался «человеком, который отшил БИТЛЗ» — он сам выбрал себе такое название, когда задумал написать свою биографию. «Большинству людей я известен именно в связи с этой историей из-за злопамятности Брайана Эпстайна, а не в связи с какими-то моими успехами, которых я, может быть, достиг», — говорил он Патрику Донкастеру в 1980 году в интервью для «Дейли Миррор». Действительно, он был единственным директором студии звукозаписи, которого Брайан упомянул в своей книге как отказавшего БИТЛЗ, не смотря на то, что нам отказали по меньшей мере еще четыре известные студии после прослушивания наших записей.

— Я даже не присутствовал на прослушивании БИТЛЗ в «Декке», — объяснял Роу, — я слушал только записанные пленки. На мой взгляд, они звучали фальшиво, хоть мне и сказали, что БИТЛЗ очень нервничали. Да и играли они всего-навсего старую классику.

Дик также упомянул, что Майк Смит прослушал лондонскую группу «Брайан Пул и Тремолоз» («Brian Pool and the Tremoloes»), и что финансовая политика «Декки» сыграла свою роль в неудаче БИТЛЗ. Гораздо дешевле было иметь дело с «Тремолоз», чем заставлять нас гоняться туда-сюда между Лондоном и Ливерпулем. В конце концов, может, Брайан Пул больше подходил «Декке», ведь он вошел-таки в хит-парад, хотя это было похоже скорее на бурю в стакане по сравнению с тем девятым валом, который позднее вызвали БИТЛЗ.

Однако отказ БИТЛЗ был компенсирован Дику Роу. Много позже он оказался как-то в Ливерпуле вместе с Джорджем Харрисоном среди участников жюри шоу, посвященного открытию новых талантов.

— Джордж, — сказал ему Дик, — я ужасно раскаиваюсь, что отказал вам.

Джордж ответил мистеру Роу, что тот может наверстать упущенное, если заскочит на уик-энд в привокзальную гостиницу Ричмонда, в Суррее, чтобы послушать группу под названием «Роллинг Стоунз». Роу последовал этому совету… и результат известен: они остались навсегда, и не только на пластинках.

Годами позже я купил пиратскую копию записи декковского прослушивания у типа, с которым познакомился в Нью-Йорке. Она была не так уж и плоха. Особенно мне нравится «Like Dreamers Do». Теперь эта запись выпущена официально на альбоме под названием «Silver Beatles», с очищенным и улучшенным звучанием.

Эпстайн, как мне казалось, был больше всех подавлен известиями из «Декки», но он продолжал прикладывать все возможные усилия, чтобы нас пристроить, бомбардируя другие звукозаписывающие компании продукцией БИТЛЗ. «Пай» ответила отказом, и то же самое — «Филипс». Две самые известные студии в лице «ЭМИ» и «Коламбии» хором сказали «нет».

И все же два маленьких лучика осветили горизонт. Один из них — наша первая передача по Би-би-си. Она явилась результатом того, что мы лидировали в хит-параде по результатам опроса «Мерси Бит». Передача, кажется, называлась «Play Hour». Она была записана в «Плэйхаузтеатре» в Манчестере, во время дневного концерта, превратившегося затем в вечерний.

Отец Пола отправился вместе с нами в Манчестер, куда мы прибыли одетыми с иголочки в наши шерстяные костюмы. На сцене нас каждого представили индивидуально, и три-четыре сотни девочек устроили нам фантастический прием, который позднее был так прокомментирован в «Мерси Бит»: «Джон, Пол и Джордж появились на сцене под крики „браво“ и аплодисменты, но когда появился Пит, фаны просто зашлись истерическим криком! Девочки визжали. Его исключительная физическая красота пользовалась в Манчестере популярностью».

Когда мы попытались покинуть театр после концерта, произошла настоящая демонстрация усиливающейся битломании. Это был настоящий штурм: девушки, девушки и еще девушки; они бросились на нас, как стая собак. Мы старались проложить себе дорогу к нашей машине; я замыкал цепочку, и мне, естественно, досталось больше всех. Джон, Пол и Джордж отчаянно сражались за свободу, когда я вдруг оказался в ловушке. Я потерял пучок волос и галстук. Мой новенький шерстяной костюм был чудовищно измят и чуть не сорван с меня силой. Вражеские ряды окружили меня, со всех сторон надвигались карточки для автографов, а над морем голов девушки уже тянули дюжины других карточек в надежде получить подпись, я же был стиснут так, что совершенно не мог освободиться.

Отец Пола наблюдал эту безумную сцену и оценил ее необычно. Когда мне наконец удалось вырваться, он подошел ко мне и холодно сказал:

— Чем вы добились всеобщего внимания? И почему не крикнули остальным, чтобы они вернулись?

Я ему ответил, что не способен был сделать что бы то ни было. Я попался в западню и буквально был вынужден спасать свою жизнь. Если бы я мог найти хоть малейшее средство сбежать, я бы им непременно воспользовался.

Его комментарий был следующим:

— Я нахожу, что это было очень эгоистично с вашей стороны.

Позднее я передал этот разговор Эппи, и он обещал мне побеседовать с Джимом МакКартни. Выполнил ли он когда-нибудь это обещание, мне не известно.

В тот вечер мы вместе с Полом слушали у меня передачу с нашей записью, перед тем как отправиться играть в «Каверну»; по нашему мнению, запись была гениальной. В клубе Боб Вулер представил нас с особенной торжественностью:

— Не только звезды звукозаписи, но и звезды эфира! Вот они, собственной персоной! Ваши в доску парни! Ваши БИТЛЗ!

Другим маленьким лучиком, озарившим горизонт, был наш третий гамбургский контракт, начинавшийся 13 апреля. Мы и впрямь ждали его с нетерпением, поскольку лондонские пластиночные боссы только и делали, что качали головой в знак отказа.

Перед отправлением мы дали несколько прощальных концертов, и среди них один, хорошо мне запомнившийся, в «Касбе». Эпстайн явился туда в кожаной крутке, тенниске и ковбойских сапогах!

— О боже! — возопил Леннон, — вы только посмотрите на это! Он заставил нас напялить идиотские костюмчики, а теперь хочет стать одним из нас!

Эппи покраснел, стиснул пальцы и несколько секунд хранил молчание, затем очень вежливо ответил:

— Ну и что же? Ведь я просто отдыхаю, верно?

За три дня до официального начала наших гамбургских гастролей Джон, Пол и я сели на самолет без Джорджа, который подхватил краснуху и должен был присоединиться к нам днем позже вместе с Брайаном. Мы были в веселом расположении духа все время, пока самолет разгонялся и набирал высоту. Мы летели, чтобы торжественно открыть самое престижное заведение Гамбурга, клуб «Звезда», шикарное и совершенно новое, расположенное к тому же в нашем старом родном царстве — на Гроссе Фрайхайт. На этот раз мы должны были устроиться со всем возможным комфортом в собственной квартире с балконом.