Одетая в лунный свет - Роуз Эмили - Страница 9

— Куда ты идешь?

— Единственная отремонтированная ванная моя, — ответил он, обернувшись, но не сбавляя шага.

Хватит, Лили, тебе двадцать пять лет. Ты вполне можешь принять душ, пусть он и принадлежит мужчине. Он же не просит тебя принять душ вместе с ним.

И Лили поднялась по лестнице вслед за Риком.

В его спальне не оказалось сюрпризов. Она уже побывала здесь раньше. Но не с Риком. В его присутствии большая комната показалась маленькой. Потом он направился в смежную с ней ванную, и Лили проследовала за ним.

Рик поставил ее мешок на гранитный стол в ванной возле толстых полотенец цвета весенней листвы и нового куска мыла.

— Все, что тебе понадобится, должно быть здесь. Если я что-то забыл, просто крикни.

Она оглядела хорошо оборудованную ванную комнату.

— Ты предусмотрел все. Спасибо.

— Бифштексы будут готовы минут через двадцать. Тебе нужно больше времени?

— Нет, я успею.

Дверь за ним закрылась. Лили быстро разделась и встала под горячий душ. Ее замерзшая кожа медленно согревалась, и Лили потянулась за мылом. Мысль, что Рик каждый день стоит голым под этим же душем, не давала ей покоя.

У нее даже свело желудок. Должно быть, она слишком голодна, решила Лили. Она быстро вымылась, ополоснула ставшую чувствительной кожу, вышла из-под душа и вытерлась полотенцем.

Ее внимание привлек флакон одеколона. Интересно, этот ли аромат она почувствовала, когда Рик оказался слишком близко? Обернувшись полотенцем, она завязала его узлом на груди и взяла флакон. Как только она сняла крышку, ее ноздри окутал древесный аромат свежего воздуха,. который напомнил ей о Рике. Она вдыхала благоухание сосны, кедра и терпкий, острый запах зеленых яблок.

В дверь неожиданно постучали. Флакон выскользнул из ее пальцев, упал на гранитный стол и разбился.

— Ой!

Дверь резко открылась.

— У тебя все в порядке? Я слышал, как разбилось.., стекло.

Она в ужасе уставилась на Рика. Он, в свою очередь, уставился на нее. Окинул взглядом влажные волосы, обнаженные плечи и, наконец, ноги. Набрал в грудь воздуха и медленно, глубоко вздохнул.

— Я.., э-э.., разбила твой одеколон. Извини. Она прижала к груди ткань и прокляла свой рост.

Нижний край полотенца едва доходил до ее бедер. — Тебе что-нибудь понадобилось?

Он поднял глаза, встретился с ней взглядом, и у нее перехватило дыхание. Его зрачки расширились так сильно, что голубые глаза стали черными. Ноздри раздувались.

— Bо дворе олени. Сегодня вечером их восемь. — Его голос звучал хрипло. Он облизал губы, и губы Лили мгновенно пересохли. — Лили?

Она попыталась стряхнуть чувственный туман, окутывавший ее мозг.

— Я куплю тебе другой одеколон.

— Забудь об этом. Флакон был почти пустым.

У меня есть новый в шкафчике. Ты ведь не порезалась? — Он шагнул вперед, она подалась назад, и тут ее ногу пронзила острая боль. Она резко втянула воздух и приподняла ступню.

— Не двигайся. На полу стекло. — Рик решительно взял ее на руки и отнес к себе в спальню.

Прежде чем она успела прийти в себя, он положил ее на кровать. — Дай-ка я посмотрю, глубоко ли ты порезалась.

Он обхватил ее ступню рукой, опустился на колени рядом с кроватью и вытащил из тумбочки фонарик. Она одной рукой сжала слабеющий узел между грудей, другой — вцепилась в кайму полотенца и попыталась не раздвигать колен, пока он осторожно ощупывал ее пятку.

— Стекло осталось здесь, внутри. Разреши, я схожу за походной аптечкой. — Он опустил ее ступню и поднялся.

— Я могу его сама вытащить.

— Конечно, можешь, но ты на моей территории. Это значит, что я должен быть врачом, а ты пациентом.

— Только поторопись, ладно? Болит, как.., э-э… очень.

Он скрылся в ванной и появился спустя несколько секунд с маленькой пластмассовой коробочкой в руках. Снова опустился на колени и осторожно обхватил ее ступню большой теплой ладонью. Вверх по голени Лили побежала дрожь, и она даже обрадовалась острой боли от перекиси, потому что та привела ее в чувство.

— Не шевелись. — Рик извлек осколок пинцетом, и Лили вздрогнула. Он поднял глаза. — Ты в порядке?

Она выпрямилась.

— Конечно. Ты же не думаешь, что я упаду в обморок из-за осколка, верно?

Он покачал головой, криво ухмыльнулся, глядя на нее, и провел большим пальцем по подъему ее ноги. Жар устремился вверх, как виноградная лоза тянется к солнечному свету.

— Лили, я никогда не знаю, чего от тебя ждать.

Эта ухмылка и его прикосновение привели ее чувства в смятение, на которое она попыталась не обращать внимания.

— Пришлепни на ранку пластырь, и давай поедим, пока мой бифштекс не подгорел.

У Рика вырвался смешок. Он намазал порез антибактериальной мазью, а потом забинтовал его.

— Я включил таймер.

Он провел руками по ее пяткам, лодыжкам, а потом — по икрам. Лили казалось, что его прикосновения оставляют огненный след.

— Э-э… Рик? Разве тебе не нужно разогреть пирог или что-нибудь в этом роде?

Рик отрицательно замотал головой. Он не отрываясь смотрел на ее ноги.

— У тебя потрясающие ноги.

Она попыталась что-то возразить, но он не дал:

— У тебя кожа как атлас.

Лили проглотила слюну и закрыла глаза, но снова открыла их, как только кончики его пальцев дотронулись до края ее полотенца. Он поднял глаза и встретился взглядом с Лили. Она ахнула, увидев в его глазах желание.

Он поднялся, упершись руками по обе стороны ее бедер, наклонился вперед, пока его губы не нависли над ее губами. Ей следовало остановить его. Но прежде чем она успела найти подходящие слова в своем смятенном мозгу, послышался сигнал таймера.

Она выдохнула, чувствуя одновременно облегчение и разочарование.

— Бифштексы готовы, — сообщила она.

Рик колебался. Его дыхание шевелило ее челку. Лили опустила подбородок и занялась полотенцем. Наконец он встал.

— Оставайся здесь. Я сниму бифштексы с рашпера, а потом уберу стекло.

— Этот беспорядок из-за меня. Стекло уберу я.

Он остановился.

— Где твои туфли?

Внезапно Лили стало трудно вспомнить самые простые вещи, например, куда она положила туфли или как ее зовут.

— В ванной.

— Я сейчас вернусь, подожди.

Рик спустился по лестнице. Лили откинулась на его кровать и прикрыла глаза рукой. Боже мой, этот мужчина искушал ее. Подбивал потерять разум, стать чувственной женщиной, отражение которой она видела в его глазах.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Кто бы мог подумать, что у Лили такие потрясающие длинные ноги? Черт, хватило одного прикосновения ее шелковистой кожи, чтобы Рик забыл о бифштексах. Хорошо, что он установил таймер, не то на обед пришлось бы подавать угли.

Его губы искривились в язвительной ухмылке, когда он направился вниз. Конечно, секунд через тридцать он уже не беспокоился бы о сгоревшем обеде. Он уложил бы Лили на свой матрац, сорвал бы с нее полотенце, чтобы увидеть, соответствует ли остальное ее тело потрясающим ногам, и стал бы наслаждаться ее кремовой кожей…

Нечего больше и говорить о сохранении деловых отношений. Впрочем, он перешел эту грань два дня назад, когда поцеловал ее.

Рик снял бифштексы с рашпера и отнес их на кухню. Прикрыл тарелку и проверил, в каком состоянии остальные блюда, после чего взял совок для мусора и метлу и снова поднялся по лестнице.

Лили стояла у окна. Она не обернулась, но он заметил, как напряглись ее плечи, и понял, что она догадалась о его присутствии.

— Теперь там одиннадцать оленей.

— Их всего девятнадцать. Все стадо живет в лесу. Это сто акров обрабатываемой земли и заливных лугов.

Он пересек комнату и остановился за спиной у Лили. Его ноздри уловили свежий запах, и ему захотелось ее коснуться, попробовать на вкус.

Почему он никогда не замечал, как сексуально может выглядеть женский затылок?

Он до боли в суставах сжал метлу и совок для мусора.