Звёздный свиток - Роун Мелани - Страница 24

Немного помолчав, юноша продолжил;

— А зачем им понадобилось в бытность на Дорвале изучать методы врага? Знание нужно для того, чтобы им пользоваться, иначе к чему оно? Но они должны были увезти это знание в собственных головах, а после уничтожения врагов никогда не упоминать о нем. Конечно, именно поэтому его и забыли.

Уриваль очнулся от ужаса, который нагнали на него слова Андри, и сказал:

— По-моему, мы слишком далеко зашли. Начали с догадок о том, что может быть в этих свитках, а кончили тем, что это знание надо использовать для борьбы с неизвестным врагом, существование которого еще не доказано!

— Не доказано? — Андри повернулся к своей двоюродной бабушке. — Когда ты стала леди Крепости Богини, то узнала, что верховный принц Ролстра чересчур могуществен.

Камни ее колец предательски блеснули в свете звезд; у Андраде внезапно задрожали руки.

— Я узнала это намного раньше. Юношей он приезжал в крепость моего отца, чтобы подыскать себе невесту.

У Андри расширились глаза: лрежде он никогда не слышал об этом.

— Должно быть, ты уже тогда была «Гонцом Солнца»…

— Да. Он приезжал к нам домой, чтобы познакомиться не только с отцом, но и с моей сестрой-близнецом Милар, твоей бабушкой. Я понимаю, о чем ты говоришь, Андри. Я видела, что сила фарадимов истощается и их влияние идет на убыль, в то время как сила Ролстры растет. Поэтому я выдала свою сестру за принца Зехаву, надеясь, что их сыну передастся дар и я смогу обучить мальчика, сделав его первым принцем-фарадимом.

— Только из этого ничего не вышло… — пробормотал Уриваль.

— Нет. Вместо мальчика дар унаследовала твоя мать, Андри. Тогда я решила женить Рохана на Сьонед, которая обладала могучим даром. — Горькая морщинка прорезала ее лоб.

— И принцем, о котором ты мечтала, станет Поль, — продолжил Андри. — Миледи, но ведь это случилось раньше! Сьонед уже верховная принцесса, которая не задумываясь пустит в ход свой дар, если это понадобится для целей управления государством. Пандсала делает то же самое в Марке. Мой брат Мааркен, Риян из Скайбоула, возможно, другие, о которых мы просто еще не знаем — все они лорды-»Гонцы Солнца». Такие, которым Полю только предстоит стать. Пути фарадимов и пути принцев сходятся, и сходятся именно благодаря твоему стремлению свести их.

— А теперь наши пути сходятся с путями наших врагов, потому что их стремишься свести ты? — насмешливо спросила она.

— Не сходятся. Но почему мы не должны делать того, что сделали наши предки?

— Потому что у них была весомая причина забыть это знание и запретить нам пользоваться звездным светом. — Андраде откинулась на спинку кресла, и Андри увидел, насколько она стара. — Попробуй поговорить с Роханом о необходимости использовать низкие средства ради достижения высокой цели. Как ты думаешь, почему после разгрома Ролстры он повесил свой ненужный меч на стену Большого зала?

— Но до того он сражался и победил! И благодаря этому получил возможность создать мир, основанный на законе, а не на крови, пролитой этим мечом.

— Значит, ты хочешь заставить нас пользоваться светом темных звезд вместо ясного света солнца и лун?

— Ты сама призналась, что Сьонед использовала звездный свет. И хотя теперь она не носит колец фарадимов, звезды не сумели смутить ее душу.

Уриваль рывком поднялся на ноги. Андри был слишком умен для своего возраста и слишком хорошо изучил логику, чтобы с ним можно было спорить.

— Теперь оставь нас. Ты доказал свою правоту. Мне нет нужды предупреждать тебя, что рассказывать об этом никому не следует.

— Нет, милорд. Такой нужды нет. — Эти слова были сказаны без обиды, но в голубых глазах юноши горел вызов. Он поклонился им обоим и ушел.

Андраде с минуту молчала, а затем промолвила:

— Если я не проживу достаточно долго, чтобы научить этого мальчишку осторожности, мы пропали. — Она закинула голову и посмотрела на Уриваля снизу вверх. — Как ты думаешь, сумею я продержаться до тех пор? — почти весело спросила Андраде, но глаза ее были мрачными.

— Ты выпьешь на радостях, когда мой пепел разнесет ветер, — ответил он. — Но только если время от времени будешь отдыхать.

— Спорить не стану. Положи свитки в какое-нибудь безопасное место.

— Положу. А потом приду и проверю, спишь ли ты. — Он улыбнулся. — Упрямая старая ведьма.

— Глупый старый ублюдок.

Спрятав свитки в место, которое было известно только ему, Уриваль вернулся в ее покои. Она сидела на кровати, распустив длинные серебристо-золотые косы и надев светлую ночную рубашку с кружевами. Рубашка изменила ее, но казалось, что Андраде просто не хватает сил, чтобы закончить работу и лечь в постель. За последние два года Уриваль все чаще и чаще видел ее в таком состоянии, и от страха потерять ее у него сжималось сердце. Он откинул покрывало и уложил Андраде, чувствуя, каким легким и бесплотным стало ее тело. Он погасил свечи и молча двинулся к двери.

— Нет. Останься.

Будь на месте Андраде любая другая женщина, этого приказа было бы достаточно, чтобы разбить самое любящее сердце. Но для нее такой тон был единственной мольбой, которую могла позволить себе ее гордость. Уриваль испугался.

— Как пожелаешь, моя повелительница. — Он снял с себя одежду, остался в одной длинной нижней тунике, лег поверх покрывала, натянул на себя дальний конец стеганого одеяла и завернулся в него. Он не прикасался к ней, только ждал, следя за легкими тенями, гулявшими по комнате.

— Если бы на месте Андри был Мааркен, я бы не волновалась, — наконец сказала она. — У Мааркена чувство чести развито не меньше, чем у Чейна или Рохана. Но с Андри просто беда: он слишком умен. И почему вся моя родня такая умная? — Она вздохнула. — Но все же что-то отличает его от отца, дяди или братьев. Наверно, это досталось ему от Зехавы.

— Скорее от тебя.

— Да, я всегда была ужасно умной, правда? — Она издала неприятный смешок. — Андри будет еще опаснее, чем я. И я молю Богиню, чтобы решение сделать его лордом этой крепости после моей смерти не оказалось ошибкой.

— Он молод. Еще научится.

— Ты должен будешь руководить им.

— Сперва убедись, что я переживу тебя, — добродушно поддразнил он, изо всех сил стараясь не думать о том, каким будет мир без нее, — Кроме того, у него есть Рохан, есть родители. И не следует недооценивать влияния Мааркена или Сорина. Андри обожает братьев.

Андраде завозилась под одеялом, и холодные пальцы сжали его руку.

— А мы с тобой не в первый раз лежим в одной постели, — заметила она. — Помнишь?

— Еще бы. Я всегда знал, что той ночью именно ты сделала меня мужчиной.

— Я старалась, — откликнулась Андраде, и на сей раз смешок ее был совсем другим. — Пришлось побороться за тебя с Кассией. К тебе должны были отправить одну из нас. Похоже, она до сих пор не простила меня.

— Это я бы никогда не простил тебя, если бы на твоем месте оказалась она.

— Но как ты узнал? Никто из тех, кого я сделала мужчинами, не догадался об этом.

Уриваль не стал говорить, что, собираясь к нему, Андраде сплела покрывало Богини не так тщательно, как следовало. С тех пор прошло сорок пять лет, а она все еще не понимала, что сделала это нарочно, потому что сама хотела, чтобы он узнал ее.

— Дар Богини, — сказал он, имея в виду совсем другое.

— И все последующие ночи. Должно быть, поэтому ты и узнал меня. Повторение пройденного. А Сьонед тоже знает, что это был ты?

— Может быть, догадывается. Я не знаю. Хотя я не раз испытывал искушение получить благодарность от Рохана. Я тоже старался.

— Тщеславный старый развратник. — Она придвинулась ближе, и Уриваль обнял ее одной рукой. Они так подходили друг другу! — Как ты думаешь, у Мааркена и Холлис будет то же самое?

— Как и у нас с тобой, это надолго. Он нежно поцеловал ее в лоб. — А когда наступит утро и мы отдохнем, ничто не помешает нам доказать, что мы с тобой еще совсем не старые.

— Бесстыдник.

— Ты сама научила меня, — улыбаясь, ответил он. — Засыпай скорее!