Татуировка наложницы - Роулэнд Лора Джо - Страница 1

Лора Джо Роулэнд

Татуировка наложницы

Памеле Грей Ахерн, с благодарностью

1

Эдо, эра Гэнроку, 3-й год, 9-й месяц (Токио, октябрь 1690 года)

— Мне предоставлена честь открыть эту церемонию, которая перед богами свяжет брачными узами сёсакана Сано Исиро и госпожу Рэйко Уэда. — Маленький толстый и близорукий Мотоори Ногуши, бывший начальник Сано и посредник в организации брака, торжественно обратился к собравшимся в зале неофициальных приемов замка Эдо.

В это теплое осеннее утро из распахнутых дверей открывался великолепный вид на сад в обрамлении красных кленовых листьев и ярко-голубого неба. Два монаха в белых одеждах и высоких черных головных уборах стояли на коленях перед альковом в передней части зала, где помещался свиток с именами ками — синтоистских божеств. Под ним на возвышении стояли традиционные подношения — круглое рисовое печенье и керамический кувшин с освященным саке. Две девушки в плащах с капюшонами, которые носят прислужницы в синтоистских кумирнях, сидели рядом с монахами. На татами слева от алькова стояли на коленях отец невесты — дородный, полный достоинства судья Уэда, несколько родственников и друзей. Справа располагалась партия жениха, которая состояла из сёгуна Цунаёси Токугавы, верховного военного диктатора Японии, одетого в парчовые халаты и полагающуюся ему по рангу цилиндрическую черную шапку, нескольких высших чиновников, хрупкой престарелой матери Сано и Хираты, его главного вассала. Все глаза были обращены к центру зала, месту основного действа церемонии.

Сано и Рэйко сидели рядом за двумя столиками — он в черных церемониальных халатах с семейным гербом в виде летящего золотого журавля, с двумя мечами на поясе; она в белом кимоно и белом же длинном шелковом платке, полностью закрывавшем лицо и волосы. Перед ними стояло плоское фарфоровое блюдо с миниатюрными сосной и сливовым деревом, бамбуковой рощицей и статуэтками зайца и журавля — символами долголетия, приспособляемости и верности. Позади, за столом, предназначенным для посредников, сидели Ногуши и его жена. Когда монахи встали и принялись отбивать поклоны перед алтарем, сердце Сано забилось. Под маской стоического достоинства таилась сумятица чувств.

Последние два года принесли ему непрерывные потрясения: смерть любимого отца; переезд из скромного отчего дома в торговом районе Нихонбаси в замок Эдо, средоточие власти в Японии; головокружительный карьерный рост и все связанные с этим проблемы. Временами ему казалось, что душа и тело не выдержат ударов безжалостных перемен. И вот он женится на девушке, которую видел всего лишь раз больше года назад во время официальной семейной встречи. Ее родословная была безупречной, отец являлся одним из самых богатых и влиятельных людей в Эдо. Но они ни разу не разговаривали и он ничего не знал о ее характере. Сано едва помнил, как она выглядит, и не увидит ее лица до окончания церемонии. Обычай жениться по сватовству теперь казался изощренным безумием — потенциально обреченным на неудачу союзом двух незнакомых людей. Какой опасный поворот делает его судьба! Не слишком ли поздно думать об отступлении?

Из крошечной спальни в женской половине замка Эдо новая наложница сёгуна слышала торопливые шаги, хлопанье дверей и щебечущие голоса женщин. Гардеробные комнаты были завалены роскошными кимоно и засыпаны пудрой, служанки торопились нарядить две сотни наложниц и их сопровождающих к свадебному торжеству сёсакана-самы. Но Харумэ, за восемь месяцев пребывания в замке уставшая от удушливого присутствия такого количества женщин, решила избежать участия в праздновании. Остаться одной в женской половине почти невозможно, но теперь все ее товарки ушли, а чиновники были заняты. Мать сёгуна, которую Харумэ сопровождала, сегодня в ней не нуждалась. Никто ее не хватится, а значит, можно в полной мере воспользоваться редко выдававшимся одиночеством.

Она закрыла на щеколду дверь, опустила жалюзи. На низком столике зажгла масляную лампу и сосуды с благовониями. Мерцающее пламя отбрасывало ее тень на бумажные с деревянными планками стены; благовония дымили, издавая резкий сладковатый запах. В комнате стояла таинственная тишина. Сердце Харумэ забилось от смутного волнения. Она поставила на стол прямоугольный лакированный ящичек, крышка которого была украшена золотыми ирисами, фарфоровую бутылочку саке и две чашки. Ее движения были медленными и грациозными, как подобает при исполнении священного ритуала. Затем она на цыпочках подошла к двери и прислушалась.

Суматоха спала, видимо, женщины закончили одеваться и направились к банкетному залу. Харумэ вернулась к сооруженному ею алтарю. Дрожа от возбуждения, откинула назад блестящие черные волосы, развязана пояс и, распахнув полы красного шелкового домашнего халата, опустилась на колени.

Она гордилась собой. В свои восемнадцать лет Харумэ обладала таким же пышным телом, как зрелые женщины, безупречной кожей на крепких бедрах, округлых боках и животе цвета слоновой кости. Кончиками пальцев Харумэ дотронулась до шелковистого треугольника внизу живота и улыбнулась, вспомнив, как его пальцы касались этого места, его губы у себя на шее, их общий исступленный восторг. Она купалась в своей вечной любви к нему, которую теперь непременно докажет.

Один из монахов взмахнул палочкой, увитой полосками белой бумаги, и крикнул: «Зло — вон, удача — сюда! Лети! Лети!» — совершая очищение комнаты. Затем он нараспев принялся призывать синтоистские божества Изанаги и Изанами, почитавшиеся как прародители Вселенной.

Слушая знакомые слова, Сано немного расслабился. Церемония, в ходе которой время, казалось, исчезло, развеяла сомнения и страхи, порождая надежду. Несмотря на риск, он хотел этой женитьбы. В тридцать один год пора наконец возмужать и занять место в обществе в качестве главы собственного семейства. И он был готов к изменениям в жизни.

Двенадцать месяцев на посту сёсакана-самы сёгуна — Благороднейшего Расследователя Событий, Ситуаций и Людей — стали непрерывной чередой криминальных дел, поисков сокровищ и шпионских поручений, кульминацией которых была едва не закончившаяся катастрофой поездка в Нагасаки. Там он расследовал убийство голландского торговца и был ранен стрелой из лука, чуть не сгорел, был обвинен в государственной измене и едва успел доказать свою невиновность, чудом избежав казни. В Эдо он вернулся семь дней назад, полный решимости добиться истины и предать преступников в руки правосудия, но смертельно уставший от насилия, смертей и коррупции. А трагическая любовная связь, случившаяся год назад, оставила его одиноким и эмоционально опустошила.

Сано, однако, надеялся, что служебные заботы помогут ему забыться. Сёгун даровал ему месячный отпуск. Через год после помолвки его ждала жизнь с нежной послушной женой, которая подарит ему тихую пристань, спрятанную от внешнего мира. Ему очень хотелось иметь детей, особенно сына, который будет носить его имя и унаследует должность. Эта церемония была не только ритуалом перехода на качественно новую общественную ступень, но и воротами, ведущими к осуществлению всех желаний.

Один из монахов взял несколько высоких протяжных нот на флейте, второй громко ударил в деревянный барабан. Наступал самый торжественный, священный момент свадебной церемонии. Музыка стихла. Прислужница налила освещенное саке в медный кувшин с длинной ручкой и поднесла его Сано и Рэйко. Другая поставила перед ними поднос с тремя плоскими деревянными чашками, расположенными по размеру и сдвинутыми вместе. Женщины наполнили из кувшина первую, самую маленькую чашку и передали ее невесте. Собравшиеся ждали в полной тишине.

Харумэ открыла лаковый ящик и вынула оттуда длинную прямую бритву с мерцающим стальным лезвием, нож с перламутровой рукояткой и маленький квадратный черный сосуд с ее именем, исполненным на крышке золотом. Расставляя эти предметы перед собой, Харумэ трепетала от страха. Она боялась боли, ненавидела кровь. А вдруг кто-нибудь прервет церемонию или, того хуже, узнает о ее тайной, запретной связи? Вся ее жизнь была полна опасных интриг, и многие мечтали увидеть ее опозоренной и изгнанной из замка. Но любовь требует жертв и связана с риском. Непослушными руками она налила саке в две чашки: одну для себя и ритуальную для своего отсутствующего любовника. Подняла чашку и проглотила ее содержимое. Глаза наполнились слезами, горло вспыхнуло огнем. Однако крепкий напиток вернул ей смелость и решимость. Она взяла в руки бритву.